Введение постинга дано на странице авторского введения. Цзе - ответвление Тюркского племени Киян, также известного как Кият, вероятно с Монгольским мн. окончанием. За исключением вводной части, где дано происхождение ветви Цзе и происхождение их Китайского имени, анналы Jin shu называют Цзе почти исключительно Ху и Хуннами.

* * *.

Замечания и объяснения постинга, добавленные к тексту автора, и не отмеченные специально, приведены (синим курсивом в скобках) и в синих рамках. Номера страниц пока указаны в конце, а не в начале страницы голубым. Было отмечено что летописи, даже составленные одним автором, как Сыма Цянь, использовали различные выражения для одного и того же явления, в случае Хуннов они попеременно названы Ху и Хунну (Ху 胡 и пиньинь Хунну 匈奴), и в отношении Цзе они попеременно названы Ху и Хунну, и Цзе (Ху 胡 и пиньинь Хунну 匈奴 и пиньинь Цзе 羯); личные имена и географические названия также имеют различные варианты написания; где это уместно, китайская форма дается для облегчения поиска и проверки, и, возможно, для поимки неточностей. Идентификация китайских 匈奴 с историческими Хуннами не подлежит сомнениям уже болеее полувека, и постинг на Английском заменил все версии Китайских наименований современным термином Хун. В русский версии сохранена транскрипция автора.

64

На втором году эры правления Да-син (319 г.) Ши Лэ незаконно объявил себя Чжао-ваном. Он помиловал всех, начиная от приговоренных к отсечению головы, уравнял налог с пахотных земель, взимаемый с народа, сократив его наполовину, пожаловал полотно сиротам, оставшимся после погибших во имя долга, почтительным к родителям и младшим братьям и трудолюбивым на поле ¹, [каждому]-по заслугам погибшего, а сиротам, престарелым, вдовцам и вдовам [пожаловал] зерно в размере трех даней каждому. В течение семи дней проводились большие пиршества ². По обычаю, существовавшему во владениях в период Чунь-цю и при первых правителях династии Хань, когда каждый правитель устанавливал годы своего правления, Ши Лэ установил первый год правления Чжао-вана. Он впервые достроил алтарь для жертвоприношений духам Земли и злаков, храм предков и помещения для восточного и западного управлений.

Канцелярист при военачальнике Пэй Сянь (Pei Xian 裴獻) и военные советники Фу Чан (Fu Zhang 苻萇) и Ду Гу были назначены виночерпиями ³ при изучающих классические книги, военные советники Оюй Сянь и Юй Цзин - виночерпиями при изучающих законы, Жэнь Бо и Цуй Цзюнь - виночерпиями при изучающих историю; Чжи Сюн, носивший звание военачальника средней армии, и Ван Ян, носивший звание военачальника летучих ударных отрядов, были назначены виночерпиями при чиновниках у ворот, занимавшихся разбором тяжб среди хусцев, а Чжан Ли, Чжан Лян, Лю Цюнь и Лю Мо главными письмоводителями при дворцовых сановниках и ведали выдачей приказов хусцам, приемом от них заявлений, ужесточением запретов для хусцев, [согласно каковым] им запрещалось обижать хуасцев (китайцев.- В. Т.), носивших головные уборы, и следили за тем, чтобы хусцев называли гожэнь - соотечественниками.
65

Ши Лэ послал чиновников объехать области и уезды, с тем чтобы убедить население заниматься земледелием и разведением тутового дерева.

Ши Лэ дополнительно назначил Чжан Виня великим блюстителем закона и поручил руководить политикой двора, поставив его во главе всех чиновников. Ши Цзилуна Ши Лэ поставил шаньюем, дал ему звание первого помощника ⁴ и назначил на должность главноуправляющего всеми военными делами своей личной охраны.

Ши Лэ приказал писцам канцелярии Цзо Минцзе и Чэн Цзи составить “Записи о владении Шандан” ⁵; дворцовым советникам ⁶ Фу Бяо, Цзя Пу и Цзян Гую - “Записи о деятельности и отдыхе великого военачальника” ⁷; -военным советникам Ши Таю, Ши Туну, Ши Цяню и Кун Луну-“Записи о великом шаньюе”. С этого времени на аудиенциях во дворце, на пирах Ши Лэ стал пользоваться этикетом и музыкой Сына Неба, а его свита носила соответствующие головные уборы и держалась с завидным достоинством.

Сановники обратились к Ши Лэ с просьбой обсудить совершенные подвиги. Ши Лэ ответил: “С тех пор как я поднял войска, прошло шестнадцать лет. Сопровождавшие меня в походах гражданские и военные чиновники, военачальники и воины бросались вперед, несмотря на летевшие в них стрелы и камни, переносили неимоверные трудности. Особенно выдающиеся подвиги были совершены в сражении при Гэпо, и за них следует наградить в первую очередь. Тех, кто остался жив, следует наградить титулами в зависимости от совершенных подвигов, а сирот погибших повысить в должностях на один ранг. Надеюсь, что этого достаточно, чтобы утешить и живых и мертвых, что выражает мое искреннее желанием.

Затем Ши Лэ издал бумагу, в которой запрещал соотечественникам (т. е. хусцам.- В. Т.) жениться на женах умерших старших братьев ⁸ и .вступать в брак во время траура, но разрешил, по обычаю, сжигать трупы умерших.

Кун Чан напал на одиннадцать отдельных лагерей Шао Сюя и занял их. Вскоре Шао Сюй был захвачен Ши Цзилуном и отправлен в Сянго (襄國, in modern county town Xintai in the Hebei province, orig.: Siango) ⁹.

Военачальники Лю Яо, Инь Ань и Сун Ши, находившиеся в Лояне, сдались Ши Лэ.

Цзиньский правитель области Сюйчжоу Цай Бао нанес поражение Сюй Каню ¹⁰, тогда Сюй Кань отправил к Ши Лэ гонца, предложив план, как наказать Цай Бао. Ши Лэ послал военачальника Ван Буду, приказав ему идти в авангарде войск Сюй Каня, а Чжан Цзину во главе всадников следовать за ним. Когда Чжан Цзин прибыл в округ Дунпин ¹¹, Сюй Кань заподозрил, что Чжан Цзин может неожиданно напасть на него,  а поэтому, порубив более 300 воинов из отряда Ван Буду, снова изъявил покорность династии Цзинь. Придя в страшный гнев, Ши Лэ приказал Чжан Цзину занять важные стратегические пункты Сюй Каня и оттуда наблюдать за его действиями.
66

Пошли затяжные проливные дожди, особенно сильные в округах Чжуншань и Чаншань, и разлилась река Хуто ¹². Потоки воды разрушали склоны горных ущелий и валили огромные сосны, которые плыли то реке Хуто на восток до округа Бохай, причем в обширных низинах стволы деревьев громоздились горами.

Ши Лэ впервые ввел музыкальные инструменты, которые повесил на подставках по трем сторонам квадрата ¹³, танцоров, выстраивающихся восемью рядами ¹⁴, заимел украшенные золотом большие императорские колесницы, колесницы с желтым пологом и знаменем на левой стороне. Итак, он стал обладателем колесниц, знамен, музыкальных инструментов и начал соблюдать правила поведения, предусмотренные для Сына Неба (Ch. 天子 tianzi).

Ши Лэ отправил Ши Цзилуна во главе 40 тыс. пехотинцев и всадников покарать Сюй Каня. Сюй Кань прислал к Ши Лэ старшего чиновника Лю Сяо с просьбой о сдаче, отдал в заложники свою жену и сына. Ши Лэ принял Сюй Каня.

В это время Цай Бао стоял с войсками в Цяочэне ¹⁵. Ши Цзилун напал на него, после чего Цай Бао ночью бежал, а Ши Цзилун, построив вокруг Фэнцю стены, вернулся с победой. Свыше трехсот родовитых семей, начиная с тех, чьи представители помогали придворным сановникам в делах управления, до более знатных, было переселено в квартал Чунжэньли ¹⁶ в Сянго, а для управления ими были назначены высшие чиновники из рода Ши Лэ.

Когда для Ши Лэ построили дворцовые помещения и окружили их воротами, то были установлены очень строгие правила, причем особенно строго запрещалось употреблять слово “хусец”. Однажды пьяный хусец верхом на лошади ворвался в ворота Чжичэмэнь ¹⁷. Крайне разгневанный, Ши Лэ сказал Фэн Чжу, малому блюстителю закона у ворот: “Когда повелитель отдает приказ, он надеется, что к его приказу будут с уважением относиться по всей Поднебесной, тем более в. пространстве между дворцом и воротами. Только что какой-то человек проскакал на лошади в ворота - почему ты не задержал его?” Страшно напуганный, Фэн Чжу ответил; “Это пьяный хусец верхом на лошади проскакал в ворота, я громко кричал, чтобы задержать его, но с ним невозможно разговаривать”. Ши Лэ со смехом ответил: “С хусцами и мне самому трудно разговаривать” - и не наказал Фэн Чжу, а простил ему его вину.

Ши Лэ послал Ши Цзилуна напасть на Цзюедона, вождя кочевья тохоу, находившегося к северу от гор Цяньшань (Qianshan Mountains 千山, a branch of Changbai or Baekdu Mountains or Ohnan Mountains on the Korean border, 42.2°N 128°E, at a distance of 1,100 km or 700 mi from Xiangguo located at 36°N 117.8°E) ¹⁸. Ши Цзилун нанес Цзюедону сильное поражение, захватив свыше 200 тыс. голов крупного рогатого скота и овец (This number allows to estimate the size of the Tohou horde. Allowing for avarage 130 heads of livestock per family of 7, it would take 1,500 families and 11,000 total population of the Tohou horde. Its location near Qianshan Mountains allows to suspect that Tohou were associated with either Mongolian or Tungus tribes).
67

Ши Лэ установил пять служебных рангов, поручив Чжан Биню руководить аттестацией чиновников, но затем снова восстановил существовавшую систему девяти рангов, назначив. Чжан Биня левым блюстителем закона, а Мэн Чжо - правым блюстителем закона. Законом устанавливалось, что представители знатных домов могут назначаться на должности только после отбора, а всем чиновникам, областям и округам было предписано каждый год выдвигать по одному сюцаю (xiucai) ¹⁹, весьма почтительному к родителям, бережливому и бескорыстному, мудрому и добродетельному, правдивому в речах, мужественному и смелому. Были установлены и произведены назначения на должности канцеляристов кочевий, каждый из которых ведал делами одного кочевья, если же он ведал делами кочевий в целой области, его жалованье составляло 2 тыс. даней зерна в год, а должность соответствовала должности правозащитника при первом помощнике императора ²⁰.

Ши Лэ отдал приказ, в котором говорилось: “В прошлом году река выбросила бесчисленное количество древесины, которая лежит горами. По-видимому, всемогущее Небо хочет, чтобы я построил дворцовые помещения. Следует воздвигнуть дворцовый зал Цзяньдэдянь по образцу дворцового зала Тайцзидянь в Лояне”. Сказав так, он послал канцеляриста при военачальнике Жэнь Вана во главе 5 тыс. мастеровых на заготовку леса для строительных работ.

Жена Чэнь У, уроженца уезда Лиян, родила трех мальчиков и одну девочку. Чэнь У вместе с женой и детьми прибыл в Сянго и представил доклад, в котором рассказывал о случившемся. Ши Лэ издал бумагу, в которой говорилось, что рождение детей объясняется гармонией между Небом и Землей, их взаимным согласием, и приказал пожаловать родителям кормилицу, 100 даней зерна и 40 кусков различного шелка.

Ши Цзилун напал на дуаньского вождя Пиди, находившегося в Яньцы ²¹, а Кун Чан, выступивший покарать города, находившиеся на территории кочевья Пиди, занял их. Оказавшись в безвыходном положении, Пиди во главе подчиненных ему чиновников вышел сдаться Ши Цзилуну; за ним везли гроб [как выражение полной покорности]. Ши Цзилун отправил Пиди в Сянго, где Ши Лэ назначил его военачальником, превосходящим всех в войсках.

Младший брат Пиди, Вэньян, и помощник военачальника Вэй Линь были назначены левым и правым начальниками охранной стражи телохранителей и получили по золотой печати на темно-красном шнуре ²². Свыше 30 тыс. захваченных беглых дворов были распущены и возвращены к прежним занятиям, а для управления ими поставлены чиновники. После этого все поселения в областях Цзичжоу, Бикчжоу и округах Ляоси и Баси сдались Ши Лэ.

В это время Цзу Ти, получивший от Цзинь династии звание военачальника, карающего север, находился в округе Цяо ²³ и собирался усмирить Центральную равнину. Цзу Ти искусно привлекал к себе лаской окружающих, поэтому большинство живших к югу от Хуанхэ изменили Ши Лэ и выразили покорность Цзу Ти, что напугало Ши Лэ, и он не смел больше совершать грабительские набеги.
68

После этого Ши Лэ издал бумагу, в которой говорилось: “Цзу Ти неоднократно вызывал бедствия на границах. Цзу Ти родился в находящейся на севере области, где на него возлагают надежды, и у него неожиданно может возникнуть мысль вытянуть голову к родному холму ²⁴. Следует отправиться в область Ючжоу и поправить курганы на могилах рода Цзу, назначить две семьи для ухода за ними. Надеюсь, что Цзу Ти, узнав о милости, оказанной ему домом Чжао, прекратит насилия”. Услышав об этом, Цзу Ти весьма обрадовался и отправил Ши Лэ в качестве посла военного советника Ван Юя вручить подарки, состоявшие из местных изделий, и установить дружественные отношения. Ши Лэ щедро одарил прибывшего посла и отправил ответным послом Дун Шу, занимавшего должность левого дворцового служителя ²⁵, с ответными подарками, состоявшими из 100 лошадей и 50 цзиней золота. С этого времени в областях Яньчжоу и Юйчжоу установилось спокойствие, а население получило возможность отдохнуть.

