Тюркизм - слово в любом языке, заимствованное из тюркских языков.

1. Работа Ирека Биккинина покрывает средневековые заимствования. Небольшой аппендикс дает примеры гораздо более глубокого слоя, полная статья дана в Тюркский Субстрат в Английском.

2. Работа И.Н.Рассоха дает общий обзор Среднестоговой культуры. Хотя Среднестоговая культура популяризируется в странах Восточной Европы и проповедниками северопонтийского происхождения Индо-Европейских языков как подозреваемая прародина этих языков, этнологически Индо-Европейские народы совершенно несопоставимы со Среднестоговой культурой. Никакая другая группа народов не сохранила до исторических времен тот комплекс этнологических показателей которые определяют Тюркские народы: курганные захоронения, тамги, забота о предках в потустороннем мире, конное кочевническое хозяиство и все приспособления для его ведения. Глава из книги И.Н.Рассоха дает археологическое описание возникновения этого явления. Эта, пока явно не общепринятая концепция, нашла поддержку у всех вовлеченных дисциплин: археологов, физических антропологов, этнологов, историков, и лингвистов не только у этнически Тюркских ученых и ученых вовлеченных в Тюркологию, но и у ученых остального мира не заинтересованных в определенных решениях этнических проблем других народов.

Комментарии постинга выделены синим. Page numbers are shown in the beginning of the page (later).

Тюркские языки - языки таких близкородственных народов, как азербайджанцы, балкарцы, башкиры, гагаузы, казахи, караимы, каракалпаки, карачаевцы, кумыки, татары, турки, туркмены, узбеки, чуваши и другие. Всего тюркских народов свыше 40. Общая численность тюрков около 150 миллионов.

Казалось бы, как могут тюркские слова попасть в такой могучий язык, как английский? Ведь где англичане и где тюрки? Рядом не живут, роль и авторитет даже самого известного тюркского языка - турецкого, несравнима с ролью и авторитетом английского.

Но так было не всегда. В разные времена и в разных местах Евразийского континента тюркские народы создали множество разных государств, в том числе и такие могущественные, как Гуннскую империю, Тюркский каганат, Золотую Орду, империю Тимура и другие.

Языки тюркских народов оставили множество следов в самых различных языках, в том числе и в английском.

По нашим данным, в английском языке существует около четырехсот тюркизмов, 55% которых составляют этнографические реалии, 26 относятся к общественно-политической лексике, 19% являются природными реалиями.

Среди наиболее известных природных реалий такие слова, как badian, beech, irbis, jougara, mammoth, sable, taiga, turkey и другие. В этой же группе 18 названий минералов, например, dashkesanite, turanite и другие.

Наиболее освоенные общественно-политические реалии: bashi-bazouk, begum, effendi, chiaus, cossack, ganch, horde, janissary, khan, lackey, mameluke, pasha, saber, uhlan.

Среди этнографических реалий также есть слова, ставшие неотъемлемой частью английской лексики: caviar, coach, kiosk, kumiss, macrame, shabrack, shagreen, vampire и др.

Тюркские слова английским языком заимствовались как при прямых контактах, так и через языки-посредники. Слова тюркского происхождения начали проникать в язык предков англичан - англов и саксов в конце IV века, когда они были покорены гуннами-тюрками. В 376 г. вся Центральная Европа оказалась под властью гуннов и только в 449 г., незадолго до смерти короля гуннов Аттилы, первые группы англов, саксов и ютов начали переселяться на Британские острова. Этот процесс переселения длился около 150 лет.

Таким образом, прямое влияние тюркской лексики на древнеанглийский язык в условиях доминирования тюрков над германскими племенами длилось по меньшей мере 73 года. Учитывая превосходство тюрков того времени над германскими племенами как в культурном отношении, так и в воинском деле, то в древнеанглийский язык должно было войти много тюркизмов, особенно военной, коневодческой терминологии, а также слов, обозначающих понятия, связанные с структурой государства.

Некоторые исследователи относят к тюркизмам гуннского периода такие слова, как beech, body, girl, beer, book, king.

В процессе развития английского языка большинство древнеанглийских слов, в том числе тюркского происхождения, заимствованные в гуннский период, были вытеснены словами либо из других германских языков, либо из старофранцузского. Так, например, древнеанглийское слово тюркского происхождения tapor было вытеснено общегерманским axe.

Интересно, что это слово, образованное от корня тапа - “рубить”, было также заимствовано арабским, персидским и русским языками, и до сих пор сохранилось в них, а также в восточнотюркских языках. В западнотюркских же, например, в турецком и татарском, оно было вытеснено словом балта в том же значении, сохранившись, например, в татарском языке лишь в форме тапагыч - “сечка для овощей“.

Еще один путь возможного проникновения тюркизмов в древнеанглийский, а также в среднеанглийский язык - викингский. Викинги долго - с IX по XII век - и активно контактировали с болгарами, печенегами, кипчаками и другими тюркскими племенами и наверняка заимствовали от них какие-то понятия. Викинги - морские кочевники, воины и торговцы - начавшие свою экспансию с 800 г., еще с V века особенно ценили гуннские мечи. А в эпоху скандинавского владычества над Англией (IX-XII вв.) язык викингов оказал сильное влияние на английский язык.

В XI-XIII веках тюркизмы проникали в английский язык через старофранцузский язык, на котором говорила правящая верхушка Англии. Прямые контакты англичан с тюрками начались во времена крестовых походов, в которых принимали участие и английские феодалы со своими воинами. C 1096 по 1270 г. было предпринято восемь крестовых походов в Палестину для “освобождения гроба господня“.

Эти грабительские, завоевательные походы крестоносцев имели для европейской культуры благоприятные последствия. На Западе начали мыть руки перед едой, за столом научились пользоваться ножами и вилками, стали купаться в горячих банях, приучились менять белье и верхнюю одежду. Европейцы стали выращивать рис, гречиху, лимоны, абрикосы, арбузы, употреблять в пищу тростниковый сахар. В Европе научились изготовлять шелковые ткани и зеркала, стали лучше обрабатывать металлы.

Основным противником, с кем пришлось столкнуться крестоносцам, были тюрки, или как их называли на Западе - сарацины. Интересно, что одним из названий гречихи в английском языке является Saracen corn - “сарацинский злак”, что прямо указывает на место и время заимствования этой культуры. Европейцы распространили название тюркского племени «Saracen» (синонима кипчак) на всех мусульман, в том числе на арабов Сирии, Палестины и Египта, вследствии чего большинство этимологических словарей слово Saracen относят к арабизмам.

Это пример характерной для европейских лингвистов ошибки при выявлении этимологии того или иного ориентализма, когда тюркский фактор в арабском и персидском языках почти не учитывается. Например, если какое-то английское слово, скажем, kourbash или kismet, имеется и в тюркских и в арабском языках, то европейские этимологи автоматически причисляют это слово к арабским заимствованиям в английском языке. Им и в голову не приходит, что арабский или персидский языки - языки древних культур - могли что-то заимствовать у тюрков, в европейском представлении, диких кочевников. Между тем в арабском и персидском языках есть значительные пласты тюркской лексики.

Еще один пример неверной этимологии - заимствование эпохи крестовых походов sabot. Считается, что sabot и его производные saboteur, sabotage были заимствованы из французского языка, куда слово sabot при посредничестве турецкого попало из арабского языка. Этимоном sabot указывается арабское sabbat - “сандалия“. На самом же деле и в арабский, и в старофранцузский языки это слово было заимствовано из языка тюрков-сарацинов, проживавших на Ближнем Востоке.

Известно, что тюркское слово чабат (чабата, цабат, сабат, шабат) произошло от глагола чабу - “резать, рубить“ и первоначально означало “обувь, вырезанная из цельного куска древесины“. Затем оно стало обозначать разные виды деревянной обуви, в том числе плетеной. С выходом большинства видов деревянной обуви из употребления это слово в разных тюркских языках стало обозначать различные виды обуви. В современном татарском языке слово чабат, чабата означает “лапоть”, т.е. обувь, сплетенная из лыка.

В старофранцузский язык это слово было заимствовано в первоначальном значении - “обувь из цельного куска древесины“ - sabot.

Русское слово “чеботы“ имеет тот же тюркский этимон - чабат. В испанский язык это слово попало из языка тюркских племен, осевших во времена арабских халифатов в Испании, и имеет форму zapata.

В английском языке, кроме sabot, saboteur, sabotage, есть еще несколько тюркизмов - производных от глагола чабу. Это такие слова, как chabouk (chabuk, chawbuk) - “бич, длинный хлыст“; chibouk - “чубук, трубка“; saber (sabre) - “сабля“; sjambok - “плетка, бич из кожи носорога“.

