Only major subdivisions are listed, broken down into 2 groups of historically most known, and historically less prominent. It should be understood that the major subdivisions, and likely a majority of lesser subdivisions, were a conglomerate of different tribes and languages that coalesced together under surrounding political, social, and economical conditions. The best known accretion was political, when one group gained a leadership, spread its control over neighboring peoples, and covered them with its own polito-ethnonym, like the Huns, Türks, Tatars, and Ruses. In the background, two more accretion practices played a far greater role. One was a subtler and more powerful local integration, that absorbed divergent symbiotic groups into eventual ethnic union, like Bulgars and Bolgars, Kipchaks, and Turks. The other was a distinctively Türkic prescript of exogamy that ruled the life of every individual, family, clan and tribe. Aside from the population replacement, exogamy was a most powerful impetus that literally had a capability of changing a face of a nation, turning Paleo-Caucasians into ever-changing continuous spectrum of Eurasian people with a widest variety of personal flavors, from SE Asian to NW European. The nearly invisible but most powerful exogamy shaped not only the genetical code and physical anthropology of the peoples, but also their intrinsic culture, language and the way of life, and created a unique type of bipolar societies with matriarchal-patriarchal social destinations and symbiotic differentiations.

Только главные отделы внесены в список, разделенный на 2 группы исторически наиболее известных и исторически менее видных. Ясно, что главные отделы, и вероятно большинство меньших подразделений, были конгломератом различных племен и языков, которые сходились в специфических условиях политического, социального, и экономического окружения. Самое известное объединение было политическое, одна группа выигрывала лидерство, распространяла свой контрольна пограничные народы, и покрывала их своим етнонимом, подобно Хуннам-Гуннам, Тюркам, Татарам, и Русским. Большую роль играли два других метода, оба на заднем плане. Прозрачный и мощный, первый метод был местной интеграцией, поглощающей различные симбиотические группы в конечный этнический союз, как Булгары и Болгары, Усуни, и Кипчаки. Другой был исключительно Тюркский закон экзогамии, управляющий жизнью каждого Тюрка, их семейства, клана и племени. Исключая полную смену населения, экзогамия была самым мощным средсвом которое буквально изменяло лицо нации, превращая Палео-кавказоидов в вечно-меняющий непрерывный спектр Евроазиатов с широчайшим диапазоном персональных вариантов, от ЮВ Азиатского до СЗ Европейского. Почти невидимая, но самая мощная сила экзогамии формировала не только генетический код и антропологию народов, но также и их внутреннюю культуру, язык, и образ жизни, и создала уникальный тип биполярных обществ с матриархально-патриархальными социальными ролями и симбиотическим дифференцированием.