Канцелярист при военачальнике Лю Ао небрежно вел строительство дворцового зала Цзяньдэдянь, отчего покосились столбы, и он был обезглавлен во дворце. Вскоре, раскаявшись в содеянном, Ши Лэ пожаловал Лю Ао посмертно должности начальника обрядового приказа и пристава дворца Цзяньдэдянь.

Ван Хэ выкопал круглый камень, на котором была надпись: “Камень для определения веса, вес четыре цзюня, предназначен для определения веса, сделан при династии Синь ²⁶”. Обнаружившие находку не знали, что она собой представляет, и некоторые принимали ее за счастливое предзнаменование. Однако военный советник Сюй Сянь сказал: “Это предмет времен Ван Мана”. В это время после военных смут установленные единицы измерений оказались уничтоженными, поэтому было приказано отдать камень чиновникам, следящим за соблюдением правил поведения, в качестве твердо установленного образца.

Затем был найден треножник емкостью 4 шэна, в котором находилось 30 больших монет с надписью “сто равно тысяче, тысяча равна десяти тысячам”. На треножнике имелась надпись из 13 иероглифов, написанных стилем чжуань, их не смогли .прочесть, и треножник был положен в склад Юнфэнцан. Был издан приказ, допускавший хождение монет, отлитых как властями, так и частными лицами, но это не вызвало радости у народа. Тогда для определения стоимости монет власти выпустили шелк, причем стоимость куска шелка среднего качества была ограничена 1200 монетами, а куска шелка низшего качества - 800 монетами. Однако население покупало кусок шелка среднего качества за 4 тыс. монет, а низшего качества- за 2 тыс. монет. Умевшие ловко извлекать выгоду скупали по дешевой цене монеты, отлитые частными лицами, и торговали шелком по более дорогой цене, чем было установлено властями. За это более десяти человек было предано казни, но монеты так и не вошли в обращение.
69

Ши Лэ перевез из Лояна в Сянго медных лошадей и две статуи Вэньчжуна ²⁷, расположив их у ворот Юнфэнмэнь.

Служивший в ставке ²⁸ Цзу Ти Тун Цзянь убил начальника округа Синьцай Чжоу Ми и отправил к Ши Лэ гонца, выражая желание сдаться. Ши Лэ обезглавил гонца и отправил голову Цзу Ти со словами: “Мы ненавидим в Поднебесной одно и то же. Ваши мятежные слуги и чиновники-перебежчики - мои злейшие враги; кого ненавидите вы, военачальник, того ненавижу и я”. Цзу Ти прислал к Ши Лэ посла с выражением благодарности. После этого Цзу Ти перестал принимать руководителей укрепленных валами местечек, [что располагались] в землях между областями Яньчжоу и Юйчжоу и восставали против Ши Лэ, поэтому живущие в этих двух областях подчинялись либо Ши Лэ, либо Цзу Ти.

Ши Лэ приказал старцам, жившим в уезде Усян (уезд, в котором родился Ши Лэ. - В.Т.), выехать в Сянго, а когда они прибыли, рассадил их .по возрасту и пил с ними вино, предаваясь веселью и беседуя о житейских делах.

Следует сказать, что раньше Ши Лэ жил по соседству с Ли Яном и каждый год вступал с ним в споры и драки из-за пруда, в котором вымачивалась конопля. А потому, обратившись к старцам, Ши Лэ сказал: “Ли Ян - доблестный муж, почему же он не приехал? Я, когда еще носил холщовую одежду, ненавидел его из-за пруда, в котором вымачивалась конопля, но сейчас, пользуясь уважением и доверием Поднебесной, не могу враждовать с простым человеком!” Сказав так, он отправил гонца вызвать Ли Яна. Когда Ли Ян прибыл, подвыпивший Ши Лэ принялся шутить с ним и, потянув за плечо, со смехом сказал: “С давних пор я сыт твоим крепким кулаком, да и ты вдоволь напробовался моей жесткой руки”, после чего подарил Ли Яну усадьбу, какие были у родовитых семей, и дал звание главного воеводы - военного советника. Затем Ши Лэ приказал: “Уезд Усян для меня - это город Фэн в уезде Пэй ²⁹. После смерти моя душа должна вернуться туда, освобождаю Усян от уплаты налогов в течение трех поколений”.

Поскольку народ только что вернулся к своим занятиям и не имел больших запасов, Ши Лэ строго запретил квасить вино, поэтому при жертвоприношениях в храме предков всегда использовалось однодневное вино; так продолжалось несколько лет, и никто не квасил вина.

Вскоре Ши Лэ, назначив Ши Цзилуна военачальником, командующим колесницами и конницей, послал его во главе 30 тыс. всадников покарать сяньбийского вождя Юйчжоу (apparently, this is a functional description of the poosition, after the name of the province, an equivalent of today's “Leader of Henan Province”, not a personal name of the Syanbi leader or his native title), находившегося в Лиши ³⁰. Ши Цзилун захватил свыше 100 тыс. голов крупного рогатого скота и лошадей, Юйчжоу бежал к ухуаням, а все принадлежавшие ему города были вынуждены сдаться.

До всего этого умер Ши Син, сын Ши Лэ, объявленный его наследником, поэтому в момент описываемых событий Ши Лэ объявил наследным сыном Ши Хуна (石弘, pronounced Hun, 313-334, native Hunnic name Daya 大雅, pinyin Hong) и назначил его руководителем дворцовых войск ³¹.
70

Ши Лэ послал Ши Цзилуна, назначив его командующим 40 тыс. отборных воинов, набранных как в его собственных землях, так и за их пределами, покарать Сюй Каня. Сюй Кань упорно оборонялся, не вступая в сражение, поэтому Ши Цзи-лун стал строить дома и занялся вспашкой земли ³², окружив Сюй Каня длинными валами.

Лю Вэй, получивший от династии Цзинь звание военачальника-правителя севера, сдался Ши Лэ, который пожаловал ему звание военачальника-правителя юга и возвел в титул ле-хоу (What is north for Jin is south for Later Zhao, in essence Liu Wei remained in place as is, just changed his allegiance).

Ши Цзилун предпринял штурм, захватил Сюй Каня и отправил его в Сянго. Ши Лэ приказал положить Сюй Каня в мешок и поднять на башню высотою 100 чи, сам поднялся следом и сбросил мешок вниз, так покончив с Сюй Канем (徐龕). Женам и детям Ван Буду и других он приказал разрезать труп на части и съесть мясо; 3 тыс. сдавшихся воинов Сюй Каня Ши Лэ закопал живыми в землю (Apparently, Xu Kan was an ethnically Chinese general commanding ethnically Chinese infantry, with perfidious ruts. Apparently, Wang Budu was also an ethnically Chinese who headed the Chinese infantry, and he was held responsible for the loss of the Hun's cavalry sent as allied force to the Xu Kan's assistance. The canniballistic treat, recorded in the Chinese annals as an outstanding event appears to be intended as a subject lesson to his Chinese officers on the despicability of perfidy. It echoes another Hunnic and ancient Türkic belief that the valor of a fallen worthy enemy would be physically transfered to those who drink from his skull. The Chinese soldiers were punished for participation in the perfidious acts, showing that they were credited with a freedom of choice, a conventional trait that can't possibly be stifled among the mobile nomadic mounted troops, but is unapplicable to the Chinese infantry troops. The feasibility of burying alive thousands of people seems not have been studied; from the empirical data of the German and Soviet practises of mass murder, even burrying en mass of the already dead raised problems on a state scale in the 20th c.; somewhat like projects of building kurgans have been estimated and resulted in huge expenditure of manpower efforts; however the scale of human ingenuity can not be underappreciated. Herodotus (7.114.1) asserted that it was a Persian nomos to  bury alive, presenting this as a Persian custom, and Chinese record in their annals that they were burying people alive, but there is no other historical testimony, including on Eurasian nomads. Considering that the Chinese peasants were forcibly drafted, and were more sitting ducks then the armies, the mass killings of the prisoners would be clearly counterproductive, giving the enemy soldiers an only impetus to resist, which is illustrated by massive peaceful surrenders. All five references in Jin-shu on mass executions by the Huns do not appear real, are inconsistent with other Chinese annals, and more closely reflect the Chinese practices of mass murder then the nomadic practices).

Напуганный правитель цзиньской области Яньчжоу Лю Ся отступил из уезда Цзоушань ³³ и расположился с войсками в Сяпэй ³⁴. Сунь Мо, правитель округа Ланье, поднял, возглавив население округа, мятеж против династии Цзинь и сдался Ши Лэ, после чего большинство руководителей укрепленных валами местечек в области Сюйчжоу и Яньчжоу прислали к Ши Лэ заложников с просьбой разрешить им сдаться; они были назначены на должности местных чиновников (I.e. they were confirmed in their existing positions, with allegiance to Shi Le, a normal procedure among the Türkic tribes, and most frequent in the course of the Türkic conquests. In the historical narratives, this confirmation of the status quo is ofter phrased with pretentious formulation a la “He assigned, he placed, he arranged”, etc. In the consequent Rus and Russian expansion, that was a standard methhod of conquest).

Чжан Пи, уроженец уезда Цинхэ, занимал при Чэн Ся должность старшего чиновника, и Чэн Ся поддерживал с ним дружественные отношения, весьма доверяя ему. Чжан Бинь рекомендовал Чжан Пи на должность помощника правителя области ³⁵ и предложил привлечь его к участию в обсуждении государственных дел. Это вызвало зависть Чэн Ся, опасавшегося, что Чжан Пи может оттереть его, к тому же он ненавидел Чжан Биня за огромное влияние, котором тот пользовался. Наследный сын Ши Лэ, Ши Хун (石弘, 313-334, native Hunnic name Daya 大雅, pinyin Hong), приходился Чэн Ся племянником (must be on maternal side), поэтому, считая, что у него есть поддержка, Чэн Ся хотел завоевать авторитет при дворе, для чего убедил мать Ши Хуна (and his sister) оклеветать Чжан Пи, сказав: “Чжан Пи и Чжан Бинь поддерживают широкие связи, готовы всегда прийти на помощь друг другу, каждый день к ним приезжает более ста повозок с гостями, все на них возлагают надежды, и все подчиняются им, а это невыгодно алтарю для жертвоприношений духам Земли и злаков. Следует в интересах государства устранить Чжан Пи”. Ши Лэ нашел это правильным. В момент описываемых событий Чжан Пи получил срочный вызов во дворец, но опоздал явиться и под этим предлогом был убит. Чжан Бинь, зная, что Чэн Ся строит против него замыслы, не посмел просить за Чжан Пи. Вскоре Чэн Ся был назначен правым старшим чиновником и сосредоточил в своих руках всю политику двора. С этих пор напуганные придворные сановники поспешили перейти на его сторону (Being a brother of Khanum, and at least a de-facto senior member and head of the Khanum tribe, in the Türkic state structure Cheng Xia's rightful position was a Right [Western] Jükü Bek, in Chinese lingo Right Wise Prince/Right Tuqi Prince/Right Tuqi Wang/aka “right senior official”, that was a position of a Prime Minister and Superior Judge combined, and anybody else occupying that position was either impostor or usurper. The Chinese annals betray their confused understanding of the motives, causes, and effects within the Türkic state structure, and depict the triumph of the legitimate organization as a result of the Chinese-style coup-de-tat. However legitimate in respect to the actual state hierarchy the situation is, it remains profoundly illegitimate within the overall Hunnic society, since Shi Le belonged to the maternal dynastic tribe of Kuyan, whose male offsprings do not have a right of succession to the supreme position of the Shanyu; Shi Le himself was an imposter, and accordingly his Right [Western] Jükü Bek from a newly created dynastic tribe called Cheng by the Chinese is an imposter too. Apparently, in the previous two centuries of the Chinese intervention in the traditional structure within the Southern Huns, and a rise of a number of legitimate Shanyus severely blurred the lines of legitimacy and legitimacy, creating new realities on the ground).
71

В это время умер Цзу Ти, и Ши Лэ начал совершать набеги на.пограничные гарнизоны (of Jin).

Ши Та, служивший Ши Лэ в званий военачальника, карающего презренных врагов, разбил императорские (цзиньские.- В. Т.) войска к западу от Цзуаня ³⁶, захватил в плен военачальника Вэй Жупа и вернулся назад. Напуганный Цзу Но, носивший звание- военачальника, карающего север, отступил в Шоучунь.

На подвластной Ши Лэ территории вспыхнула сильная моровая болезнь, от которой из каждого десятка умерло 2-3 человека, в связи с чем было прекращено строительство дворца Хуэйвэньдянь.

Ши Лэ послал военачальника Ван Яна расположиться с войсками в области Юйчжоу и изыскивать лазейки для начала действий, поэтому военные тяготы усиливались с каждым днем, а население в землях Лян и Чжэн пришло в волнение.

Затем Ши Лэ послал Ши Цзилуна покарать Цао И, поставив его во главе 40 тыс. пехотинцев и всадников, набранных как в подведомственных ему землях, так и за их пределами. До этого Цао И обсуждал вопрос о переезде на гору Гэньюйшань, расположенную в море, но из-за сильной моровой болезни не смог приступить к осуществлению своего плана. Когда Ши Цзилун окружил город Гуангу ³⁷, ему во главе округов сдались правитель округа Дунлай Лю Ба и правитель округа Чангуан Люй Пи.

Дав Ши Та звание военачальника, карающего восток, Ши Лэ послал его напасть на цянов (Tibetans ~ Qiangs), живших в землях к западу от Хуанхэ, а Ши Тина, имевшего звание военачальника левого крыла, отправил на помощь войскам, осаждавшим Гуангу. Когда Цао И-сдался, он был отправлен в Сянго, где Ши Лэ убил его и закопал живыми в землю 30 тыс. его воинов.