Производные от глагола “чабу“ проникали в английский язык через французский, немецкий, африкаанс, малайский и индийские языки. Во всех этих тюркизмах сохранилась в какой-то мере семантика глагола чабу - “резать, рубить, хлестать“.

Много тюркизмов пришло в английский язык через арабский, персидский и индийские языки.

Первыми тюрками в Египте и Сирии были огузские племена туркменов, часть которых поселилась в Испании при арабских халифах. Начиная с Х века в Египет разными путями и в разное время прибывает много кипчаков, постепенно изменяя языковую обстановку.

В результате прихода к власти мамлюкского султана Айбека в 1250 году государственным языком Египта становится кипчакский язык. В Египте вплоть до завоевания мамлюкского государства турками-османами в 1517 году процветала литература на кипчакско-огузском языке, очень близком к татарскому языку времени Золотой Орды. Кипчаки оказали сильное влияние на арабскую литературу, на лексику и грамматику арабского языка в Египте.

Персидский язык также испытал сильное влияние тюркских языков, особенно в части лексики. В тюрко-персидских государствах, существовавших в Х-XVI веках на территории Ирана, Средней Азии и Индии, сложилась своеобразная языковая ситуация, когда языком науки и религии был арабский, языком литературы и канцелярским языком был персидский, а при дворах шахов и султанов и в армии в основном употреблялся тюркский язык.

За несколько веков большая часть тюрков, живших в Иране и Индии, была ассимилирована персами и индийцами. При этом, естественно, в персидский и индий-ские языки попало очень много тюркских слов. За исключением азербайджанцев и туркменов свой родной тюркский язык в Иране, Афганистане, Пакистане и Индии сохранили лишь несколько изолированно живущих племен, например, халаджи.

Данные словаря тюркского языка Делийского султаната XVI века, составленного Бадр ад-дином Ибрахимом, ясно показывают кипчакский характер этого языка, на котором говорили в Северной Индии. Поэтому знаменитый путешественник Афанасий Никитин, зная кипчакский язык - язык татар на службе у русских князей, свободно жил сначала в Иране, соблюдая мусульманские обычаи, затем перебрался в Индию, где он называл себя Ходжа Йусуф Хорасани. У него не было особой необходимости изучать местные языки, так как во второй половине XV века, когда Афанасий Никитин был в Иране и Индии, там всюду понимали тюркский язык.

Одним из путей проникновения тюркизмов в английский язык стало заимствование английским языком индийских слов, среди которых были и слова тюркского происхождения. В XVI веке были основаны первые английские фактории в Индии, но основная масса вошедших в английский язык индийских слов приходится на XIX век, когда Индия стала колонией Британской империи. Из различных индийских языков в английский язык попало около 900 слов, 40 из которых в свою очередь являются словами тюрк-ского происхождения, например: beebee, begum, burka, cotwal, kajawah, khanum, soorme, topchee, Urdu.

Через русский в англий-ский попало свыше 60 тюркизмов: astrakhan, ataman, hurrah, kefir, koumiss, mammoth, irbis, shashlik и другие.

Через польский язык в английский попали hetman, horde, uhlan.

Из венгерского при посредничестве немецкого и французского языков в английский язык пришли такие тюркизмы, как соасh, haiduk, kivasz, vampire.

Одним из самых употребляемых тюркизмов в английском языке является соасh - “большая крытая телега“ в основном значении. Большинство этимологических словарей указывают первоисточником слова coach название деревни в Венгрии - Kocs, где якобы была сделана первая большая крытая телега. Но еще в древнерусском языке было известно тюркское заимствование кочь, обозначавшее “большую крытую телегу для кочевания”, которую позже начали называть кибиткой.

От тюркского корня куч - “кочевать, переходить“ образовано множество производных в разных языках, в том числе русские кочевать, кочевник, кочевье, кош, кошевой, кощей, куча.

В венгерском языке сейчас свыше 800 тюркизмов. Учитывая то, что древнерусский язык уже знал слово кочь в том же значении “большая крытая телега”, когда венгры только пришли на аварские земли в Паннонии, логично предположить, что и венгерский, и русский, и немецкий язык (в форме kutsche) заимствовали это слово из языка одного из тех тюркских народов, с кем контактировали венгры, русские и немцы, а именно из языка тюрков-аваров, живших на территории современной Венгрии и разбитых в 800 году Карлом Великим, или даже из языка предков аваров - гуннов. В испанском языке также есть тюркизм coche - “автомобиль, вагон“.

Тюркизмы переходили в английский язык через разные языки, например, немецкий: shabrack, trabant; испанский: bocasin, lackey; латинский: janissary, sable; итальянский: bergamot, kiosk. Наибольшее количество тюркизмов перешло в английский язык из французского, например: badian, caique, caviar, odalisque, sabot, turkuose. В случаях, когда тюркизмы проходили в английский язык через несколько языков, чаще всего последним языком был французский.

Прямые контакты носителей французского языка с тюрками начались еще в эпоху крестовых войн. Много французов, испанцев и итальянцев состояло на службе у турков в период усиления Османской империи (XIV-XVI вв.). Восхищение роскошью и богатством Османской империи вызвало в Европе явление туркофильства. Для европейцев XV-XVI веков, познавших религиозные гонения и гнет феодалов, Турция была страной веротерпимости, правосудия и благосостояния народных масс. Интерес к Турции был так велик, что только в первой половине XVI века в Европе появилось свыше 900 научных трудов о Турции. Естественно, в таких условиях в французском и других европейских языках появилось немало тюркизмов.

С 1579 года между Турцией и Англией установились дружественные отношения. В Турцию направилось большое количество английских торговцев. Там были созданы английские торговые колонии и построены англиканские церкви. Англичане, оказавшиеся в Турции, подробно описывали в письмах, дневниках и отчетах нравы, быт, обычаи, материальную культуру, общественно-политическое устройство Турции.

Английские писатели активно употребляли в своих произведениях на восточную тематику тюркские слова. Особенно много тюркизмов употребляли Кристофер Марло, Шекспир, Байрон, Скотт.

В 1847 в Стамбуле выходят две газеты на английском языке - The Levant Herald и The Levant Times, семь - на французском, одна - на немецком и 37 газет на турецком.

Тюркизмы попадали в английский не только из турецкого языка. В 1558-59 годах англичане пытаются использовать Волжский торговый путь, только что попавший в руки Московского государства, для выхода в Индию через Иран. В 1558 году английский коммерсант Антони Дженкинсон с помощниками Ричардом и Робертом Джонсонами и татарином-толмачом, снабженные грамотами Ивана IV, отправляются вниз по Волге. Они побывали в Казани, Астрахани, на полуострове Мангышлак, в Баку, Бухаре и Самарканде. После Дженкинсона в Поволжье побывало немало английских путешественников. В 1601 году сэр Антони Шерли с помощником Уильямом Парисом совершили путешествие по Каспийскому морю. В 1625 году он публикует свои впечатления от этого путешествия.

В 1858 году издается книга путешествий Томаса Аткинсона, побывавшего в Казахстане. Кроме путешественников, дипломатов и торговцев, в XIX веке в Среднюю Азию проникают и английские разведчики. Так, в 1824 году в Коканде были казнены капитан Конолли и полковник Стотгардт, пробравшиеся под видом мусульман из Индии. К началу ХХ века в руках английских капиталистов находятся почти все медные, полиметаллические, угольные копи на территории Казахстана, где работало много английских квалифицированных рабочих и инженеров. Дневники, отчеты, письма англичан, побывавших в Поволжье, Закавказье, Средней Азии и Сибири, пестрят тюркизмами, отражающими понятия и реалии, ранее неизвестные англичанам и которым не существовало эквивалентов в английском языке: astracan, aul, batman, carbuse, jougara, pul, saigak, toman, turquoise (в значении “драгоценный камень“) и другие.

Большинство тюркизмов, вошедших в английский язык до XIX века, уже вышло из употребления. Оставшиея употребляются в основном при описании флоры, фауны, быта, обычаев, общественно-политической жизни и административно-территориального устройства тюркского региона.

Однако есть немало тюркских заимствований, относящихся к общеупотребительной частотной лексике. Некоторые тюркизмы, например, bosh, сaviare, coach, horde, jackal, kiosk и другие, развивают новые значения, не присущие их этимонам.

Тюркские собственные имена таких грозных завоевателей, как Attila, прозванный the Scourge of God (Бич Божий), Gengis Khan, Baber, Tamerlane, стали именами нарицательными. То же произошло и с этнонимами hun, saracen, Tartar, Turk. Строптивого, упрямого мальчишку англичане могут назвать young Tartar, - “татарчонок“. “Встретиться с более сильным противником“ звучит по-английски to catch a Tartar, т.е. “нарваться на татарина“.

СЛОВАРИ - DICTIONARIES

Berg, P.C. A Dictionary of New Words, London, 1953.
The Concise Oxford Dictionary, Oxford: Clarendon Press, 1982.
Chambers Etymological English Dictionary, New York: Pyramid Books, 1968.
Chambers 20th Century Dictionary. Ed. by E.M. Kirkpatrick, Suffolk: The Chaucer Press, 1983.
Klein, E. A Comprehensive Etymological Dictionary of the English Language. V. I-II, New York, 1966.
Morris, W. and M. Harper Dictionary of Contemporary Usage, New York: Harper & Row, 1975.
A New English Dictionary on Historical Principles. Volumes I-XIII, Oxford, 1888-1933.
Onions, C.T. The Oxford Etymological Dictionary, Oxford, 1966.
The Oxford English Dictionary. Vol.1-12, Supplement, Oxford: Clarendon Press, 1969-1970.
Partridge, E. Origins. A Short Etymological Dictionary of Modern English, London: Routledge and Kegan Paul, 1972.
Skeat, W. An Etymological Dictionary of the English Language, Oxford, 1958.
Szabo, M. Orosz-Magyar, Magyar-Orosz Szotar, Budapest: Akademiai Kiado, 1983, 262 I.
Webster’s New International Dictionary, New York, 1967.
Webster’s New World Dictionary, New York: World Publishing, 1972.
Баранов Х.И. Арабско-русский словарь, М.: Рус.яз., 1984, 944 с.
Большой англо-русский словарь. Под рук. И.Р. Гальперина, М.: Советск. энциклопедия, 1979, Т.I, Т.II.
Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь, М.: Рус.яз., 1986.
Древнетюркский словарь, Наука, 1969.
Кельин Ф.В. Испанско-русский словарь, М.: Сов. энцикл., 1964.
Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь, М.: Рус.яз., 1984.
Османов Д.Х., Дорри Л.Н. Персидско-русский словарь, М.: Рус.яз., 1977.
Толковый словарь татарского языка, В 3-х т, Казань: Таткнигоиздат, 1977, 1979, 1981.
Турецко-русский словарь, М.: Рус.яз., 1977.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, В 4-х т, М.: Прогресс, 1964-1973.
Шипова Е.Н. Словарь тюркизмов в русском языке, Алма-Ата: Наука, 1976.

СЛОВАРИ - DICTIONARIES

[10] For further information see Викинги: Набеги с севера / Пер. с англ. Л. Флорентьева, М., 1996.

Существует забавная идея о том, что Тюркских-ИЕ связей не существует, что ИЕ мог и был исключительно затронут только Угро-Финской группой. В этой схеме этнической географии, Алтай находится слишком далеко от Европейской арены чтобы дать любые заимствования в ИЕ языки. Этот миф прочно поддерживается тщательным лингвистическим оигнорированием языковой реальности. В самом деле, зачем вам лингвист, который может методично переделать дракона в маму используя непоколебимую звездочку и нерушимые законы языковых изменений так же надежных как сила, заставляющая наше Солнце вращаться ежедневно вокруг Земли: dragon > *t^wha^g_hou^wm_we^w_hme > mama. В отличие от Большинство Тюркских заимствований или скорее общностей, наоборот, настолько прозрачны, что надо быть оффициально слепым чтобы прикидываться не видеть их невооруженным глазом. Этимологические словари совершенно серьезно утверждают "неизвестное происхождение", или в лучшем случае возводят слова к Древнегреческому (OG) или Старолатинскому (OL).

Форер утверждал  что ИЕ состоит из двух неродственных языков (Forrer E. Neue Probleme zum Ursprung der indogermanichen Sprachen. ” Mannus ”, B . 26, 1934). (Горнунг Б. В. К вопросу об образовании индоевропейской языковой общности. Доклад на VII международном конгрессе антропологических и этнографических наук. – М., 1964)
- и Feist, Sigmund (1932). “The Origin of the Germanic Languages and the Europeanization of North Europe”. Language (Linguistic Society of America) 8 (4): pages 245–254. doi:10.2307/408831. http://jstor.org/stable/408831
- и  John A. Hawkins (1990), Germanic Languages, in The Major Languages of Western Europe, Bernard Comrie, ed. (Routledge). ISBN 0-415-04738-2
- и Edgar C. Polomé (1990), Types of Linguistic Evidence for Early Contact: Indo-Europeans and Non-Indo-Europeans. In: Markey-Greppin (eds.) When Worlds Collide 267-89.

Еще забавнее, в реконструктивной фонологии, “Развитие гласных в Германских языках показывает особенности напоминающие реконструированное развитие в Алтайской группе: рефлекция гласных (в частности, коротких) в слогах зависимых от корня  сильно зависит от гласных последующего слога(ов)”, что позволяет восстановить Германскую фонологию с использованием Алтайских параллелей (A.V. Dybo, G.S. Starostin, 2008, In Defense of the Comparative Method, or The End of the Vovin Controversy//Aspects of Comparative Linguistics 3, p.139, Moscow, RSUH).

Примеры лингвистических слоев более глубоких чем те, упомянутому в статье И.Биккинина собраны в таблицу и обьяснены далее (пояснения не переведены); детальный постинг с грамматикой см. Тюркский Субстрат в Английском:

Таблица 1. Перечень частот для Тюрко-Английских соответствий орфография скорректирована для фонетической ясности; ɣ, ŋ, and x = kh сохранены Колонка “Rating” отражает последовательное относительное положение по “Frequency” частоте No Англ. Тюрк. Рейтинг Частота No Англ. Тюрк. Рейтинг Частота No Англ. Тюрк. Рейтинг Частота 1 you -üŋ 1 4.63% 44 bad bäd 219 0.07% 87 bill bil 901 0.01% 2 I (arch. ic/ik) ič, es 4 3.99% 45 baby bebi 233 0.06% 88 short qïrt 942 0.01% 3 that şu 7 1.57% 46 mind ming 243 0.06% 89 Earth Yer 989 0.01% 4 not ne 8 1.57% 47 house kosh 255 0.05% 90 box boɣ 992 0.01% 5 me min 10 1.18% 48 jack cak- 256 0.05% 91 mama mamü 1012 0.01% 6 this şu 14 0.95% 49 money manat 268 0.05% 92 Adam adam 1023 0.01% 7 yes yea 15 0.90% 50 son song 275 0.05% 93 bag bag 1028 0.01% 8 my -m 20 0.80% 51 girl kyr 285 0.05% 94 key kirit 1053 0.01% 9 do tu- 24 0.74% 52 hurt sert 312 0.04% 95 crime krmshuhn 1056 0.01% 10 be buol- 25 0.73% 53 kill kelle 322 0.04% 96 joke elük 1068 0.01% 11 was var- 28 0.70% 54 car köl- 326 0.04% 97 boss bosh 1093 0.01% 12 we ös 29 0.69% 55 truth dürüst 352 0.04% 98 brain beini 1129 0.01% 13 so aša 32 0.64% 56 wife ebi 364 0.03% 99 hide quyqa 1130 0.01% 14 all alqu 34  0.60% 57 use tusu 366 0.03% 100 age aga 1141 0.01% 15 are -ar 36 0.58% 58 heart chäre 376 0.03% 101 faith vara 1154 0.01% 16 she şu 50 0.42% 59 case kečä 390 0.03% 102 yep yah 1223 0.01% 17 can kanata 51 0.41% 60 turn tön 393 0.03% 103 bunch buncha 1230 0.01% 18 think saq- 54 0.39% 61 trust dörs 397 0.03% 104 cash kečä 1257 0.01% 19 go git 57 0.38% 62 check chek 398 0.03% 105 king kengu 1290 0.01% 20 how qalï  60 0.33% 63 brother birader 413 0.03% 106 foot but 1379 0.01% 21 see süz 68 0.29% 64 question kushku 457  0.03% 107 tree terek 1391 0.01% 22 as aδïn 73 0.26% 65 hit it- 481 0.02% 108 butt büt 1417 0.01% 23 time timin 77 0.25% 66 cut kes- 539 0.02% 109 cry qïqïr- 1420 0.01% 24 mean many 82 0.23% 67 sick sök- 543 0.02% 110 guard qur- 1429 0.01% 25 tell tili 83 0.23% 68 eat ye 547 0.02% 111 cake kek 1434 0.01% 26 hey ay 84 0.22% 69 lie yalgan 598 0.02% 112 cup kap 1451 0.01% 27 yes yah 89 0.21% 70 body bod 620 0.02% 113 taste tat- 1454 0.01% 28 some kim 98 0.20% 71 worse uvy 625 0.02% 114 land elen < el 1460 0.01% 29 say söy 101 0.19% 72 touch toqï 680 0.01% 115 band ba- 1526 0.01% 30 take tut- 103 0.19% 73 cold xaltarä 692 0.01% 116 ought ötä 1544 0.01% 31 us ös 106 0.19% 74 food apat 696 0.01% 117 bastard bas + tard 1551 0.01% 32 make -mak 108 0.17% 75 act aqtar- 737 0.01% 118 guest göster 1563 0.01% 33 too de 111 0.16% 76 top töpü 741 0.01% 119 jerk jul- 1591 0.01% 34 man men 130 0.14% 77 swear  vara 748  0.01% 120 cousin qazïn 1603 0.01% 35 uh yah 130 0.14% 78 less es- 761 0.01% 121 skin saɣrï 1612 0.01% 36 much muncha 139 0.13% 79 till til- 773 0.01% 122 dumb dumur 1661 0.01% 37 talk tili 152 0.11% 80 till teg 773 0.01% 123 bear bori 1683 0.01% 38 God kut 154 0.11% 81 eye ög- 786 0.01% 124 scare qor 1703 0.01% 39 call qol 164 0.10% 82 court qur- 815 0.01% 125 tie taŋ 1723 0.01% 40 other ötürü 175 0.09% 83 wake vak 832 0.01% 126 sea si 1759 0.01% 41 day dün 185 0.08% 84 message mushtu 836 0.01% 127 coat gömlek 1799 0.00% 42 kind keŋ 209 0.07% 85 write 'rizan 865 0.01% 128 beg bag 1839 0.01% 43 care qorq 218 0.07% 86 early ertä- 867 0.01% 129 master bash+er 1884 0.01%