Ши Цзилун хотел перебить весь народ Цао И (曹佾), но правитель области Цинчжоу Лю Чжэн сказал: “Вы оставляете меня, Лю Чжэна, здесь, чтобы я правил людьми. Кем я стану править, если не будет людей; уж лучше мне умереть”. Тогда Ши Цзилун оставил 700 мужчин и женщин, передал их Лю Чжэну и указал ему находиться в Гуангу. Все укрепленные валами местечки в округах и уездах области Цинчжоу сдались Ши Цзи-луну.

Ши Шэн, служивший Ши Лэ в должности правителя области Сычжоу ³⁸, напал на цзиньского военачальника Го Суна, носившего звание военачальника, прогремевшего военными доблестями, и находившегося в Янди ³⁹, но не смог взять город. Тогда он предпринял набег на Сянчэн, захватил в плен более тысячи человек и вернулся обратно.
72

Ши Лэ, поскольку его Военный советник Фань Тань вел бедный, но честный образ жизни, повысил его, [назначив на] должность правителя округа Zhanu. Вскоре Фань Тань явился, чтобы отказаться от должности; Ши Лэ, увидев на нем ветхую одежду и рваную шапку, в крайнем изумлении воскликнул: “Почему вы, военный советник Фань Тань, так бедны?” Фань Тань, отличавшийся правдивостью, поспешил ответить: “Недавно я столкнулся с несправедливостью разбойников-цзесцев (羯) и полностью лишился имущества”. Ши Лэ со смехом сказал: “Неужели вас ограбили разбойники-цзесцы! Сейчас я должен соответственно вознаградить вас”. Напуганный Фань Тань стал отбивать земные поклоны и со слезами отказываться от должности. Тогда Ши Лэ сказал: “Я всегда сам защищаюсь от заурядных ученых и не имею никаких дел с закоснелыми книжниками, подобными тебе”, после чего подарил Фань Таню повозку и лошадь, одежду и три раза по 10 тыс. монет на дорожные расходы, дабы пробудить в нем любовь к ценностям.

Ши Чжань, служивший Ши Лэ в звании главного воеводы, командующего войсками, предпринял набег на округ Сяпэй и нанес поражение цзиньскому военачальнику Лю Чансую. Затем он напал на округ Ланьлин и снова разбил правителя округа Пэнчэн Лю Сюя. Правитель округа Дунгуань Чжу Чжэнь и правитель округа Дунхай Сяо Дань подняли во главе своих округов мятеж [против династии Цзинь] и сдались Ши Лэ.

Ши Лэ лично посетил низшую и высшую школы, где проверил знания учеников в классических книгах, причем лучших наградил тканями по их успехам.

Ши Лэ любил литературу и даже во время военных походов часто приказывал ученым читать исторические сочинения, а сам внимательно слушал. Каждый раз он высказывал собственное мнение о добрых и дурных поступках императоров и правителей древности, причем, услышав его мнение, все придворные мудрецы и ученые выражали свое восхищение. Как-то Ши Лэ велел почитать ему “Историю династии Хань” и, услышав, что Ли Ицзи ⁴⁰ уговаривал “поставить у власти потомков правителей шести владений, встревоженно сказал: “Это неверный способ, с его помощью не объединить Поднебесную!” - а затем, услышав увещевания Лю-хоу, произнес: “Я могу на них опереться!” Вот насколько выдающейся личностью был Ши Лэ от природы.

Ши Лэ набрал войска в областях Сюйчжоу и Янчжоу, приказав им соединиться с войсками Ши Чжаня, находившимися в округе Сяпэй, после чего напуганный Лю Ся бежал из округа Сяпэй в излучину реки Сышуй ⁴¹.

Ши Шэн напал на Инь Пина, назначенного Лю Яо правителем округа Хэнэй, находившегося в Синьане ⁴², обезглавил его, занял более десяти укрепленных .валами местечек, захватил в плен свыше 5 тыс. дворов и вернулся. С этих пор между Лю Яо и Ши Лэ завязалась вражда, каждый день стали происходить вооруженные столкновения, а народ в округах Хэдун и Хуннун не знал, на кого опереться.
73

Ши Лэ назначил правого дворцового служителя Хо Хао дворцовым советником, поощряющим развитие сельского хозяйства, и тот вместе с Чжу Бяо, послом, ведающим сельским хозяйством, и Лу Чуном, занимающим должность главного воеводы, поощряющего сельское хозяйство, выехал в объезд областей и округов, утвердил подворные списки, принял меры к поощрению занятий сельским хозяйством и разведения тутовых деревьев, причем достигшим наиболее крупных успехов жаловал титулы удафу ⁴³.

Ши Лэ приказал Ши Шэну пройти через заставу Яньшоу-гуань ⁴⁴ и совершить набег на округа Сюйчан и Инчуань, в которых он захватил в плен свыше 10 тыс. человек, в то время как количество сдавшихся ему составляло 20 тыс. человек. После этого Ши Шэн взял штурмом город Канчэн ⁴⁵. Цзиньский военачальник Го Сун догнал Ши Шэна и нанес ему сильное поражение, убив свыше тысячи человек, после чего Ши Шэн собрал разбежавшихся воинов и расположился с ними в Канчэне. Ши Цун, назначенный Ши Лэ правителем округа Цзицзюнь, услышав о поражении Ши Шэна, поспешил к нему на помощь и напал на [цзиньского] военачальника Го Мо, захватив в плен более 2 тыс. мужчин и женщин. Затем Ши Цун напал на цзиньских военачальников Ли Цзюя и Го Мо и разбил их войска.

Ши Лэ собрался на охоту в окрестностях столицы, но регистратор Чэн Лан, увещевая его, сказал: “Конные подкалыватели ⁴⁶ Лю Яо, которых так много, как и деревьев в лесу, рассыпаны поблизости, в любую минуту могут произойти неожиданные события, и вы окажетесь противником всего лишь для одного врага. Разве можно забыть о беде, свалившейся на Сунь Цэ ⁴⁷? К тому же даже сухое дерево или сгнивший ствол могут причинить вам вред, а ведь от злоупотребления быстрой скачкой предупреждали как в древности, так и ныне”. Ши Лэ резко ответил: “Я сам знаю, что делать, и могу рассчитать свои действия! Ведай своими бумажками да помалкивай!”

В тот день, когда Ши Лэ преследовал зверя, его лошадь убилась, налетев на дерево, сам он едва не погиб. Тогда Ши Лэ сказал: “Я не послушал преданного слугу, и в этом моя ошибка”, после чего подарил Чэн.Лану придворную одежду, шелка и пожаловал титул хоу без предоставления земельного владения. С тех пор придворные чиновники стали состязаться на аудиенциях в произнесении преданных речей.

Цзиньский главный воевода Лу Цянь поднял мятеж [против династии Цзинь] и во главе уезда Сюйчан сдался Ши Лэ. Ши Чжань напал на цзиньского правителя области Яньчжоу Тань Биня, находившегося в Цзоушане, взял штурмом город и убил Тань Биня.

Ван Шэн, служивший Ши Лэ в звании начальника охранной стражи телохранителей из западных инородцев, неожиданно напал на правителя области Бинчжоу Цуй Куня и убил его (The “western alien” people must be a Chinese lingo, for Shi Le these Xi Hu or Xihu (西胡) were his own Hun tribesmen, and no “aliens". Notably, the Shanyu's own “center” force had enough muscle to attack a provincial army, its force was measured in tumens, or multiples of 10,000 cavalry).
74

Правитель округа Шандан Ван Шэнь поднял в области Бин-чжоу мятеж против Ши Лэ. До этого Ши Цзилун напал на военачальника Лю Яо, Лю Юэ, находившегося в Шиляне. В момент описываемых событий гарнизон в Шиляне разбежался, а захваченный в плен Лю Юэ был отправлен в Сянго. После этого Ши Цзилун напал в области Бинчжоу на Ван Шэна и убил его. Ли Цзюй, напуганный поражением Лю Юэ, бежал из Синьяна, а его старший чиновник Цуй Сюань во главе 2 тыс. воинов сдался Ши Лэ. Таким образом Ши Лэ приобрел все земли в областях Сычжоу и Яньчжоу, а округа и уезды в областях Сычжоу и Юйчжоу вдоль реки Хуайшуй сами сдались ему.

Ши Лэ приказал перевезти из Лояна в Сянго солнечные часы и установить их во дворе перед домом шаньюя (This is the only direct record that Shi Le was a Shanyu of the Southern Huns for the Huns, and Emperor for the Chinese and possibly others). Вырезав на каменных ящиках имена ⁴⁷ заслуженных сановников, помогавших в создании государства, Ши Лэ расположил ящики перед передним залом дворца Цзяньдэдянь. В Сянго был создан сад, засаженный тутовыми деревьями и катальпой (This seems to be a earliest direct record about the estate of the Shanyus and associated gardens, which are traceable from that first mentioning through the millennia and for all Türkic monarchs, most notable of those were the newly planted gardens in all capitals of the Moghul Türks in Afganistan and India. Without exception, all Türkic palaces included gardens, and they brought to us the words pavilion and kiosk, the main jewels of the garden architecture. It may be apropos noted that neither pavilion nor kiosk are etymologyzed from the Persian, nor from the Latin, and their spotty distribution in the host languages atrtest to their cultural loanword status).

Как-то ночью, переодевшись в простую одежду, Ши Лэ вышел проверить охрану дворца и стал предлагать стражнику у ворот шелк, золото и серебро, прося пропустить его. Ван Цзя, стражник у ворот Юнчанмэнь, хотел схватить Ши Лэ, но тут подоспела свита, и он отказался от своего намерения. Наутро Ши Лэ вызвал Ван Цзя, пожаловал ему звание главного воеводы, проявившего преданность, и титул хоу без предоставления земельного владения.

Ши Лэ, отправляясь в Юаньсян, вызвал военного советника канцелярии Сюй Гуана, но Сюй Гуан, будучи пьян, не явился. Поскольку Ши Лэ часто оставался недовольным докладами Сюй Гуана о положении дел, это разгневало его, и он понизил Сюй Гуана, [назначив на] должность чиновника ставки. Когда Ши Лэ направлялся из Юаньсяна в Е, Сюй Гуан, несший при нем дежурную службу, стоял с возмущенным лицом, тряс засученными рукавами и глядел вверх, не обращая внимания на Ши Лэ. Ши Лэ рассердился и, укоряя Сюй Гуана, закричал: “Чем это я провинился перед тобой, что ты проявляешь такое неудовольствие?” - после чего заточил Сюй Гуана, его жену и детей в тюрьму.

Ши Лэ задумал построить дворец в Е и хотел поставить своего сына Ши Хуна (石弘, 313-334, native Hunnic name Daya 大雅, pinyin Hong) правителем Е, поэтому стал тайно обсуждать этот вопрос с Чэн Ся. Но Ши Цзилун, считавший, что он имеет большие заслуги и опиравшийся на Е как на свою базу, никак не хотел покидать город. Когда было закончено строительство дворца Саньтай и в него была переселена семья Ши Хуна, Ши Цзилун, глубоко возненавидевший Чэн Ся, послал ночью несколько десятков своих приближенных, и те, войдя в дом Чэн Ся, изнасиловали его жену и дочерей, похитили вещи и ушли.
75

Ши Лэ поставил Ши Хуна правителем в Е, передал ему 10 тыс. воинов из своей личной охраны, а также 54 военных лагеря, находившихся под командованием военачальника, командующего колесницами и конницей, приказав Ван Яну, носившему звание военачальника, командующего смелыми всадниками, и занимавшему положение виночерпия при чиновниках у ворот, помогать Ши Хуну во главе шести племен инородцев (Here again the tribes are alien from the Chinese perch, for the Huns they were a combination of kinfolk Huns, now under new dynastic union of Kiyan/Cheng tribes, Jie/Kiyan Huns themselves, kinfolk Tele Dis, partial kinfolk Tibetans/Qiangs, partial kinfolk Syanbi/Duans, and partial kinfolk Tele Dis/Mans. The tribes of Qiangs, Duans, and Mans included either Huns or Dis as either dynastic or socially dominating component).

Ши Цун напал на город Шоучунь, но не смог взять его. Тогда он совершил набег на уезды Цюньцю ⁴⁸ и Фулин ⁴⁹, убил и захватил в плен более 5 тыс. человек, что вызвало большое волнение в [цзиньской] столице.

[Цзиньский] правитель округа Цзиминь Лю Кай и военачальник Чжан Хэ подняли мятеж [против, династии Цзинь] и убили правителя округа Сяпэй Ся Цзя; потом они сдались во главе округа Сяпэй Ши Шэну.

Ши Чжань напал на [цзиньского] правителя округа Хэнань Ван Сяня, находившегося в Чжу ⁵⁰, и взял город штурмом. Ван Го, носивший .зва-ние военачальника, взлетающего к небу, как дракон, поднял мятеж [против династии Цзинь] и сдался Ши Лэ во главе округа Наньцзюнь. Правитель цзиньского округа Пэнчэн Лю Сюй снова занял город Шичэн в уезде Ланьлин, но Ши Чжань, напав на город, взял его штурмом.

Ши Лэ приказал областям и округам производить следствие и рассматривать как преступление, если кто, выкопав могилу, оставляет ее незасыпанной; уездам [он приказал] заготавливать гробы и саваны для костей, валявшихся под открытым небом.

Ши Лэ назначил военачальника своей ставки Ван Бо военным советником канцелярии, приказал ему руководить девятью философскими течениями ⁵¹ и впервые ввел систему экзаменов на знание классических книг, дающих право на получение ученых степеней сюцая и сяоляня ⁵².