Несколько этимологических примеров:

English thread ~ Türkic “telu”  “bowstring, to stretch”, from Proto-Altaic “*telu” “bowstring, to stretch”, German “Draht” ~ “wire”. The Proto-Altaic, which happened to be exactly the same as Türkic, is so far the only language where the word can be etymologized, which excludes all branches of Indo-European and Tungustic families. The Eurasiatic spread of the word is amazing: : English “thread”, German “Draht”, Mongolian “tele”, Hotan “ttila”, New Persian “tel”, Kurdish “tel”, Ossetian “tel”, Khalka “tele”, Buryat “telür”, Kalmyk “tel-”, Evenk “telbe-”, Japanese “turu/tsurú”, etc. (Dybo A.V., Chronology of Türkic languages and linguistic contacts of early Türks, Moscow, 2007, p. 806)

English Earth ~ Türkic Yer (German Erde, from the Türkic root “er,” which produced Germanic noun “ertho,” and ultimately German “erde,” Dutch “aarde,” Danish and Swedish "jord,” and English “earth.” Related forms include Greek “eraze,” meaning “on the ground,” and Welsh “erw,” meaning “field", as opposed to the Indo-European Sansr. "thira", Lat. “terra".

English dawn ~ Türkic Tan_g from the Türkic root “tang” = “dawn". Sunrise had a primary role in Türkic societies, it was a morning prayer in a celestial dome. In Chinese, “dàn/dang” is also “sunrise, morning”, and though statistically this coincidence may not be overly impressive, other then a chance coincidence, the only reasonable link connecting the Germanic and Sino-Tibetian languages is the overreaching mobility of the Türkic languages, and even that would need a superb penetrating cultural capability to make that happen, aside from the Forrer's surmisal about unstated Türkic being a substrate component of the Germanic branch of the IE family. Considering that SE Asia had its own peopling path, totally isolated from the Middle East peopling path, this lexical continuity, complemented by a total absence of biologically genetical connection, should raise some loaded questions.

English man ~ Türkic men, from the Türkic root “men/min” = “I, me". In Chinese bĕn is “I, myself, personally” ~ Türkic ben/men “I” (m/b alteration). Another  English/Türkic/Chinese peculiar coincidence. In English, like in Türkic, man also serves as an affix of a noun, as in workmen, serviceman, with some peculiarities, for example alteration man/men to indicate plurality is impossible in agglutinative Türkic languages.

English -er  ~ Türkic er/ir/ar, English ending indicating a man: teacher, butcher etc., ..., from the Türkic root “er/ir” = “man". But the link does not end there, in Chinese “err” is a male child, boy (as far as Chinese can articulate “rr"): N.Bichurin, “Collection", Vol.1, p. 46, Note 3. Like the word “man", in English, like in Türkic, -er also serves as an affix of a noun, as in worker, servicer. And Herodotus' time Scythians called their man “er", cited in the word Eorpata, eor = man. The Scythian pata = “strike” also survived in English as the word bat. The phonetic form eor reflects the Ogur yer/yir/yar, with prosthetic y/j in the anlaut, rather than the Oguz form er/ir/ar.

English -'s  ~ Türkic -si, both Türkic and English affixes indicate belonging of an object or subject to a 3rd person singular: Tr. annesi - Engl. “mother's”, Tr. babası - Engl. “father's”. The affix -'s is a contraction of O.E. -es < Tr. -si. Other O.E. affixes -e, -re, -an (gen.), -a, -ra, -na (pl.) etc. have vanished.

English body ~ Türkic bod, from the Türkic root “bod” = “body". From the Türkic “bod” came the Türkic “budun” = “a mass of bodies”, generic for “people”, which already in Herodotus time obtained a negative, low-lying semantics of “human material”, “chattel”, i.e. Herodotus' “Budini” describes the chattel of the Scythians, ditto “Budun” of the Orkhon inscriptions.

English elbow  ~ Türkic el = “arm, forearm”. The Türkic element el starts English elbow,  O.E. elnboga, from ell “length of the forearm” + boga “bow, arch”, Du. elleboog, M.Du. ellenboghe, Ger. Ellenbogen, O.H.G. elinbogo, N. albuen, O.N. ölnbogi, Latv. elkonis, Lith. alkune, Sl. lokot (локоть, with contrtacted el), all expressing compound arm + bend, with bend coming in two flavors: Gaulic kon in Bask. ukondoa (probably contracted lukondoa), Gujarati koni, Hindi kohani, Hung. könyök, Latv. elkonis, Lith. alkune, Sl. lokot; and Germanic bog in E. elnboga, Du. ellenboghe, Sw. armbage, G. elinbogo, N. ölnbogi. Of Germanic languages, only Sw. changed the Türkic el to Germanic arm: armbage.

English go (v.) ~ Türkic git/kit/ket (v.) = “go”. Germanic cognates are O.E. gan “to go, advance, depart; happen; conquer; observe", O.E. past tense eode and gaed, O.S., O.Fris. gan, M.Du. gaen, Du. gaan, O.H.G. gan, Ger. gehen, Goth. iddja; others suspicious are derivatives O.Indian ḗti = goes, Skt. jihite “goes away,” Avesta ēiti, O,Pers. aitiy, Gk. εἶμι/εἶσι/ἴμεν/ἴᾱσι. In modern English, be and go take past tenses from entirely different verbs. The Goth. iddja is identical with Slavic forms idya/ida/iti/idu/isi/issti, and Baltic forms eĩti/eimì/iêt/eimu/iêmu/ēit/ēisei. The Türkic prosthetic consonant g-/k- points to Ogur form it > git, from which developed Germanic, Skt. and Chinese 去 (shi) forms; the Türkic auslaut affix -t is is agglutinative marker found in most of the dialectal forms, related to grammatical person and tense. The Goth., O.Indian, Avestan, O,Pers., and Gk. forms point to a Nostratic form i-/e-. The PIE speculation *ghe- "to release, let go” belons to the ether theory. The uniformity of forms across families (Türkic, Skt. and Gk. forms) points to Nostratic origin. The Chinese word is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language.

English eat (v.) ~ Türkic ye, ash. O.E. et (v.) = “eat”, Engl. “to eat, devour, consume", O.Fris. ita, O.S. etan, M.Du. eten, Du. eten, O.H.G. ezzan, Ger. essen, O.N. eta, Goth. itan; modern Türkic forms are ij, çi, i, e, ije,'im, em, em, če, cie, či. Baltic forms are êst, īst, ė́mi, ę̄du; Slavic forms isti/ests/jе̏сти/jė́sti/jísti/jeśc; O.Indian átti, Arm. utem (1st pers. sing), Gr. edo ἔδω, esthio ἔσθίω, estho ἔσθω; Lat. ēdī; Chinese 吃 (chi). The Türkic prosthetic consonant ch-/j- in ye, çi, če, cie, či, Slavic jе̏сти/jė́sti/jísti/jeśc, and Chinese form 去 (shi), with Türkic transposed prosthetic in ij, ije points to Ogur form i/e > ye/chi/che, vs. Germanic, Baltic, Slavic, O.Indian, and Arm. unadulterated i/e forms; the Türkic auslaut affix -ta/-tan/-ten/-zen/-sen is agglutinative marker related to grammatical person and tense. The Germanic form essen (v.) arises to the Türkic noun ash = food, verb asha = eat. The uniformity of forms across families points to Nostratic origin. The Chinese word is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language.