Ши Хуань, начальник уезда Чжипин, поймал черного зайца и поднес его Ши Лэ. Чэн Ся и другие нашли, что это счастливое предзнаменование, говорящее, что Ши Лэ взлетит, как дракон, и сменит правящую династию, поскольку на смену стихии металла, покровительствующей династии Цзинь, должна прийти стихия воды, ибо заяц - это зверек, представляющий темное начало, а черный цвет - цвет воды. Поимка черного зайца будто бы свидетельствует, что Ши Лэ должен скорее пойти навстречу желаниям Неба и людей. Поэтому Ши Лэ объявил большую амнистию и изменил третий год эры правления Сянь-хэ (328 г.) на первый год эры правления Тай-хэ ⁵³.

Ши Кань напал на цзиньского правителя области Юйчжоу Цзу Яо, находившегося в Шоучуне, и расположил войска на реке Хуайшуй. [Цзиньский] Ван Го, имевший звание военачальника, взлетающего к небу, как дракон, поднял мятеж [против династии Цзинь] и сдался Ши Каню во главе округа Наньцзюнь ⁵⁴. Главный воевода в Наньяне Дун Ю поднял мятеж [против династии Цзинь] и во главе населения Сяньяна сдался Ши Каню.
76

Все высшие сановники Цзу Яо тайно послали к Ши Лэ гонца, заявляя о своем желании примкнуть к нему. Ши Цун и Ши Кань, переправившись через Хуайхэ, взяли штурмом Шоучунь, после чего Цзу Яо бежал в Лиян, ⁵⁵ в то время как жители Шоучуня, в количестве более 20 тыс. дворов, были захвачены Ши Цуном.

Лю Яо разбил Ши Цзилуна при Гаохоу, после чего окружил Лоян. Назначенные Ши Лэ правитель округа Синьян Инь Цзюй и правитель округа Еван Чжан Цзинь сдались Лю Яо, что вызвало большое волнение в Сянго. Ши Лэ хотел лично выступить на помощь Лояну, но Го Ао и Чэн Ся, левый и правый старшие чиновники (i.e Left and Right Juku/Tuqi/Xian Princes), командовавшие войсками, настойчиво увещевали его не делать этого, говоря: “Лю Яо, воодушевленный победой, очень силен, трудно [рассчитывать на победу, если] скрестить с ним оружие, но в городе Цзиньюн ⁵⁶ большие запасы зерна, и, если он даже нападет на город, не сможет быстро взять его. Оторвавшись от главных сил на тысячу ли, войска Лю Яо глубоко вторглись в наши земли, ему не удастся надолго сохранить свои силы. Вам нельзя лично выступать в поход, если выступите, подвергнете себя опасности и погубите ваше великое дело”.

Крайне разгневанный, Ши Лэ, поглаживая меч, прикрикнул на Чэн Ся и других, приказав им выйти. После этого он помиловал Сюй Гуана, подозвал его поближе и сказал: “Лю Яо, используя победу при Гаохоу, окружил Лоян. Все, у кого разум заурядных людей, говорят, что его натиску невозможно противостоять. Однако Лю Яо, имея 100 тыс. одетых в латы воинов, нападает лишь на один город, но не может взять его вот уже сто дней. Его войска утомились, воины стали нерадивыми, и если я со свежими силами нападу на них, то возьму всех в плен в одном сражении. Если же Лоян не удастся защитить, Лю Яо, несомненно, станет искать для себя смерть в области Цзичжоу ⁵⁷ и, собрав все силы в землях к северу от Хуанхэ, устремится на юг, и тогда мое дело погибнет. Чэн Ся и другие не хотят, чтобы я лично выступил в поход. А как вы считаете?”

Сюй Гуан ответил: “Хотя Лю Яо использует победу, одержанную при Гаохоу ⁵⁸, он не приблизился к Сянго, а стал осаждать Цзиньюн. Это показывает, что он не может ничего предпринять. Его воины, оторвавшиеся от основных сил и лишенные возможности заниматься сельскохозяйственными работами, вот уже три годовых сезона забыли о выгодах, которые приносит наступательная война, поэтому едва они увидят ваше императорское знамя с вышитой на нем птицей луань, как тотчас разбегутся. План усмирения Поднебесной зависит только от одного шага, и нынче вы должны его совершить, вам представился случай, о котором можно сказать, что он дарован самим Небом. Если вы не примете этот небесный дар Неба, навлечете на себя беду”. Ши Лэ с улыбкой ответил: “Сюй Гуан говорит верно”.
77

Фоту Дэн ⁵⁹ тоже сказал Ши Лэ: “Если ваши основные силы выступят в поход, вы обязательно захватите Лю Яо”, что еще более обрадовало Ши Лэ. Он приказал всем перейти на военное положение и объявил, что тот, кто осмелится отговаривать его [от похода], будет обезглавлен.

Ши Лэ приказал Ши Каню, Ши Цуну и правителю области Юйчжоу Тао Бао собраться у Синьяна во главе своих войск, Ши Цзилуну - выступить [в поход] и занять Шимэнь ⁶⁰, назначил военачальника левого охранного отряда Ши Суя главноуправляющим военными операциями средней армии, а сам во главе 40 тыс. пехотинцев и всадников устремился к Цзиньюну и переправился через Хуанхэ у переправы Дае ⁶¹.

До этого по Хуанхэ шел лед, дул сильный ветер, но, когда войска Ши Лэ подошли к реке, лед растаял и установилась ясная погода, а как только переправа закончилась, снова густо пошел лед. Ши Лэ, считая, что ему помогли духи, назвал переправу Линчанцзинь - “Переправа, сулящая процветание по воле духов”.

Обратившись к Сюй Гуану, Ши Лэ сказал: “Для Лю Яо лучше всего собрать большие войска на заставе в уезде Чэнгао; попытаться задержать нас на реке Лошуй - это уже несколько хуже; если ничего не предпримет и будет осаждать Лоян, станет моим пленником”. Когда войска Ши Лэ собрались в уезде Чэнгао, их численность составила 60 тыс. пехотинцев и 27 тыс. всадников. Увидев, что на заставе нет войск Лю Яо, Ши Лэ весьма обрадовался и, указав рукой сначала на небо, а затем на собственный лоб, сказал: “[Это устроило] Небо!” - после чего приказал воинам подвязать латы, заткнуть рты кляпами и двинулся по кратчайшей дороге, делая в день по два перехода; [вскоре он] вышел в местность Цзы в уезде Гун ⁶².

Узнав, что Лю Яо расположил свои войска численностью свыше 100 тыс. воинов к западу от Лояна, Ши Лэ обрадовался еще больше и, сказав приближенным: “Можете поздравлять меня”, во главе 40 тыс. пехотинцев и всадников вошел в Лоян через ворота Сюаньянмэнь и поднялся в передний зал бывшего дворца Тайцзидянь.

Тридцать тысяч пехотинцев Ши Цзилуна двинулись на запад из пункта к северу от Лояна и напали на среднюю армию Лю Яо, в то время как Ши Кань и Ши Цун, каждый во главе 8 тыс. отборных всадников, двинулись на север из пункта к западу от Лояна. Они напали на авангардные части Лю Яо и вступили с ними в сражение у ворот Сиянмэнь. Ши Лэ, надев латы и шлем, вышел через ворота Чанхэмэнь, и противник попал под удар со всех сторон. Войска Лю Яо потерпели сокрушительное поражение. Ши Кань захватил Лю Яо и доставил его к Ши Лэ, который объехал войска, показывая им [пленника].

Всего было порублено более 50 тыс. воинов, их трупы заполнили долину Цзиньгу ⁶³.
78

Ши Лэ издал приказ, в котором говорил: “Я хотел захватить лишь одного человека и уже поймал его. Он приказывает военачальникам и воинам опустить вниз острия мечей, склонить копья и изъявить мне покорность”, после чего с победой выступил обратно, приказав Ши Сую, имевшему звание военачальника, карающего восток, охранять во главе всадников Лю Яо и везти его на север.

К этому времени поднятые Цзу Яо войска потерпели поражение, а сам он сдался Ши Лэ. Ши Лэ приказал Ван Бо высказать Цзу Яо следующий упрек: “Вы, совершивший величайшую измену, только сейчас, оказавшись в безвыходном положении, пришли ко мне с изъявлением покорности, но разве мой двор - прибежище для беглых преступников? Тем .не менее вы осмелились явиться со смущенным лицом”. Затем Цзу Яо показали посылавшиеся о нем в разное время срочные депеши и помиловали его.

Сын Лю Яо, Лю Си, покинул Чаньань и бежал в Шангуй ⁶⁴, куда Ши Лэ послал Ши Цзилуна покарать его.

Ши Лэ отправился в поездку по округам области Цзичжоу и, принимая престарелых ученых, почтительных к родителям и трудолюбивых на поле, одаривал их зерном и тканями - каждого по заслугам. Он приказал правителям далеких и близких областей и округов объявить в подведомственных им городах, что каждый, желающий что-либо сказать без утайки, может сообщить об этом его двору и доложить всю правду.

Ши Цзилун, одержав победу в уезде Шангуй ⁶⁵, послал регистратора Чжао Фэна доставить Ши Лэ одну яшмовую переходящую печать, одну металлическую императорскую печать и одну яшмовую печать наследника престола.

Ши Цзилун напал на цянское (Tibetan ~ Qiang) кочевье Цзимуцзюй, жившее к западу от Хуанхэ, и одержал над ним победу, захватил в плен несколько десятков тысяч человек, после чего области Циньчжоу и Лунчжоу были полностью усмирены. Напуганный правитель области Лянчжоу Чжан Цзюнь ⁶⁶ прислал посла выразить желание стать слугой Ши Лэ и поднести дань, состоящую из производимых в его землях изделий; 150 тыс. юрт дисцев и цянов (Tibetans ~ Qiangs) было переселено в области Сычжоу и Цзичжоу (This early reference to Qiangs already assocites them with the Di Tele).

Сановники Ши Лэ, обменявшись мнениями, решили, что Ши Лэ совершил великие подвиги; появился целый ряд благовещих предзнаменований, поэтому настало время для изменения титула, ибо это отвечает желанию Неба и Земли. Поэтому Ши Цзилун и другие поднесли Ши Лэ императорскую печать со шнуром и высокий титул. Ши Лэ не соглашался принять титул, но сановники упорно настаивали на своей просьбе. Тогда на пятом году эры правления Сянь-хэ (330 г., 咸和, 326-335) Ши Лэ незаконно принял титул Чжао тянь-ван - “Ван, правящий по воле Неба владением Чжао”, принял на себя исполнение императорских дел, поднес деду Е (Еиюю.- В. Т.) (耶奕于) посмертный титул Сюань-ван, отцу Чжоу (Чжоугэчжу.- V.T.) ((周曷朱) посмертный титул Юань-ван, объявил жену, урожденную Лю, княгиней, а старшего сына, Ши Хуна (石弘), наследником престола (Shi Hun's mother is identified both as Liu and as Cheng, apparently both fake Chinese monikers substituting for true tribal name).

79

Своего (second) сына Ши Хуна (石宏) Ши Лэ объявил императорским послом, назначил на должности свитского всадника, прислуживающего при дворе, и главноуправляющего всеми военными делами как в столице, так и за ее пределами, дал ему звание великого военачальника, командующего сильной конницей, вручил титулы великий шаньюй и Цинь-ван; сын Ши Бинь, имевший звание военачальника, командующего левым охранным отрядом, получил титул Тайюань-ван; младший сын, Ши Хуэй, получил звание военачальника, помогающего государству, и титул Наньян-ван.

Later Zhao 319-352 is shown in greenish and in Wade–Giles

Ши Цзилун, имевший титул Чжуншань-гун (中山), был назначен великим воеводой, начальником государственной канцелярии и получил титул Чжуншань-ван (中山王). Ши Шэн получил титул Хэдун-ван (Hedong 河东), а Ши Кань - титул Пэнчэн-ван (湓城王). Сын Ши Цзилуна, Ши Суй, был назначен правителем области Цзичжоу и получил титул Ци-ван (Qi-wang 圻王) с дополнительным предоставлением должности свитского всадника, прислуживающего при дворе, и звания военачальника, командующего вооруженной охраной; [другой сын], Ши Сюань, получил звание военачальника, командующего левым крылом; [а третий], Ши Тин (石挺),- должность окольничего и титул Лян-ван (涼隱王; that appointment indicates that the Gansu corridor, aka Former Liang, aka Hexi corridor 河西走廊, recognaised Shi Le leadership, and should be marked in green on the above Later Zhao map; and that the reconstituted Hunnic state retained control of the Silk Road and profits from it).

Левый старший чиновник Го Ао был назначен левым помощником начальника государственной канцелярии, правый старший чиновник Чэн Ся - правым помощником начальника государственной канцелярии и руководителем отдела чинопроизводства (these appointmets indicate that Guo Ao belonged to the Shanyu male dynastic line, and Cheng Xia, consistent with the previous records, was a head of the female dynastic line of Liu/Cheng); левый командующий войсками Куй Ань, правый командующий войсками Го Инь, канцелярист при военачальнике Ли Фэн и бывший начальник охранной стражи телохранителей Пэй Сянь были назначены чиновниками отделов государственной канцелярии. Военный советник Сюй Гуан был назначен начальником дворцового секретариата ⁵⁷ и исполняющим обязанности инспектора дворцового секретариата. В соответствии с заслугами 21 гражданский и военный чиновник получили титулы Кайго цзюнь-гун - “Окружной гун, участвовавший в создании государства”; 24 человека - титулы Кайго-хоу - “Хоу, участвовавший в создании государства”; 26 человек - титулы сянь-гун, ⁵⁸ 22 человека - титулы сянь-хоу, ⁵⁹ остальные гражданские и военные чиновники получили титулы по заслугам.

Окольничий Жэнь Бо (pin. Ren) и другие, все обсудив, решили, что дому Чжао покровительствует стихия воды, пришедшая на смену стихии металла, поэтому цвет знамени должен быть черным, жертвенные животные - белой масти, жертвы духам Земли должны приноситься в день со знаком цзы, а жертвы предкам - в день со знаком чоу. Ши Лэ принял это предложение. Ши Лэ издал бумагу, в которой говорилось: “Отныне при возникновении трудноразрешимых дел восемь высших сановников ⁷⁰ и их помощники должны являться в Восточный зал ⁷¹ для подробного доклада и принятия правильного решения. При наличии важных военных и государственных вопросов о них необходимо сообщать, а начальник государственной канцелярии и его помощники должны являться с докладами - в холод ли, в жару, вечером или ночью”.
80

За отсутствие преданности Ши Лэ казнил Цзу Яо вместе с сыновьями, племянниками и родственниками - всего свыше ста человек.

Сановники настойчиво просили Ши Лэ принять высокий титул, и тогда он незаконно вступил на императорский престол, объявил на подведомственной территории большую амнистию, изменил наименование эры правления на Цзянь-пин (建平 330-333) и перенес столицу из Сянго в Линьчжан ⁷². Своему прапрадеду Ши Лэ поднес посмертный титул император Шунь-хуан, прадеду - император Вэй-хуан, деду - император Сюань-хуан, отцу - храмовой титул Ши-цзун и посмертный титул Юань-хуанди, матери-вдовствующая императрица Юань-чжао, а гражданских и военных чиновников повысил в титулах и должностях в зависимости от заслуг каждого.

Свою жену, урожденную Лю, Ши Лэ объявил императрицей и, кроме того, установил, что ранги наложниц чжао-и ⁷³ и фу-жень ⁷⁴ приравниваются по положению к высшим сановникам, а ранги гуй-бинь и гуй-жэнь - к ле-хоу, причем каждый ранг может быть присвоен только одной женщине. Ранги наложниц сань-ин и цзю-хуа приравнивались к титулу бо, шу-юань и шу-и - к титулу цзы, жун-хуа и мэй-жэнь - к титулу нань, [были установлены также ранги] у-цзянь и сянь-шу, причем количество наложниц, носящих перечисленные ранги, не ограничивалось.

Назначенные Ши Лэ военный инспектор ⁷⁵ Го Цзин и пристав по делам южных маней Дун Ю предприняли набег на округ Сяньян. Ши Лэ срочно послал гонца, приказывая Го Цзину отступить и расположиться в Фаньчэне, велев убрать и спрятать знамена и соблюдать тишину, словно в городе никого нет. Если же противник вышлет наблюдателей, им следует говорить: “Готовьтесь к упорной обороне, через семь-восемь дней к нам подойдет большое количество всадников, тогда мы посоветуемся с ними, что делать, чтобы вы не смогли бежать”.

Го Цзин приказал купать лошадей на переправе, и, едва купание заканчивалось, его начинали снова, и так продолжалось беспрерывно и днем и ночью. Лазутчики сообщили об этом начальнику южной охранной стражи телохранителей Чжоу Фу, который, решив, что подошли крупные войска Ши Лэ, испугался и бежал в Учан. Го Цзин вступил в главный город округа Сяньян, его воины не занимались грабежами, что успокоило население округа. Вэй Ся, младший брат цзиньского [военачальника] Бэй Гая, имевшего звание военачальника - успокоителя севера, прошел во главе войск через заставу Шичэн ⁷⁶ и сдался Го Цзину. Го Цзин разрушил город Сяньян, переселил население на северный берег реки Мяньшуй, обнес стенами город Фаньчэн и расположил в нем гарнизоном войска Вэй Ся.
81

Вождь кочевья сючу Xiuchu (pin. Xiuchu秀楚) по имени Цян (Qiang, probably named Qiang, in Chinese rendition, after the tribe of his mother, since most likely he was a Hunnic or Di noble and an offspring of a royal line, judging by his ruling position), живший в области Циньчжоу (Qinzhou 秦州, 34°N 105°E), поднял против Ши Лэ мятеж, поэтому правитель (Циньчжоу ~ Qinzhou) области Линь Шэнь (Lin Shen 林沈 ?林深 ?) послал командующего войсками Гуань Гуана встать во главе областных войск и покарать его. Цян нанес Гуань Гуану поражение, но тут же в землях к западу от гор Луншань ⁷⁷ вспыхнули крупные волнения, а все племена дисцев и цянов (Tibetans ~ Qiangs) подняли восстание (I.e. the Gansu corridor was a land of Di and Tibetan tribes). [На усмирение восставших] Ши Лэ послал Ши Шэна, который занял город Лунчэн (Lungcheng [Dragon City/Well], Lungchang /Longchang, 隆昌[Jin'e 金鵝]) ⁷⁸. Сын старшего брата Цяна, Чжо, находился во вражде с Цяном, поэтому Ши Шэн подкупил его подарками, и они с двух сторон напали на Цяна. Потерпев поражение, Цян бежал в область Лянчжоу (Liangzhou, 38°N 102,6°E, in the Gansu), а свыше 5 тыс. влиятельных инородческих дворов было переселено в области Юнчжоу и Циньчжоу (The 5,000 “influential” families must be the nobility of the Xiuchu 秀楚  horde.The Xiu/Hui/Sui/Yui people are Uigurs, in this record called Di, and the horde appears to be a symbiotic association of Uigurs, Tele Dis, and Tibetans, under a leadership of the Xiu tribe. The second part of the name Xiuchu 秀楚 point to the Chu 楚  tribes, known from the Chinese earliest historical records under a few names, Chu 楚 1030–223 BC = Jing 荆 = Jingchu 荆楚, and in the Late Antique time also known as the Chu tribes. Once the evacuees are in control of the suitable and avilable pastures, their tribesmen would rejoin them, and they would reconstitute their horde in the new ranges. The other side of this policy is well known, to make room for the pastures the Chinese peasants were displaced, and merged to the Jin territory, significantly reducing the proportion of the Chinese population in the states under the Southern Hun control. The term alien here is used from Chinese viewpoint, meaning non-Chinese. The internal social and political status of the Xiu and Di tribes, their ruling hierarchy, and their ranges remained outside the intersts of the Chiunese annals, and their history can only be known in some spots).

Ши Лэ издал бумагу, в которой говорилось: “Отныне при определении мер наказания во всех случаях следует руководствоваться вводными статьями к основному закону. Если в порыве гнева я приговорю к казни и, охваченный яростью, объявлю свою волю, то в тех случаях, когда это относится к людям высокой добродетели или к высокопоставленным [чиновникам], не следует толковать мою волю как меру наказания, а когда, встретив случайно, я подверг наказанию сироту, чьи [родители] усердно служили и погибли во имя государства, пусть все, находящиеся при моем дворе, доложат об этом, а я, обдумав доклад, выберу подходящие меры”.

Жена Чэнь Чжу, уроженца уезда Таньян, родила трех мальчиков, и Ши Лэ подарил отцу одежду, ткани, продукты питания, кормилицу и освободил на три года от уплаты налогов.

В это время [владение] Гаоцзюйли и сушэни ⁷⁹ поднесли Ши Лэ стрелы с древком из дерева ку, Юйвэнь Угу поднес знаменитых лошадей, а пастырь области Лянчжоу Чжан Цзюнь прислал старшего чиновника Ма Шэня, который поднес карту [лянчжоуских] земель, а сопровождали его послы владений Гаочан ⁸⁰, Юйтянь ⁸¹, Шаньшань ⁸² и Давань (Фергана. - В.Т..), поднесшие производимые в их землях изделия. Пастырь цзиньской области Цзинчжоу Тао Кань прислал к Ши Лэ с дружественным визитом Ван Фу, занимавшего по совместительству должность старшего чиновника, и представил редкие драгоценности и удивительных животных из земель к югу от Янцзы. Область Циньчжоу представила белого зверя и белого оленя, а область Цзинчжоу - белого фазана и белого зайца. В уезде Цзиинь срослись ветви двух деревьев, а в Юаньсяне выпала сладкая роса ⁸³.
82

Поскольку одно за другим появились счастливые предзнаменования, а отдаленные страны выразили преклонение перед его справедливостью, Ши Лэ помиловал всех, начиная от приговоренных к трем годам наказания, уравнял образовавшиеся в прошлом году недоимки подворного налога, объявил для области Лянчжоу амнистию, распространявшуюся на всех, вплоть до приговоренных к смертной казни, пожаловал чиновникам области Лянчжоу, ведавшим учетом дворов и налогами, должности телохранителей ⁸⁴, подарил каждому по 10 кусков шелка и 10 цзиней ваты.

Во время жертвоприношения, которое Ши Лэ совершал в южных предместьях столицы ⁸⁵, от алтаря к небу поднялась белая облачная дымка. Это весьма обрадовало Ши Лэ, и, вернувшись во дворец, он помиловал всех, вплоть до приговоренных к четырем годам наказания.

Ши Лэ отправил посла возвести Чжан Цзюня в титул Увэй цзюньгун и пожаловал ему право кормления со всех округов области Лянчжоу.

Ши Лэ лично участвовал во вспашке, поля, которое народ обрабатывал для правителя ⁸⁶, а вернувшись во дворец, помиловал всех, вплоть до приговоренных к пяти годам наказания, и одарил чиновников, вплоть до высших, золотом и тканями в зависимости от заслуг каждого.

Из-за затмения солнца Ши Лэ три дня избегал посещать главный зал дворца и приказал всем чиновникам, чтобы каждый предоставил в запечатанном конверте секретный доклад с указанием допущенных им ошибок.

Ши Лэ запретил областям и округам иметь храмы в честь предков или выдающихся деятелей, приказав их уничтожить, за исключением канонизированных. На месте тех храмов, которые помогали вызывать облака и дождь и приносили пользу народу, округа и уезды должны были построить новые, обсадить их красивыми деревьями и установить их значимость, подобную значимости пяти горных вершин и четырех больших рек ⁸⁷.

Ши Лэ собирался приступить к строительству дворца в Е, но начальник судебного приказа ⁸⁸ Сюй Сянь (pronounced Sui Syan; the “Head of the Judicial Depatment” is a Superior Judge, a position held by the Right Juku/Tuqi Prince, Ch.  pin. Yu Xian-wang 右贤王 and Yu Tuqi-wang 右屠耆王, Right Wise Prince, a father of eldest brother of the Hatun queen, a statutory head of the Hatun dynastic tribe; his Sinified tribal name Sui points to Sui/Hui/Yui Uigur tribe; the same for his personal name Syan) представил доклад, в котором настойчиво увещевал его отказаться от этого шага. Весьма разгневанный, Ши Лэ воскликнул: “Если не обезглавить этого старика слугу, строительство моего дворца не будет закончено” и приказал цензору схватить Сюй Сяня. Тогда выступил начальник дворцового секретариата Сюй Гуан (Must be from the same Right Wing clan) и сказал: “Вы, ваше величество, обладаете мудростью, дарованной вам Небом, и превосходите в ней и Тана ⁸⁹ и Юя ⁹⁰, но в то же время не хотите прислушаться к речам преданного сановника; разве вы как правитель похожи на сяского Гуя ⁹¹ или шанского Синя ⁹²? Полезное из сказанного им можно использовать, следует использовать, а бесполезное простить. Разве можно убивать сановников за их правдивые речи!”

Ши Лэ со вздохом ответил: “Правитель не должен действовать по собственной прихоти. Разве я не знаю, что слова Сюй Сяня были продиктованы преданностью? Я недавно только подшутил над ним. Когда у простого человека имущество стоимостью в сто кусков ткани, он хочет купить себе отдельное жилье, так что же говорить о том, кто обладает богатствами Поднебесной и занимает высокое положение, позволяющее иметь десять тысяч военных колесниц! ⁹³
83

В конце концов я должен буду привести в порядок дворец, но пока отдам распоряжение приостановить работы, чтобы возвеличить дух, которым охвачен мой честный слуга”. После этого Ши Лэ подарил Сюй Сяню 100 кусков шелка и 100 ху риса.

Ши Лэ издал бумагу, в которой приказывал высшим сановникам и всем чиновникам ежегодно рекомендовать двору по одному человеку - мудрому и добродетельному, честному и прямому, правдивому в речах, отличающемуся особыми талантами, крайне почтительному к родителям, бережливому и бескорыстному, причем тех, кто при ответах на испытаниях покажет лучшие результаты, назначать думными чиновниками ⁹⁴, показавших средние результаты - телохранителями и показавших худшие результаты - придворными служителями. Рекомендованные двору имели право сами рекомендовать достойных, что расширяло пути для привлечения мудрых.

Ши Лэ построил к западу от Сянго зал Минтан ⁹⁵, школу Биюн ⁹⁶ и башню Линтай ⁹⁷.

В это время пошли затяжные сильные дожди, из-за которых потоки разбушевавшейся воды на северо-западе округа Чжуншань принесли с собой более тысячи тысяч огромных деревьев, осевших на южном берегу реки Таншуй. Весьма обрадованный, Ши Лэ сказал сановникам: “Знаете ли вы, в чем дело? Это не стихийное бедствие, а воля Неба, которое хочет, чтобы я построил столицу Еду”. После этого он приказал смотрителю малой кладовой ⁹⁸ Жэнь Вану и распорядителю вод ⁹⁹ Чжан Цзяню контролировать строительство дворца в Е, лично вручив им план постройки.