English talk (v. and n.) ~ Türkic tili/tele/dili (n.) = “language, tongue, speech”, with verbal derivatives. Related to tell and tale. O.E. talken, M.E. tale “story,” East Frisian talken “to talk, chatter, whisper", Dutch taale “language”, Du. taal “speech, language". Ironically the fake PIE root *del- “to recount, count” reverts back to the Türkic verb tili/tele/dili. Ironically, the fake PIE root *del- “to recount, count” reverts back to the Türkic verb tili/tele/dili, the absence of Indian/Iranian cognates notwithstanding. Apparently, the Türkic concept tili = “speech” is a later development compared with söy = say, which is reflected in Chinese as a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language.

English tell (v.) ~ Türkic tili/tele/dili (n.) = “language, tongue, speech”, with verbal derivatives. Related to talk and tale. O.E. tellan “to reckon, calculate, consider, account", O.S. tellian, O.N. telja, O.Fris. tella “to count, tell", Du. tellen “to count, reckon,” O.S. talon “to count, reckon", Dan. tale “to speak", O.H.G. zalon, Ger. zählen “to count, reckon". Possible derivatives known as Fr. conter “to count", raconter “to recount", It. contare, Sp. contar “to count, recount, narrate"; Ger. zählen “to count,” erzählen “to recount, narrate". Ironically, the fake PIE root *del- “to recount, count” reverts back to the Türkic verb tili/tele/dili, the absence of Indian/Iranian cognates notwithstanding. Chinese reflex 说 (shua) = say, tell, talk is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language.

English tale ~ Türkic tili/tele/dili (n.) = “language, tongue, speech”, with verbal derivatives. Related to talk and  tell. O.E. talu “story, tale, the action of telling", Du. taal “speech, language". Secondary English sense of “number, numerical reckoning” => teller, O.Fris. tale, M.Du. tal “number,” O.S. tala “number,” O.H.G. zala, Ger. Zahl “number". Ironically, the fake PIE root *del- “to recount, count” reverts back to the Türkic verb tili/tele/dili, the absence of Indian/Iranian cognates notwithstanding. Chinese reflex 说 (shua) = say, tell, talk is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language.

English say (v.) ~ Türkic  söy/söjle/suj/söle/süle/ülä (v.) = “say”, with verbal and noun derivatives in English and Türkic. O.E. secgan “to utter, say", O.S. seggian, O.N. segja, O.Fris. sedsa, M.Du. segghen, Du. zeggen, O.H.G. sagen, Ger. sagen “to say", Hitt. shakiya- “to declare", Lith. sakyti “to say", O.C.S. sociti “to vindicate, show", O.Ir. insce “speech", O.Latin inseque “to tell say", Chinese 说 (shua) = say, tell, talk, Slavic skaz. The Chinese reflex 说 (shua) = say, tell, talk is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language. The Germanic and Latin forms point to Ogur Türkic source with y<=>g alteration. The fake “PIE *sokei-, probably from root *seq-”  reverts back to the forms of the Türkic verb söy/suj = sprechen, speak (v). Notably, the Türkic verb is shared by all Türkic languages, from Chuvash and Gagauz to Khakass and Uigur, quite a contrast with the manifested exclusivity within the IE languages, which excludes Nostratic origin.

English kill ~ Türkic kelle, from the Türkic root “kelle” = “head”. The transition from the “head” to “kill” is via Türkic agglutinated negation, a la “behead”. Türkic kelle = “head” > general Scandinavian n skulle/skult < Engl. kill. See more on skull.

English smile (v. and n.) ~ Türkic (gülüm)seme (n.), gülümsemeye (v.); O.E. smerian "to laugh at", O.E. smearcian (modern smirk), Dan. smile, Swed. smila "smile", O.H.G. smieron "to smile", Sl. smekh (смех) with derivatives via Baltic: Latv. smiêt, smeju, smêju, smaidît, smîdinât, smĩnêt; the Latv. smaidīt “to smile” – smaidīgs “smiling” preserved the reflex -īg of the Türkic affix -gen used to form qualitative adjectives from verbal stems; the Skt. forms smáyatē, smáyati, smḗras, smitas; all forms point to E.European origin prior to ca. 1500 BC. The Türkic seme has a connotation of beginning, genesis, seed, as opposed to a full laugh, so the word was truncated at some point from its original form resembling (gülüm)seme. The IE fake *smoisos was derived from the Türkic reflexes in Germanic/Slavic languages, with telling absence of parallels in Romance branch of the IE family. Distribution of the word points to Nostratic origin, Türkic > Germanic > Slavic, with Skt. forms budding off after initial European development.

English I ~ Türkic “es” = “I”. English is a 12th c. shortening of O.E. ic, first person singular nominative pronoun, O.Fris. ik, O.N. ek, Norw. eg, Dan. jeg, O.H.G. ih, Ger. ich, Goth. ik; Skt. aham, Hitt. uk, L. ego (source of Fr. Je), Gk. ego, Rus. ja, Lith. aš, Lat. es < Tr. “es”. Archaic Lith. and Lat. forms point to original source. Skt. form points to s/h alteration in Middle Asia area. Hitt., Türk., and Gk. forms point to the Nostratic origin.

English demonstrative pronoun this/that and she ~ Türkic “şu” = “this/that”. The English neuter demonstrative pronoun and adj. this/that, like the Türkic şu, is genderless. The English “that” reportedly emerged ca.1200. O.E. þæt (pronounced “that”), neuter sing. of the demonstrative pronoun and adj. (corresponding to masc. se, fem. seo, also cognates of the Türkic şu); Skt. ta-, Lith., OCS to, Gk. to "the," Lat. talis "such" point to the Nostratic origin. Latv. preserved supposedly archaic form šis (chis).

this O.E. þis, neuter demonstrative pronoun and adj. (masc. þes, fem. þeos), probably from a North Sea Gmc. pronoun formed by combining the base *þa- (see that) with -s, which is probably identical with O.E. se "the" (representing here "a specific thing"), but it may be O.E. seo, imperative of see (v.) "to behold." Cf. O.S. these, O.N. þessi, Du. deze, O.Fris. this, O.H.G. deser, Ger. dieser. Once fully inflected, with 10 distinct forms (see table below); the oblique cases and other genders gradually fell away by 15c. The O.E. plural was þæs (nom. and acc.), which in Northern M.E. became thas, and in Midlands and Southern England became thos. The Southern form began to be used late 13c. as the plural of that (replacing M.E. tho, from O.E. þa) and acquired an -e (apparently from the influence of M.E. adj. plurals in -e; cf. alle from all, summe from sum "some"), emerging early 14c. as modern those. About 1175 thes (probably a variant of O.E. þæs) began to be used as the plural of this, and by 1200 it had taken the form these, the final -e acquired via the same mechanism that gave one to those.

English personal pronouns me ~ Türkic “min” = “me”. O.E. oblique cases of I me (dative), me, mec (acc.), O.N., Goth. mik, O.H.G. mih, Ger. mich; Latv. “me” manis (gen.), man (dat.), mani (acc.). The Latv. forms match the modern Turkmen (Oguz) forms of the personal pronouns “men” = “I”: “me” = menin (gen.), mena (dat.) “me”, meni (acc.). Skt., Avestan mam, Gk. eme, L. me, O.Ir. me, Welsh mi "me". Dative agglutination is preserved in meseems, methinks.