Жившие в трех округах - Цзытун, Цзяньпин и Ханьгу, в землях Шу, южные басцы сдались Ши Лэ, поэтому Ши Лэ, считая, что Чэнчжоу ¹⁰⁰ расположен в середине земель и является старой столицей династий Хань и Цзинь, хотел снова перенести столицу и стал называть Лоян Южной столицей, учредил в Лояне походное управление, поставил во главе его придворного цензора, ведающего делопроизводством (The concept of a southern capital vs. a northern capital is a reflection of the need of the nomadic lifestile with meridional pasturing routs. In the mountanous environment, this need is more local, between the alpine medows and foothill pastures, and therefore is not oriented north-south, unlike on the plane. A typical pasturing route traverses 500-1,000 km and has two permanent staging areas, a kishlak in the south and an aul in the north. Typically, the southern camps were at a major body of water, including Black Sea, Caspian Sea, Aral Sea, Amudarya, Syrdarya, Balkhash, Issyk, Orkhon, Tulu, Kerulen, and the routs went north from the winter kishlaks along meridional rivers and rivulets to the stationary auls. The two centers are invariably recorded in numerous chronicles, and Türkic myths and folklore. By association, the mythological and religious creatures usually also have two home bases, one primary, and the other secondary. The presence of the two-capital concept among the sedentary population is a good indicator that the ruling elite has nomadic descent).

Ши Лэ на пиршестве в честь послов, прибывших от владения Гаоцзюйли (Gaoju = Dinlin = Dili = Chile = Chidi = Tele = Di, i.e. the Tele tribes) и Юйвэнь Угу (Yuwen - a horde of 12 mostly Syanbi tribes headed by a Hun (匈奴) tribe Yuwen, politically associated with Syanbi tribal confederation), опьянев от выпитого вина, спросил Сюй Гуана: “С кем из правителей древности, заложивших основы государства, меня можно сравнить?” Сюй Гуан ответил: “Мудростью и могуществом, способностями разрабатывать планы вы, государь, превосходите основателя династии Хань, императора Гао-цзу, смелостью и талантами, выдающимися качествами, возвышающими вас над окружающими, превосходите основателя династии Вэй, начиная с трех правителей ¹⁰¹, нет никого, с кем вас можно было бы сравнить. Может быть, одному Сюань-юаню ¹⁰² вы и уступаете”.
84

Ши Лэ с улыбкой сказал: “Человек сам знает, каков он, и ваши слова полны преувеличений. Если бы мне довелось встретиться с императором Гао-цзу, то я бы стоял перед ним лицом к северу и служил ему, боясь отстать от Хань Синя и Пэн Юэ ¹⁰³, а если бы довелось столкнуться с императором Гуан-у ¹⁰⁴, я бы скакал вместе с ним по Центральной равнине, и еще неизвестно, от чьей руки погиб бы олень ¹⁰⁵. Благородный муж в делах должен сиять блеском, подобным блеску солнца и луны, он никогда не станет обижать сирот и вдов, очаровывать других, подобно лисице, как это делали Цао Мэндэ ¹⁰⁶ и Сыма Чжундa ¹⁰⁷ со своими сыновьями, стремившимися приобрести Поднебесную. Я должен быть поставлен между двумя представителями фамилии Лю ¹⁰⁸, а с Сюань-юанем меня невозможно сравнивать”. Все чиновники, ударив челом, провозгласили Ши Лэ много лет жизни.

Цзиньский военачальник Чжао Инь напал на Матоу ¹⁰⁹ и взял город. На помощь Матоу Ши Кань послал военачальника Хань Юна, но, когда тот подошел к городу, было уже поздно. Тогда Хань Юн совершил набег на уезды Наньша ¹¹⁰ и Хайюй  ¹¹¹, в которых захватил в плен более 5 тыс. человек.

Следует сказать, что в прошлом, после того как Го Цзин отступил в Фаньчэн, (Jin) императорские войска снова расположились гарнизоном в Сяньяне, но в момент описываемых событий Го Цзин занял Сяньян штурмом и, оставив в нем гарнизон, вернулся обратно.

Налетела буря с сильным дождем, молния ударила в главные, южные ворота дворца Цзяньдэдянь, у западных городских ворот в Сянго было убито пять человек. На горе Цзешань ¹¹², что на западном берегу Хуанхэ, выпал град величиною с куриное яйцо, на ровных местах он лежал толщиною 3 чи, а в низинах -толщиною более 1 чжана. Несколько десятков тысяч путников, птиц и зверей было убито градом. На площади более чем в тысячу ли в округах Тайюань, Лэпин, Усян, Чжаоцзюнь, Гуанпин, Цзюйлу были поломаны деревья и выбиты хлеба.

Ши Лэ в парадной одежде явился в Восточный зал, чтобы расспросить Сюй Гуана об этом явлении: “Случались ли подобные стихийные бедствия на протяжении прошедших веков?” Сюй Гуан ответил: “Они случались и при династиях Чжоу, Хань, Вэй и Цзинь, и хотя это обычное явление, ниспосылаемое Небом и Землей, однако [прежние] мудрые правители никогда в начале своего правления не производили изменений и этим предупреждали гнев Неба. В прошлом году был наложен запрет на обычай употреблять холодную пищу, но Цзе Туй ¹¹³ - это дух ваших родных мест, государь, его почитали на протяжении многих поколений, и, как некоторые считают, от этого не следовало отказываться. Ведь если и один человек скорбно вздохнет, правление, основанное на человеколюбии, терпит ущерб; так разве недовольный ропот всех духов мог не разгневать Верховного владыку! Нельзя приказать всей Поднебесной поступать одинаково, но земли вокруг горы Цзешань были пожалованы [Цзе Тую] цзиньским правителем Вэнь-гуном, поэтому следует позволить жителям почитать [Цзе Туя].” (A use of cold food, methods of food preservation, and food consevation as a separate and celebrated activity is a nesessary part of the nomadic economy and lifestyle, dictated by frequent and continuous periods of transhumance. Most of the conseved products are obtained from the animal husbandry (牧), starting from the hides and guts of the animals used as containers, continuing with the development of cooking, pickling, salting, honeying, and fermentation methods, and resulting in preparation of portable cheeses, cold meats, sausages, koumisses, airans, kefirs, arakas, and dry pies, all based on the use of animal-derived products and gut--derived bacteria, and frequently introduced into the dietary traditions of the neighboring sedentary societies, at times recorded in the written histories and often named after or with terms borrowed from their nomadic source. From the line of argumentation, it is clear that Xu Guang was appalled by the arbitrary Sinization edict that infringed on the liberties, traditions, sensitivities, and economies of the native population, and exploited a superstition of the illiterate ruler to achieve his own ends)
85

Ши Лэ издал бумагу, в которой говорилось: “Употребление холодной пищи - старый обычай в области Бинчжоу (historical western homeland of the Hunnic tribes), но мне этот обычай не был знаком, и я не смог возвысить его. Раньше, во время обсуждения, происходившего вне двора, выяснили, что Цзы-туй был слугой правителя владения, поэтому император не должен испытывать перед ним страх, и я согласился с этим мнением. Но, возможно, из-за этого и произошло стихийное бедствие. Хотя Цзы-туй - дух моих родных мест, отрицающие обычай вкушать установленную пищу не должны вносить путаницу в этот вопрос. Пусть начальники отделов срочно проверят старые установления, придут к окончательному решению и доложат мне”.

Соответствующие органы власти доложили: “Поскольку Цзы-туй почитается на протяжении многих поколений, просим повсеместно восстановить обычай употребления холодной пищи, кроме того, насадить красивые деревья и построить в его честь храмы, чтобы население приносило там жертвы”.

Выступая против этого, камергер ¹¹⁴ Ши Лэ, Вэй Сяо, сказал: “Судя по историческим сочинениям, если лед хранить неправильно, наружу выходят пары темного начала, которые образуют град. Отчего выпадал град еще до Цзы-туя? Это всегда вызывалось тем, что темное и светлое начала занимали неправильные места. К тому же Цзы-туй был мудрым, а потому не мог вызвать подобные бедствия. Если вникнуть, желания покойного [Цзы-туя] были именно таковы. Хотя ныне и строят помещения для хранения льда, но, боюсь, лед находится вовсе не там, где укрепляется темное начало и где все сковано морозом. Большинство [этих хранилищ] расположено вблизи гор или по берегам рек, выходящие из них пары превращаются в град. Раз Цзы-туй отличался преданностью и мудростью, разрешите поклоняться ему в землях между горами Мяньшань и Цзешань, и тогда этот обычай не распространится на всю Поднебесную”. Последовав предложенному совету, Ши Лэ перенес хранилища для льда глубоко под землю, туда, где скапливается холод, и восстановил в области Бинчжоу без каких-ли-бо изменений старый обычай употреблять холодную пищу.

Ши Лэ приказал своему наследному сыну [Ши Хуну] рассматривать и одобрять доклады начальника государственной канцелярии [Ши Цзилуна], дворцовому служителю Янь Чжэню - утверждать или отклонять представленные доклады, а себе велел докладывать только о решениях по важным делам, связанным с карательными походами или с казнями. С этих пор Янь Чжэнь приобрел большую власть, чем главный помощник императора [Ши Цзилун], и у ворот дома Ши Цзилуна можно было расставлять силки для ловли птиц ¹¹⁵. Это разгневало Ши Цзилуна и вызвало его недовольство.
86

Го Цзин предпринял грабительский набег на земли к югу от Янцзы, а цзиньский начальник южной охранной стражи телохранителей Хуань Сюань (the guards in China traditionally consisted of the service nomads, so this kind of names derived from the ethnic descent are not unusual, both parts derived from Hu and Sui versions), воспользовавшись его отсутствием, напал на Фаньчэн, захватил жившее в городе население и ушел. Го Цзин повернул войска на помощь Фаньчэну и, догнав Хуань Сюаня, вступил с ним в сражение на реке Нешуй, но его передовые отряды потерпели сильное поражение. Однако и Хуань Сюань потерял больше половины воинов убитыми и ранеными, поэтому, едва отбив захваченную Го Цзином добычу, он остановился, а затем занял на юге город Сяньян и оставил в нем войска для защиты.

Ши Лэ, прибывший в Е, посетил дом Ши Цзилуна и сказал ему: “Славные дела нельзя делать одновременно. Закончив постройку дворца, я приступлю к постройке подворья для тебя, так что не печалься из-за плохого жилья”. Сняв шапку, Ши Цзилун с поклоном поблагодарил Ши Лэ, но тот сказал: “Мы оба владеем Поднебесной, за что [же меня] благодарить!”

Падающая звезда величиной со слона и с хвостом, похожим на змею с ногами, пролетела к юго-западу от северной Полярной звезды свыше 50 чжанов, осветив ярким светом землю, и упала в Хуанхэ, причем звук падения был слышен на расстоянии более 900 ли.

В колодце в Е появился черный дракон, увидев которого Ши Лэ обрадовался.

Ши Лэ принял в Е на аудиенции чиновников и приказал назначить в округах и владениях чиновников, ведающих вопросами образования, а в каждом округе - поставить двух ученых-виночерпиев, набрать для обучения 150 молодых людей и тех из них, которые после трех экзаменов добьются успехов в учении, представить ко двору ¹¹⁶. После этого Ши Лэ назначил пять учеников из высшей школы на должности помощников начальника составительского бюро ¹¹⁷, с тем чтобы они вели записи текущих событий.

В это время случилась сильная засуха, и ШиЛэ лично посетил начальника судебного приказа, отобрал узников, подлежащих наказанию сроком на пять и меньше лет, и наложил на них более легкое наказание. Тем, кто подлежал суровому наказанию, Ши Лэ пожаловал вино и еду, разрешил искупаться и велел ждать приговора осенью. Не успел Ши Лэ вернуться во дворец, как полил нужный сильный дождь.

Ши Лэ выехал во дворец Фэншуйгун, но сильно заболел и вернулся. Он вызвал Ши Цзилуна, своего наследного сына Ши Хуна и дворцового служителя Янь Чжэня, чтобы они прислуживали ему во дворце во время болезни. Однако Ши Цзилун издал от его имени подложный указ, отстранявший Ши Хуна, Янь Чжэня, всех чиновников и родственников, так что о ходе болезни Ши Лэ никто ничего не знал. Затем, снова подделав указ, он вызвал Ши Хуна и Ши Каня в Сянго.
87

Немного поправившись, Ши Лэ увидел Ши Хуна и в изумлении опросил: “Почему ты здесь, Цинь-ван? Ведь я послал тебя управлять землями, которые служат мне заслоном, чтобы быть готовым к неожиданностям. Вызвал кто-нибудь тебя или ты явился сам? Если кто-то вызвал, я казню его”. Напуганный Ши Цзилун ответил: “Цинь-ван, с любовью думавший о вас, вернулся на время. Сегодня же, почтительно выполняя вашу волю, я отошлю его обратно”.

Через несколько дней Ши Лэ снова спросил о Ши Хуне, и Ши Цзилун ответил: “Получив ваше указание, я немедленно отослал его обратно, и сейчас он уже на полпути к своему месту”, хотя на самом деле он велел Ши Хуну находиться вне [пределов] дворца, а вовсе не отослал его обратно. Кроме того, в уезде Гуаньа появилась саранча, и Ши Цзилун, воспользовавшись этим, тайно приказал своему сыну Ши Сую во главе трех тысяч всадников ездить по местам ее появления ¹¹⁸.

Планета Марс вошла в созвездие Плеяд. В 60 ли к северо-востоку от Е упала звезда. До этого красные, черные и желтые облака длиною в несколько десятков кусков ткани ¹¹⁹ перемешались, слышались звуки, напоминавшие удары грома, спустившиеся на землю пары были горячи как огонь, а пыль поднялась до неба. Когда работавшие в это время на поле пошли посмотреть [на место падения звезды], они увидели, что земля словно горит или кипит, и лежит камень размером более одного квадратного чи, цветом черный и легкий по весу, издающий при ударе звук, похожий на звук, издаваемый каменным билом.