English kin ~ Türkic Hun/hün, kun/kün, from the Türkic root “hun/hün, kun/kün” = "kin". O.E. cyn “family, race, kind, nature,” O.N. kyn, O.H.G. chunni, Goth. kuni "family, race,” O.N. kundr “son,” Ger. kind “child", also Goth. kuni “race", O.E. cennan "beget, create", O.H.G. kind “child", O.Ir. ro-genar “I was born", Welsh geni “to be born", Lith. gentis “kinsmen", L. gignere “to beget,” gnasci “to be born,” genius "procreative divinity, inborn tutelary spirit, innate quality,” ingenium “inborn character,” germen “shoot, bud, embryo, germ", Gk. gignesthai “to become, happen", Skt. janati “begets, bears,” janah “race,” jatah “born", Avestan zizanenti “they bear". In Romance group,  common words for Germanic “kin” are “famil~” and “parent~”

English king ~ Türkic Kengu = king, O.E. cyning, P.Gmc. *kuninggaz, Du. koning, O.H.G. kuning, O.N. konungr, Dan. konge, Ger. könig; in Balto-Slavic: O.C.S. kunegu “prince”, Rus. knyaz, Boh. knez, Lith. kunigas “clergyman”; Finnish kuningas. Note that the Old Church Slavonic has perfectly Türkic form kengu ~ kunegu, and since Germanic and Hunnic tribes solidly divorced at about 453, this Türkic/Germanic/Balto-Slavic shared word must have been shared before that. The Türkic root is kön - “sun”, not Türkic kun/kün ~ English kin, as suggested by IE philologists, and with the suffix -gu it makes kengu “of sun”, “descended from sun”. Apparently the people who made the appellation “illustrious” knew the meaning of the  kengu king, later lost, and that also shows that the “kun/kün/kin” = relative is false etymology. A parallel title is Herceg (like in Hercegovina), formed identically, with parallel Türkic/Germanic meaning Er + eg ~ Herr +ceg = man + of = (Head, Leader) of men; the Balto-Slavic blindly borrowed both titles, and Germanic does not have herceg because it was a later Bajanak (Besenyo) title. Kengu shows up on the Late Antique Central Asian coins in Türkic runiform script, like on Athrikh (Afrosiab, 305-? AD) coin:

English guest ~ Türkic göster, (n., v., adj., adv.), stem of  göstermek = to show, to demonstrate. With agglutinated affixes, the stem produces both active and passive verbs, which in turn produce derivative nouns: göstermek = to show, gösterdi = to be shown, hence bifurcated semantics of noun guest and host retained in Germanic languages, in Latin, and in Greek: O.E. gæst, giest (Anglian gest) "guest; enemy; stranger", O.Fris. jest, Du. gast, Ger. Gast, Goth. gasts "guest"; Gk. xenos "guest, host, stranger"; L. hostis "enemy," hospes "host"; O.C.S. gosti "guest, friend", Slavonic also extended semantics to traders and billeting (postoi), hence the gospodi "lord, master", with connotation of strangers, and hozayin = gospodi = host. No parallels in Indo-Iranian languages, pointing to the emergence of the term after ca 1500 BC.

English land ~ Türkic elen < el (English land has nearly identical forms in all other Germanic languages. PIE etymology for “land” does not exist, Tr. el = “land, country” > elen = “smb's land, possession”). The Germanic form “land” is semantically literal form of Tr. elen: “a definite portion of the earth's surface owned by an individual or home of a nation”, adopted as a compound of the root el and affix of possession en. Even more clear is the Tr. El in the expression “Île-de-France”, where the root El is used directly under its meaning “land”. 

English papa ~ Türkic baba//babai (Engl. papa, from Fr. papa, from L. papa, cf. Gk. pappa “o father,” pappas “father,” pappos “grandfather.” Türkic root “baba/babai” = "father, grandfather". Cf. Scythian Papai = “primogenitor. ancestor". Altaic, Chuvash, and Khakas form are “papai"

Kishlak (kashlyk) Türkic (English castle, from French castel, from Latin castrum/castellum "fort/fortified village,” forming -caster and -chester in place names, “castle” was used to translate Greek kome “village"..., from Türkic “kishlak (kashlyk)” = “winter quarters, winter village, winter fort/fortifications” etc.)

English “house ~ hut” ~ Türkic Koš/quš/xüžə (English “house ~ hut”, with all corresponding ancient and modern Germanic cognates, Romance “kasa/casa” with all corresponding ancient and modern cognates, Slavic “kosh, khata” and other cognates, Mongolian “qos”, Kalmuk “xoš (hosh)”. The word ascends to Proto-Altaic *kul'o “enclosure” (Dybo A.V., Chronology of Türkic languages and linguistic contacts of early Türks, Moscow, 2007, p. 808)

German Turm  = “tower", also French, Spanish. (Sic!) “possibly from a pre-I.E. Mediterranean language” ~ Türkic “türma” = “jail, dungeon", from “tür” = “emplace". Other Türkic meanings for “türma” are “grave mausoleum", “grave".

English candle ~ Türkic  kandil “oil-lamp”, O.E. candel "lamp, lantern, candle". Cognate of M.Ir. condud “fuel” (Welsh cann “white” is a long shot), L. candela “a light, torch, candle made of tallow or wax", candere “to shine"; Gk. kandaros “coal", Skt. cand- “to give light, shine,” candra- “shining, glowing, moon". The Slavic cognate chad “smoke, soot” could not be derived from Latin or Etruscan. Candles were common from early times among Romans and Etruscans, but unknown in ancient Greece (where oil lamps sufficed). The idea of early ecclesiastical borrowing from Latin is preposterous, people in general, and English in particular were using lamps long before Christianity, and for example Etruscans were never given a chance to become ecclesiastical Christians. The Skt. cand- points to Nostratic spread, according to genetic tracing Skt. migrated to Indian subcontinent ca 1500 BC via Eastern Europe and Caspian area.

English write ~ Türkic rizan (Turkish resim) = draw (picture), via O.H.G. rizan “to write, scratch, tear”, Ger. reißen “to tear, pull, tug, sketch, draw, design”, O.E. writan “to score, outline, draw the figure of”, later “to set down in writing” (class I strong verb; past tense wrat, pp. writen); O.Fris. writa “to write,” O.S. writan “to tear, scratch, write”, O.N. rita “write, scratch, outline”, all variations of Türkic rizan. Slavic preserved the original Türkic semantics “to draw": Polish rysować from rîʒen/rîʒʒan > Ukr. risuvati (рисува́ти) > Russ. risovat, risunok (n) (рисовать, рису́нок), with numerous cognates and derivatives in every Germanic, Slavic, and Türkic language. No non-senile PIE etymology, no similar word exists in any other Romance language. This is one of primary examples on impropriety of family tree model applied to real languages.

English message ~ Türkic  muştu “pleasing news”. O.Fr. message, from M.L. missaticum, from L. missus, pp. of mittere “to send” (~ mission). Oh, boy, no IE *cognates, but a Latin borrowing from the Ottomans should probably be ruled out.

English coney, cony = Türkic kuyan with dialectal variations = “hare". . From here comes Coney Island = Jack Rabbit Island, and plenty of Türkic Kuyans, starting from the Eastern Hunnish tribe Kuyan, one of the 24 original Hun tribes, which eventually became a dynastic clan of Sünnu-Hunnu, and Syanbi-Sambirs, Kuyans in the Bulgarian royal line, Kuyan Hill in Kyiv, Jack Rabbit Kuyan also stood for Milky Way among Uezhi/Uechji Tocharians, it was a Scythian qayan, and is still living in the Russified word Kuyanchik = My Little Rabbit that a mom calls her little boy.

English hag = Türkic karga/kharga/qarga etc. Hag = ugly evil-looking old woman; Karga = the same (still living in Russ. Old karga=Staraya karga=old desiccated-looking woman). English Hag comes from P.Germanic *hagatusjon-, of , where 'tusjon” ~ -tesse was a (fem.) suffix. From Tr. karga = raven, with allusive meaning “old", “old woman” (Shipova, Vasmer, Radloff, Zelenin, Berneker). Germanic group only, not in Romance group.

English coal = Türkic Kül/köl ashes (O.E. col “charcoal, coal,” from (sic!) P.Gmc. *kula(n), from (sic!) PIE base *g(e)u-lo- “live coal". Türkic word is alive and kicking, and does not need any asterisks.

Antler English = Türkic anten = horn, with derivatives such as antenna (insect), antenna (radio); no sentinent PIE etymology, no similar word exists in any other Romance language, while Türkic shares this primordial base with all Germanic languages. Ger. Augensprossen “antlers”, lit. “</a></sup> -sprouts” is linked with the fake Gallo-Romance cornu *antoculare “horn in front of the </a></sup> s”, from L. ante “before” + ocularis “of the </a></sup> s”, which also includes the Türkic base ant, and cooks etymology incompatible with a word that was needed 50,000 years ago

Arca Türkic (English arch, from O.Fr. arche “arch of a bridge,” from L. arcus, from PIE (sic!) base *arqu- “bowed, curved” (cf. Goth. arhvazna “arrow,” O.E. earh, O.N. ör, all from the Türkic root “arca” = “back")

English boot = Türkic “bot” = “leg, foot, thigh", via O.Fr. bote, with corresponding words in Provençal (France) language and Spanish, of “unknown origin", perhaps from a Gmc. source, originally for riding boots only, from Türkic root “bot” = “leg". This word has a glorious Euroasiatic circulation: Besenyo and Kipchak sapag/sapug “boot with upper", Estonian sааbаs, Finnish sаараs, French sаbоt “foresten boot", Karel shоарроа/sаарраgа, Latvian zabags/zàbaks, Lithuanian sopagas/zopagas, Manchurian sabu, Mongolian sаb, Slavic sapog and chobot, Spanish zapata, in all cases the part “sap” is Türkic “stem".