Когда болезнь обострилась, Ши Лэ издал предсмертный указ, в котором говорилось: “Похороните меня на третий день после смерти, пусть чиновники как при дворе, так и за его пределами снимут траурные одежды по окончании похорон, не запрещайте свадеб, жертвоприношений, вкушения вина и мяса; военачальники с карательными функциями ¹²⁰, пастыри областей и правители округов не должны покидать места службы для участия в похоронах; меня положите в гроб в обычной одежде, гроб водрузите на обычную колесницу, [в могилу] не кладите золота и драгоценности, утварь и безделушки. Боюсь, что Дая ¹²¹ не сможет успешно осуществить мои намерения. Пусть все управления, начиная от подчиненного Чжуншань-вану (титул Ши Цзилуна. - В. Т.), не нарушают моей воли. Пусть Дая и Ши Бинь живут в согласии и помогают друг другу: пример дома Сыма ¹²² должен служить для них уроком, и они должны стремиться к укреплению дружественных отношений. Чжуншань-ван должен трижды глубоко обдумать поведение Чжоу-гуна ¹²³ и Хо Гуана ¹²⁴ и не создавать поводов для пересудов”.

На седьмом году эры правления Сянь-хэ (332 г.) Ши Лэ умер в возрасте 60 лет, пробыв на престоле 15 лет. Ночью его тело погребли в горной долине, но место погребения осталось неизвестным. Затем подготовили ритуальные предметы и устроили фиктивные похороны, дав кладбищу название Гаопинлин, а Ши Лэ незаконно поднесли посмертный титул императора Мин хуанди и храмовой титул Гао-цзу.
88

Ши Хун, по прозвищу Дая (Daya 大雅 ; the Chinese have a collection of funny conventions about names, and within that system the authentic native names are called nicknames, i.e. surrogate names, and the fake names that are given to very dead people are called names. Chinese are not alone in this exercise in history, the same remaking was going on for millennia in the Christianity, for example. V.Taskin translation phoneticizes 弘 as Hun/Хун, Wade-Giles hung2, Yale hong, Hanja hang[eul]), был вторым сыном Ши Лэ. С детских лет он проявлял почтительность к родителям, держался вежливо и скромно, изучал классические книги с Ду Гу, а умению читать стихи учился у Сюй Сяня. Однажды Ши Лэ сказал: “В нынешний беспокойный век нельзя учиться только литературе и искусству” и велел Лю Чжэну и Жэнь (pin. Ren) Бо обучать Ши Хука военным трактатам, Ван Яну рубящим и колющим ударам; потом объявил [Ши Хуна] наследным сыном и поставил руководителем дворцовых войск. Вскоре после этого Ши Хун был назначен военачальником охранного отряда, и ему было приказано вызывать и назначать на должности чиновников в управлениях сановников, а в дальнейшем он управлял городом Е. После того как Ши Лэ незаконно вступил на престол, Ши Хун был утвержден наследником престола. Он от всей души любил ученых мужей, имел склонность к литературе, а все его близкие друзья были простыми учеными-конфуцианцами.

Ши Лэ сказал Сюй Гуану: “Дая слишком мягок, он совсем непохож на сына военачальника”. Сюй Гуан ответил; “Основатель династии Хань приобрел Поднебесную, сидя на коне, а император Сяо-вэнь управлял ею, ничего не делая, храня глубокое спокойствие. После появления совершенномудрого обязательно проходит одно поколение, после которого жестокость оказывается побеждена, таков путь, указанный Небом”. ¹²⁶

Эти слова весьма обрадовали Ши Лэ, и Сюй Гуан, воспользовавшись этим, продолжал: “Наследник императорского престола [Ши Хун] человеколюбив, почтителен к родителям, мягок и учтив, в то время как Чжуншань-ван (титул Ши Цзилуна. - В. Т.) жесток и весьма лукав. Если в один прекрасный день с вами произойдет неизбежное, боюсь, что обязательно возникнет опасность алтарю для жертвоприношений духам Земли и злаков, поэтому следует постепенно лишать Чжуншань-вана власти и велеть наследнику престола поскорее принять участие в обсуждении политики двора”. Ши Лэ принял это предложение.

Затем и Чэн Ся сказал Ши Лэ: “Чжуншань-ван отважен и хитроумен, никто из чиновников не может сравниться с ним. Наблюдая за его стремлениями, видно, что он смотрит на всех, кроме вас, государь, с презрением. Вдобавок в течение многих лет он возглавлял карательные походы и потряс своим могуществом земли как в нашем государстве, так и за его пределам.и. Кроме того, по характеру Ши Цзилун не отличается человеколюбием, безжалостен и бесстыден. Все его сыновья уже взрослые и пользуются военной властью. Пока вы, государь, живы, ничего не произойдет, но [после вашей смерти] недовольный Ши Цзилун, боюсь, не станет помогать малолетнему правителю. Следует в интересах осуществления ваших великих планов поскорее отстранить его”.
89

Ши Лэ ответил: “Поднебесная пока не успокоена, военные бедствия еще не прекратились. Дая мал годами, поэтому ему следует назначить помощников. Чжуншань-ван - заслуженный сановник, помогавший в создании государства, он находится со мной в таких же родственных отношениях, в каких находились .правители владений Лу и Вэй ¹²⁶ (I.e. brotherly), я передал ему обязанности И-иня ¹²⁷ и Хо Гуана, и он не сможет дойти до того, о чем вы говорите! Вы будете преданно помогать юному правителю, дабы [Ши Цзилун] как дядя императора не смог захватить власть, а потому я должен и ваше имя внести в предсмертное завещание, вам не стоит слишком беспокоиться”.

Со слезами Чэн Ся возразил: “То, что я говорил, совершенная правда, но вы, государь, из личных побуждений удостоили мое предложение отказом. Разве так мудрый правитель раскрывает свое сердце, разве так воспринимает речь [подданных] и разве может в таких условиях преданный чиновник выполнять свой долг! Хотя Чжуншань-ван воспитывался вдовствующей императрицей (Reference to the Shi Le mother, a wife of his father Zhouhezhu 周曷朱; her name is not given in the annals, and she is mentioned under generic non-informative conditional Chinese name of Lady Wang 王氏, something akin to Lady Royal Grandma, or Lady of the Royal Clan; since Zhouhezhu was a minor tribal leader, he did not engage in polygamy, and there was no reason to name her children after her tribal affiliation, as is typical for royal polygamy cases, so that her tribal descent remains unknown. A fraction of the Kiyan women could have married men of the Luanti dynastic tribe, but the rest of the Kiyan women and all Kiyan men could not marry up, and had to have a marital partner tribe, not yet determined, which most likely was their dependent tribe, or kyshtym, which supplied both men and women for theKiyan marriages, that would be a likeliest source for the Shi Le mother origin; depending on circumstances the Kiyan marital partner could be Hun, Di, or Saka Türks, Qian Tibetans, Mongols, or Tunguses), он вам не прямой кровный родственник, а потому на него нельзя возлагать родственные надежды. Действуя по вашим удивительным предначертаниям, словно ловчий сокол или гончая собака, он добился незначительных результатов, за что вы, государь, воздали ему и его сыновьям милостями и почетом, этого вполне достаточно. [Не забывайте, как] император династии Вэй назначил на должности Сыма И и его сыновей, а императорский престол после этого рухнул и перешел в другие руки. Теперь судите, сможет ли Чжуншань-ван принести в будущем какую-нибудь пользу? Судьба одарила меня счастьем, я опираюсь на родственные связи с Восточным дворцом (Reference to the Gansu corridor with Di and Qiang Tibetians population), и если бы не я, кто докладывал бы вам, государь, обо всем?! Если вы, государь, не устраните Чжуншань-вана, то - мне это очевидно - алтарь для жертвоприношений духам Земли и злаков останется без кровавых жертв”. Ши Лэ не прислушался к совету.

Удалившись от Ши Лэ, Чэн Ся передал Сюй Гуану: “Вот что сказал мне правитель, а значит, над наследником престола, несомненно, нависла угроза. Что будем делать?” Сюй Гуан ответил: “Чжуншань-ван всегда относился к нам обоим, стиснув от ненависти зубы, боюсь, что опасность нависла не только над государством, нашим семьям тоже угрожает беда. Следует выработать план, который принесет спокойствие и государству, и нашим семьям, нельзя сидеть и ждать, когда свалится беда” (In this dialog participate a Hunnic Prime Minister from the Cheng/Liu tribe, of likely Luanti descent, and a Military Adviser of the Chancellery apparently ethnically Uigur Xu [Pronounced Sui, i.e. Uigur, by what line is not stated] Guang, both of Hunnic Türkic extraction, and apparently both holding their positions due to their status in their respective tribes and their respective not necessarily blood kinship relation with the Shanyu; in case of a coup, their heads and the heads of their family members were in a grave jeopardy).
90

Затем, выбрав удобный момент, Сюй Гуан снова сказал Ши Лэ: “Вы, государь, очистили и усмирили восемь областей, управляете как император землями среди четырех морей, но отчего у вас не радостный вид?” Ши Лэ ответил: “Земли У и Шу не замирены, названия книг и ширина колеи для повозок различны ¹²⁸, обитающий в Даньяне ¹²⁹ дом Сыма все еще не уничтожен, боюсь,, что в дальнейшем люди будут считать, что я вступил на престол вопреки предсказаниям. Каждый раз, когда я размышляю об этом, думы невольно отражаются на моем лице”.

Сюй Гуан ответил; “Я, ваш слуга, в ваших же интересах печалюсь о бедах, сходных с болезнями внутренних огранов, и у меня нет времени печалиться еще и о бедах, сходных с болезнями четырех конечностей. Почему? Когда на династию Вэй стала влиять судьба, благоприятная для династии Хань, ее правители стали императорами, установившими новую систему летосчисления. Хотя Лю Бэй и получил по наследству престол и возвысился в землях Ба и Шу, но тем не менее нельзя сказать, что династия Хань уцелела, хотя царство У занимало земли в нижнем течении Янцзы, но было бессильно против расцвета династии Вэй! А вы, государь, владеете двумя столицами (имеются в виду Чаньань и Лоян.- V.T.) и являетесь императором Срединного государства, причем дом Сыма отличается от Сюань-дэ ¹³⁰, в то время как род Ли похож на Сунь Цюаня ¹³¹. Так к кому же, как не к вам, государь, относятся предсказания? Думы об этом - лишь мелкие беды, сравнимые с болезнями четырех конечностей.

В то же время о Чжуншань-ване, получавшем ваши мудрые указания, в Поднебесной говорят, что мудростью и военными талантами он уступает только вам. К тому же он жесток, весьма коварен, видя выгоду, забывает о долге, не обладает преданностью И-иня и Хо Гуана. Он и его сыновья носят высокие титулы, занимают важные должности и, пользуясь своим высоким положением, вредят императорскому дому. Если присмотреться к его беспокойному поведению, видно, что он постоянно недоволен. Недавно во время неофициального пиршества в Восточном дворце он с пренебрежением отнесся к наследнику императорского престола, но вы, государь, скрывая свои чувства, оставили это без внимания. Боюсь, .что после вашей кончины храм предков непременно зарастет колючим кустарником, а это уже беда, сравнимая с тяжелой болезнью внутренних органов. Подумайте о ней, наш повелитель!” Ши Лэ промолчал и не принял совета Сюй Гуана.

Когда Ши Лэ умер, Ши Цзилун принудил Ши Хуна сидеть не в тронном зале, а перед ним, приказал схватить Чэн Ся и Сюй Гуана и передать их в руки начальника судебного приказа, вызвал своего сына Ши Суя, чтобы тот нес во главе воинов ночной караул во дворце, после чего все гражданские и военные чиновники разбежались. Напуганный Ши Хун стал уступать престол Ши Цзилуну. Ши Цзилун ответил: “После кончины правителя на престол вступает его наследный сын, я не посмею нарушить установленный порядок”. Ши Хун со слезами продолжал настойчиво уступать престол, и тогда Ши Цзилун гневно воскликнул: “Если ты не в состоянии занять престол, то, естественно, Поднебесная должна обсудить этот вопрос, но к чему преждевременно говорить об этом!” После этого на седьмом году эры правления Сянь-хэ (332 г.) Ши Цзилун принудил Ши Хуна вступить на престол, а потому наименование эры правления было изменено на Янь-си, а гражданские и военные чиновники повышены в должностях на один ранг.
91

Ши Цзилун казнил Чэн Ся и Сюй Гуана.

Ши Хун издал указ о назначении Ши Цзилуна главным помощником императора, предоставлении ему титулов Вэй-вана и великого шаньюя, о дополнительном вручении девяти пожалований, о пожаловании во владение 13 округов, в том числе округа Вэйцзюнь, и о вручении руководства всеми государственными делами. Ши Цзилун с притворным упорством отказывался принять назначения, но по прошествии длительного времени принял указ.

Затем (330 AD) Ши Цзилун объявил на подведомственной ему территории амнистию, распространяющуюся на всех, вплоть до приговоренных к смертной казни. Жена Ши Цзилуна, урожденная Чжэн, была возведена в титул Вэй-ван-хоу - “супруга Вэй-вана”. Из сыновей Ши Цзилуна Ши Суй (Sui 石邃) был объявлен наследным сыном в Вэй с дополнительным предоставлением звания полномочного императорского посла, должностей окольничего, великого главноуправляющего всеми военными делами как в столице, так и за ее пределами, великого военачальника и управляющего делами государственной канцелярии; Ши Сюань был назначен полномочным императорским послом, великим военачальником, командующим колесницами и конницей, правителем области Цзичжоу и возведен в титул Хэцзянь-ван; Ши Тао (石韜) был назначен военачальником, командующим передовыми отрядами, приставом по уголовным делам ¹³² и возведен в титул Лэань-ван; Ши Цзуня (Zun 石遵)  возвели в титул Ци-ван, Ши Цзяня (Jian 石鑒) - в титул Дай-ван и Ши Бао - в титул Лэпин-ван. Титул Ши Биня (Bin 石斌) - Тайюань-ван - был изменен на Чжаньу-ван.