English underwear, undies, German Unterrock, from Türkic “andarak/andrak/antar” = "short dress worn under caftan” (Dahl V. Encyclopedic dictionary of live Great Russian language [Толковый словарь живого великорусского языка], 1955), vol. 1, p. 78, in E.N. Shipova  Türkisms in Russian, 1976, p. 33)

English robe = Türkic “rop” = “female gown without sleeves”. O.H.G. rouba “vestments”. Circuitous attempts to etymologize from European roots are pitiful.

English diadem, from Türkic didim “diadem, wreath of bride”; it is not present in the new Türkic languages; it was borrowed into Mongolian “udim”, Khalkha “titem” 'crown; graphical tooth in a crown', Sogdian “δyδm”, Greek “διαδημα”. From Khalkha to Greece: who else could carry this word across the Eurasian steppes?

English bazaar, an international word that spread throughout Eurasia and beyond, from Türkic “baz/boz"="to be loud, to scream", in addition to bazar, generated an extensive family of semantically related words in Türkic and Slavic languages. And the English flea market, German der Lausemarkt, Fr. marché aux puces are a calque of Türkic “bit bazary"="flea market".

English tree ~ Türkic terek. This must be among the oldest known words of shared vocabulary.

English elm, Lat. Ulmus campestris, ~ Türkic “ilm” (m.), “ilma” (f.) - Ulmus campestris tree. This could be a reverse borrowing, Germanic => Türkic, but one way or another it is a common, and very specific, word. The Romance Latins never ventured into Siberia to share their golden lexicon with various Siberian tribes. The same root is in the name of the river Ilmen, and Ilmen territory. This could be a Finnish loanword both to Germanics and Türkics.

English mead ~ Türkic  mir = honey. Engl. “fermented honey drink,” Germanic: , O.E. medu, O.N. mjöðr, Dan. mjød, O.Fris., M.Du. mede, Ger. Met/Metu "mead"; Celtic” O.Ir. mid, Welsh medd, Breton mez “mead"; Baltic. medus, medus, meddo  "honey"; O.C.S. medu, Sl. mȇd/med/miód/mjód; Finn. mesi; Gk. μέθυ methy “wine"; Skt. madhu “honey, honey drink, wine", Avestan maδu; Chinese form 蜜 (mi); Japanese 蜜 (mitsy). The uniformity of forms across families points to Nostratic origin and widespread borrowing. The Chinese word is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language, later transmitted to Japan.

English alms ~ from Türkic cluster with religious semantics “offering, give takings”: аlmak/algı “taking, payment”, acıma “pity”, “of unknown origin”, in addition to being Germanic O.E. ælmesse, O.S. alamosna, O.H.G. alamuosan, O.N. ölmusa, entered  Ecclesiastical Gk. “charity, alms” from eleemon “compassionate” and then Lat. (eleemosyne, eleemosyna) and Romance languages O.Sp. almosna, O.Fr. almosne, It. limosina.

English calamus, Lat. Acorus calamus = Türkic “igir” ~ “acor"- a type of wetland reed endemic to S.Siberia, M.Asia (Caspian, Aral), India etc.

English cap and cup ~ Türkic kap 1. “container, vessel, box”, 2. cover; and all the derivatives of the “vessel” and “cover”; the IE justification is “likely via Etruscan and Latin”, which brings etymology to two other speculative “unknowns”. Notably, 2 Türkic semantic meanings are duplicated in two distinct semantic fields in European languages, “vessel” and “upper cover”. The productivity of  Türkic kap, which produces 39 derivatives listed in a small Turkish dictionary, is mirrored in the European languages, from cap to cup and far beyond.  German Kapf, and Latin caput for the “head” belong to the same cluster. Shared by different linguistic families. Moreover, derivatives like hood ~ bonnet cap, a trademark of the Scythian, Sarmatian, and Türkic dress across millennia called kapşon (kapshon) in Türkic, retained both its Türkic stem and Türkic affix in loanwords: Engl. capuche, Germ. Kapuze,  Spanich capucha, French capuchon, Lat. kapuce, Russian капюшон kapushon, Arm. կապոտ kapot, It. Church capuccino (Order of St. Francis), and so on.

English sin (n.) ~ Türkic cin [jin] (n.) “evil spirit”. O.S. sundia, O.Fris. sende, O.N. phrase verð sannr at "found guilty of", M.Du. sonde, Ger. Sünde "sin, transgression, trespass, offense", O.E. synn "moral wrongdoing, offense against God, misdeed". Somehow compared with Goth. sonjis, O.N. sannr "true" ~ Türkic čïn [chyn] (n.) "truth", "true" (adj.); like if black can be derived from white. Possibly cognate to Latin sons (gen. sontis) "guilty, criminal". IE etymologies do not make sense neither for sin, Lat. sons < Tr. cin, nor for O.N. sannr < Tr. čïn, essentially hanging them up in the air.

Norwegian sannr "true" (adj.) ~ Türkic čïn [chyn] (n.) "truth", "true" (adj.), Gothic sonjis O.N. sannr "true", Chinese form 真 (chin). No sensible IE etymology. In Germanic languages it was replaced by synonymous "true" ~ Türkic dürüst. The Chinese reflex 真 (chin) = truth is likely a reflex of the Scythian Zhou component in the Chinese language.

English truth (n.), true (adj.) ~ Türkic dürüst (n.) "truth". O.E. (n.) triewð (W.Saxon), treowð (Mercian) "faithfulness, quality of being true," from triewe, treowe "faithful" (see true). O.E. (adj.) triewe (W.Saxon), treowe (Mercian) "faithful, trustworthy", O.Fris. triuwi, Du. getrouw, O.H.G. gatriuwu, Ger. treu, O.N. tryggr, Goth. triggws "faithful, trusty". No sensible IE etymology. Lith. drutas "firm", Welsh drud, O.Ir. dron "strong," Welsh derw "true," O.Ir. derb "sure" are all reflexes of the Türkic form of dürüst.

English castigate, chastise of the same root, from L. castigare, ~ Türkic “kast” “bad intention, spite, evil".

English clan and ulan, “ulan” being an obvious recent (Middle Age) borrowing from Türkic, but “clan” comes from the same word, only from the Early Classical Time, likely via Etruscan, from Türkic “oglan, uhlan, ulan” (ğ = silent g) with a slew of meanings that developed in the last 3,000 years: “son” and its derivatives “offspring, youth, young man, hero, strongman, warrior, rider, cavalryman, militiaman, descendant, clan of descendants, clan, family, stock”, and possibly hundreds more semantic derivatives in different linguistic families.

English son ~ Türkic song “end, after, then, trailing”, sonsuz “childless”, M. Kashgari: söng “offspring“. Lat. sunus, Slavonic syn. In Chinese, “sūn ~ sūnz” is “grandson”, another  English/Türkic/Chinese peculiar coincidence, with a spill into Romance and Slavic.

English ace ~ Türkic as “skilful in some activity”, English “skilful in some activity”. This word can't be a random coincidence, because of precision of its meaning, and could be a late reverse borrowing from European languages, but its association with archery points to much deeper, unrecorded usage. Speculatively, originally it was an Etruscan word, and then it can be added to the extensive list of Türkic - Etruscan cognates. At the same time, it may also be connected with the prime Türkic ethnonym As, expressing the most notable property of the Türkic military from pre-Classic times - “archers”. The ethnonym As is known from the Assyrian records as an endonym of Scythians As-kiji = As People = Ishkuza or Ashkuza. Among very numerous derivatives of as are asig, asil, ash, and ashil, respectively benefit, substance, increase, and growth, all with connotations toward superlative.