Все старые гражданские и военные чиновники Ши Лэ получили назначения на номинальные должности левых и правых помощников главного помощника императора, в то время как чиновники из ставки Ши Цзилуна и его старые друзья были назначены на ключевые должности в управлении государственной канцелярии.

Ши Цзилун приказал именовать дворец наследника престола дворцом Чунсюньгун - “Дворец почитания к поучениям” и переселил в него на жительство всех, вплоть до жены Ши Лэ, урожденной Лю (Traditionally, Khatun has her own independent estate, in a number of cases called a city for its numerous population, at least a palace. She also has a right to marry the next monarch, to preserve her social position. To deny her her own estate is a torture in itself). Отобрав красивых наложниц и лучшие колесницы, лошадей, драгоценности и одежды, принадлежавшие Ши Лэ, Ши Цзилун взял их себе. Затем он назначил Куй Аня, имевшего звание чжэнцзюнь цзянцзюня, левым помощником начальника государственной канцелярии, а начальника отдела государственной канцелярии Го Иня - правым помощником начальника государственной канцелярии.
92

Урожденная Лю сказала Ши Каню: “До гибели императорского престола уже недолго, что ты, ван, думаешь делать?” Ши Кань ответил: “Все старые чиновники покойного императора уже отстранены, войска мне больше не подчинены, во дворце мне не найти никакого выхода. Прошу разрешить бежать в область Яньчжоу, захватить город Линьцю, помочь Наньян-вану ¹³³ стать главой союза, объявить пастырям областей, начальникам округов и военачальникам с карательными функциями указ вдовствующей императрицы, предписывающий всем во главе борющихся за справедливость воинов совместно выступить и покарать жестокого бунтовщика, - вот тогда непременно будет достигнут успех”.

Урожденная Лю ответила: “Дело чрезвычайно серьезное, следует скорее выехать, иначе, боюсь, все обнаружится и могут произойти всякие неожиданности”. Выразив согласие, Ши Кань, переодевшись в одежду простолюдина, неожиданно напал во главе легковооруженных всадников на область Яньчжоу, но, так как начал действовать слишком поздно, не смог добиться успеха и бежал на юг, в Цяочэн. Ши Цзилун послал военачальника Го Тая и других догнать Ши Каня, которого и захватили в Чэнфу ¹³⁴, доставили в Сянго, где его зажарили на огне.

Ши Цзилун вызвал Ши Хуэя в Сянго. Поскольку планы урожденной Лю оказались раскрыты, Ши Цзилун убил ее. Мать Ши Хуна, урожденную Чэн, Ши Цзилун возвел в титул вдовствующей императрицы.

В это время Ши Шэн, управлявший землями Гуаньчжун, и Ши Лан, управлявший Лояном, подняли [против Ши Цзилуна] свои войска. Ши Цзилун оставил своего сына Ши Суя (Shi Sui 石邃) защищать Сянго, а сам во главе 70 тыс. пехотинцев и всадников напал на Ши Лана, находившегося в Цзиньюне. Войска в Цзиньюне разбежались, Ши Цзилун захватил Ши Лана, отрубил ему ноги, а затем обезглавил. Двинув войска на Чаньань, Ши Цзилун назначил Ши Тина (Shi Ting 石挺) великим главноуправляющим передовыми отрядами. Для его отражения Ши Шэн выслал военачальника Го Цюаня, шедшего в авангарде во главе 20 тыс. воинов сяньбийского вождя Шэгуя. Следом за ним во главе крупных сил выступил Ши Шэн, остановившийся в Пуфане. Между его авангардными войсками и войсками Ши Тина произошло крупное сражение у заставы Тунгуань, в ходе которого Ши Тин потерпел поражение и пал на поле боя вместе со старшим чиновником главного помощника императора (т. е. Ши Цзилуна.- В. Т.) Лю Вэем. Ши Цзилун поспешно бежал в Мяньчи, устлав трупами своих воинов дорогу на протяжении более 300 ли.

Однако после этого сяньбийцы, тайно установив связи с Ши Цзилуном, изменили Ши Шэну и напали на него. В это время Ши Шэн стоял в Пуфане и, не зная еще о гибели Ши Тина, испугался и один бежал в Чаньань. Тогда Го Цюань, снова собрав 3 тыс. воинов, расположился в излучине реки Вэйшуй против Ши Гуана, имевшего звание командира конных воинов, превосходящих способностями других ¹³⁵ (This is a most interesting tidbit, see note 135).
93

Ши Шэн покинул Чаньань и спрятался на горе Цзитоушань. Его военачальник Цзян Ин решил упорно оборонять Чаньань, но Ши Цзилун, услышав о бегстве Ши Шэна, двинул войска в пределы застав, напал на Чаньань, спустя десять дней взял его штурмом и обезглавил Цзян Ина. Вслед за этим Ши Цзилун разослал военачальников с войсками вдоль реки Цяньшуй и переселил из областей Юнчжоу и Циньчжоу в земли к востоку, от заставы Ханьгугуань свыше 100 тыс. китайских и инородческих дворов.

Подчиненные Ши Шэна убили его на горе Цзитоушань. Ши Цзилун, вернувшись в Сянго, объявил большую амнистию и намекнул Ши Хуну, чтобы он приказал ему создать управление по примеру Вэй-гуна, помогавшего династии Хань ¹³⁶.

После поражения Ши Шэна Го Цюань, занимавший округ Шангуй, изъявил покорность [династии Цзинь], в связи с чем (Jin) император издал указ о назначении его военачальником - правителем запада и правителем области Циньчжоу. Затем примеру Го Цюаня последовали округа Цзинчжао, Синьпин, Фуфэн, Фэньи и Бэйди. Ши Гуан, служивший Ши Хуну в звании военачальника-правителя запада, вступил с Го Цюанем в сражение, но потерпел поражение. Тогда Ши Цзилун послал Го Ао и своего сына Ши Биня во главе 40 тыс. пехотинцев и всадников покарать Го Цюаня, которые расположились в Хуа-ине ¹³⁷, влиятельные семьи в округе Шангуй убили Го Цюаня и сдались (to Shi Jilong). Свыше 30 тыс. дворов было переселено из области Циньчжоу в различные округа областей Цинчжоу и Бинчжоу. Ян Наньди и другие, относившиеся к южным дисцам, прислали [к Ши Хуну] заложников для установления дружественных отношений.

Уроженец Чаньаня Чэнь Лянфу бежал к черным цянам (Tibetans ~ Qiangs), где соблазнил вождя северных цянов (Tibetans ~ Qiangs) Бо Гоуда, носившего титул Сыцзяо-ван, напасть на округа Бэйди и Фэньи и противостоять Ши Биню. Ши Тао и другие во главе всадников ударили на Бо Гоуда с тыла и вместе с Ши Бинем, напавшим с другой стороны, нанесли ему поражение, после чего Бо Гоуда бежал в горы Маланыпань. Го Ао, оторвавшись от основных сил, преследовал бегущих, но был разбит цянами (Tibetans ~ Qiangs), потеряв убитыми семь-восемь воинов из каждого десятка. После этого Ши Бинь собрал войска и вернулся в Саньчэн. Услышав об этом, Ши Цзилун пришел в ярость и отправил гонца убить Го Ао. Это вызвало ропот Ши Хуна, которого Ши Цзилун заточил в тюрьму.
94

Ши Хун, взяв императорскую печать со шнуром, лично явился к Ши Цзилуну и заявил о своем намерении уступить ему престол. Ши Цзилун воскликнул: “Этот вопрос должны обсудить живущие в Поднебесной, почему ты сам говоришь об этом!” Вернувшись во дворец, Ши Хун со слезами сказал своей матери: “Покойный император действительно останется без потомков!” Вскоре Ши Цзилун послал к Ши Хуну с верительным знаком главного помощника императора Го Иня, который низвел Ши Хуна до титула Хайян-ван. Ши Хун медленно направился к колеснице, сохраняя обычное выражение лица, и, обращаясь к чиновникам, сказал: “Я не смог по наследству сохранить императорский престол, мне стыдно, но такова воля Неба, о чем тут можно говорить!” Все чиновники роняли слезы, а дворцовые слуги рыдали.

В первом году эры правления Сянь-кан (335 г.) Ши Цзилун заточил Ши Хуна, урожденную Чэн и Ши Хуэя во дворец Чунсюньгун и вскоре убил их. Ши Хуну, когда он сидел на троне, было 22 года.

94

Чжан Бинь, по прозвищу Мэнсунь,- уроженец уезда Чжун-цю в округе Чжаоцзюнь. Его отец Чжан Яо занимал должность правителя округа Чжуншань.

В юности Чжан Бинь любил учиться, хорошо знал классические и исторические сочинения, [свободно] читал тексты без разбивки на абзацы и фразы, отличался широким кругозором и высокими моральными устоями. Он часто говорил своим братьям: “Я сам утверждаю, что в искусстве составления планов и в знаниях я не уступаю Цзы-фану (т. е. ханьскому сановнику Чжан Ляну.- В. Т.), но не могу встретиться с Гао-цзу”. Чжан Бинь служил главноуправляющим при ставке Чжунцю-вана, но эта служба не нравилась ему, а потому он уволился под предлогом болезни.

Во время большой смуты в эру правления Юн-цзя Ши Лэ, получивший от Лю Юаньхая звание военачальника, помогающего династии Хань, прибыл вместе с другими военачальниками в земли к востоку от гор. Обращаясь к близким, Чжан Бинь сказал: “Мне приходилось видеть многих военачальников, но только с этим военачальником из хусцев можно успешно завершить великое дело” - и, взяв меч, пришел к воротам военного лагеря [Ши Лэ] и громко попросил о встрече. [Вначале] Ши Лэ не нашел в Чжан Бине ничего удивительного, но в дальнейшем, когда Чжан Бинь стал постепенно представлять планы, Ши Лэ начал удивляться ему и сделал его главным составителем планов. Чжан Бинь не упускал удобных моментов для действий, в предлагаемых планах не допускал просчетов, и то, что дело, начатое Ши Лэ, завершилось успехом,- заслуга Чжан Биня. 

В дальнейшем Чжан Бинь занимал должности правого старшего чиновника, великого блюстителя закона, был возведен в титул Пуян-хоу, на него возлагались наиболее важные дела, и он пользовался большей любовью [Ши Лэ], чем кто-либо другой. Несмотря на это, Чжан Бинь держался скромно и почтительно, с открытой душой принимал низших чиновников, и все чиновники - как умные, так и глупые - испытали на себе его [доброту]. Он очищал ряды чиновников, отстранял фаворитов, посещал дворец и говорил там нравоучительные речи, которые могли служить образцом для других, а когда покидал дворец, его [за эти речи] хвалили.
95

Ши Лэ очень ценил Чжан Биня и из-за него принимал на каждой аудиенции внушительный вид и тщательно подбирал ответы. Чжан Биня называли правым хоу без упоминания имени, и никто при дворе Ши Лэ не мог сравниться с ним.

После смерти Чжан Биня Ши Лэ лично явился к гробу оплакивать его, растрогал своей скорбью всех окружающих и пожаловал покойному должности свитского всадника, прислуживающего при дворе, правого дворцового советника, право пользоваться таким же церемониалом, как и три высших сановника, и посмертное имя Цзин. Во время похорон Ши Лэ проводил гроб до ворот Чжэньянмэнь и, глядя ему вслед, ронял слезы. Посмотрев на окружающих, Ши Лэ сказал: “Видно, Небу угодно, чтобы мое дело не завершилось успехом, иначе почему оно так рано лишило меня правого хоу!”

[После смерти Чжан Биня] должность правого старшего чиновника занял Чэн Ся. Если Ши Лэ при обсуждении дел расходился с ним во мнениях, то каждый раз с печальным вздохом говорил: “Правый хоу покинул меня, поэтому мне и приходится теперь иметь дело с таким человеком, как это жестоко!”- и целый день плакал.
95

L.Bazen have shown that the form gün/kün is identical to the ancient Türkic plural-collective affix -gün-/ -kgün- [L. Bazin. Recherches sur les parlers T'o-ba. “T'oung Pao", vol. 39 (1950), Bk. 4-5, pp. 181, 292], which ascends to the primary Türkic word kün - people - human collective - tribe - woman - custodian of home hearth - femininity [Α. Η. Kononov. Analysis of the term Türk. Soviet ethnography, 1949, No 1, p. 44; A. H. Kononov. Family tree of Turkmen. Moscow - Leningrad, 1958, p. 81; S.E.Malov. Monuments of Ancient Türkic writing. Moscow - Leningrad, 1951, p. 397; S.E.Malov. Yenisei script of Türks. Moscow - Leningrad, 1952, p. 31-32]

Eventually recorded Chinese traditions tell of Kia (Gui, 癸, legendary 1728–1675 BC), 17th member of old Chinese Xia (Hia, ca. 2070–1600 BC) dynasty, dethroned due to evil ways. His son Sunni (Sünni/Hünni/Xünni etc.) went with 500 members of his Xia nationality to his Hun relatives. Xia still has many common words with Altaic languages. But Huns reached China only after 12th c. BC, Altaic borrowing must have a different source The story with Sunni is not improbable, possibly indicating blood or linguistic connections between Xia people and Huns, or connections via mother's extraction from the Huns.