English skull ~  Türkic kelle “head”, a cognate of the ancient word form which produced English skull < general Scandinavian skulle/skult “head”; Slavic glava and golova: Türk. kelle > Latv. galva > Sl. glava, golova, hláva, glowa, hlowa; Aramaic gulgulta, lit. “(place of the) skull", cognate with Hebrew gulgoleth “skull", the famous name for Golgotha where Jesus was executed; Armenian gluχ “head”. The predominance of anlaut g and presence of Slavic anlaut forms hl point to original glottal stop phoneme /q/, transmitted with local phonetical tools, with Oguz Turkish kelle being only one of the dialectal forms. The spread of the word from northwestern Europe to Levant and Mesopotamia doubtlessly singles out the horsed Kurgan riders as the source of the borrowings, and allows to assign terminal dates of the borrowing by following the traces of the migrants' genetic mutations and literary traces. Another notable shared feature is the use of the same root in numerous languages for the generic “kill”, exemplified in English, where the word “behead” stripped the word “kill” from its origin, while the semantic “behead” from the kelle survived in other languages, like the Russian obezglavit (обезглавить) = “behead”.

English tooth, teeth ~ Türkic tis “tooth”, the oldest Goth. form is “tunthus“. This must be among the oldest known words of shared vocabulary.

English colon ~ Türkic kolon, Gk. kolon, the part of intestine that ends with anus, from Türkic “kilak” = “stomach ache". French qolique, Lat. colica, Gk.  kolike, are also from the same Türkic root “kilak".

English phlegm ~ Türkic balgam, Gk., Arab. phlegma, etymologized as related to Gk. phlox (gen. phlogos) “flame, blaze”, but there is a long way from the Classical Greece to the S.Siberian steppes, for a borrowing from the Greek to penetrate into Oguz languages. A Greek borrowing from the Western Scythians, who brought the word from the north-eastern fringes of the Middle Asia, appear to be a likely scenario.

English barn ~ Türkic ambar, both grain/fodder storage shed.

English bat (v. and n.) ~ Türkic and Scythian pata is “to strike, to kill”  was explained by Herodotus IV 110 as Scythian word for “kill” in the compound eorpata - those who are killing their husbands. It is incompatible in Avesta, where pada = “heritage, offspring”. Only Germanic languages have cognates of this Türkic and Scythian word, among cognates is bane ~ O.E. bana “killer, slayer, murderer; devil”, O.Fris. bona “murderer”, O.N. bani, O.H.G. bana “murder”, O.E. benn “wound”, Goth. banja “stroke, wound”.

English dip ~ Türkic dip “bottom”, with a slew of derivatives that includes “submerge”, “go under water”. O.E. diepan “immerse, dip”, and ultimately to deep. The word has cognates in all Germanic languages, but etymology stops there.

English dumb (adj.) ~ Türkic dumur = atrophy, degeneration. Old Norse dumbr is identical with Türkic form. O.E. dumb “silent, unable to speak” and verb “to become mute", Old Saxon dumb, Gothic dumbs, meant “mute, speechless", O.H.G. thumb is “mute” and “stupid", Modern German dumm “stupid", M.E. “foolish, ignorant", Latv. dumjš “stupid". The fake PIE *dheubh- “confusion, stupefaction, dizziness,” from root *dheu- “dust, mist, vapor, smoke,” and related notions of “defective perception or wits” is raving mad, with no cognates in other IE groups, and with semantical and phonetical breaches even with the fake IE roots. Related to dementia, from the same Türkic dumur = atrophy, degeneration.

English dementia, dement “drive mad"  ~ Türkic dumur = atrophy, degeneration. Cognate of O.E. form gemynd "memory, thinking, intention” closest to the Türkic form, other cognates are explained from mind and memory, but not to the absence thereof: Goth. muns "thought," munan "to think;" O.N. minni "mind;" Ger. minne "memory, loving memory". In Romance, M.Fr. démenter, L.L. dementare “to drive out of one's mind"; Latin is explained as “de mente” out of mind, derived from “mens” mind, and then linked to mind and memory, but not to the absence thereof: Skt. matih "thought," munih "sage, seer"; Gk. memona "I yearn," mania "madness", mantis "one who divines, prophet, seer"; L. mens "mind, understanding, reason", memini "I remember", mentio "remembrance"; Lith. mintis "thought, idea", O.C.S. mineti "to believe, think", Rus. pamiat "memory", all lacking semantics of degeneration. The Türkic dumur, like the English dumb, can't be derived from Latin “de mente”, but both dement and dumb, and other Germanic dem-/dum- cognates are derivatives of the Türkic dumur = atrophy, degeneration.

English dune ~ Türkic dun “low”. Cognate of English down, O.E. dun “down, moor; height, hill, mountain", M.Du. dunen “sandy hill,” Du. duin, also Celtic” “hill, citadel", O.Ir. dun “hill, hill fort"; Welsh din “fortress, hill fort"; second element in place names London, Verdun, etc., traced to pre-insular Celtic [Cambridge Dictionary of English Place-Names] before Anglo-Saxon migration. The non-English Germanic words tend to mean “dune, sand bank” dune, the Celtic cognates tend to mean “hill, hill fort". Ger. Düne, Fr. dune, Italian, Spanish duna are said to be loan-words from Dutch, linking it to possible Simmerian Türkic origin. Fr. M.Du. or M.L.G. dune, perhaps from Gaulish. The French word (13c.) is held to be an Old French borrowing from Germanic. Russian дюна duna  = dune likely comes directly fr. Türkic.

English tambourine ~ Türkic “tambur” - “musical instrument, similar to mandolin".

English flask ~ Türkic baklaga, late Latin flasconem - all “water bag". One etymological theory from proto Germanic *fleh- flax, another theory a metathesis of Latin vasculum, both do not make much sense.

English sack ~ Türkic sak “store”, and all the derivatives of the “store”, likely via Etruscan and Latin

German Tasse ~ Türkic tas/taz, Ital. tazze, French tasse, all “low cylindrical bowls".

German, Greek, Latin Theriak/theriacum, ~ Türkic “tiryak", all “snake antidote". Türkic has a cluster of meanings: “opium, antidote, narcoman drug addict, heavy smoker, drunkard, maniac, quarellsome, i.e. it is a generic word that passed to Greeks and Latins only one meaning.

German Truthahn “turkey” fowl ~ Türkic “turuhtan", both for a kind of “fowl".

English cake ~ Türkic “kek” - “flat, round loaf of bread”. Originally (until early 15c.) “a flat, round loaf of bread”. Shared by Germanic languages: from O.N. kaka “cake,” M.Du. koke, Du. koek, O.H.G. huohho, Ger. Kuchen.

German Ulan “cavalryman” ~ Türkic “ulan/oglan"  - “young man", “scion of a noble family". Same word in Polish, Russian.

German  Schabracke “horse blanket” ~ Türkic “cheprak” -  “horse blanket".  Same word in Yiddish, Polish, Bielorussian, Ukrainian, Russian.

English sage ~ Türkic “sag, sağ"  (ğ is articulated silently) - “wise, talented, foresighted". In etymological theory from Latin sapere “have a taste, have good taste, be wise,” from PIE base *sap - “to taste“. The Türkic “sag” is real and does not need any asterisks; also if of all IE languages only the ancient Latin has it, then in Latin it is a borrowing, is not it? Semantically, from the *taste to “wise” is quite a distance that needs a scholarship leap, even the “seasoned” and “wise” semantically are quite distinct. The Greek “soph” ascends to the 6th c. BC, and must be a medium that brought this word into the western IE languages.

English adj. matt ~ Türkic adj. “mat” - “matt, dull, opaque, lackluster, darkish”. No etymology exists whatsoever, who goes by etymological dictionaries is going to miss this pearl.

English adj. thick ~ Türkic adj. sik - “thick, dense”. O.S. thikki, O.H.G. dicchi, Ger. dick, O.N. þykkr (thykkr), O.Fris. thikke, Gaelic tiugh. In quasi-scientific etymologies, the obvious Türkic word is veiled by a fake PIE *tegu- “thick”, instead of a straightforward Türkic adj. sik/thik.

English adj. sorrel ~ Türkic adj. “sary”. Sary was most popular color name, for pale yellow and achromatic pale gray, it was widely used as endonyms, from antiquity (Sary As, Sarir, Saragur, Saryg) to Middle Ages (Sarysün, Kuman, Kipchak, Akkoyunly, Ak Nogaj, where Sary = Ku = Ak) and to modernity (Sary Yogur, Sary Uigur). In English, with time, the hue became darker, sorrel (adj.) “reddish brown", in M.Fr. sorel from sor “yellowish-brown", M.Du. soor “dry,” O.H.G. soren “to become dry", O.E. sear "withered, barren"). Not a trace of IE etymology in sight. Two transmission lines are discernable, one circum-Mediterranean ca 2800 BC, which eventually produced Irelandic h-version hárr “gray, gray-haired”, and another later overland s-version, which produced Germanic and Slavic s-version, with darker hue, and Slavic s-version with lighter hue, Slavic ser = “gray, gray-haired”. Drying color is a derivative, exemplified by Slavic idiom “pojeltet” = turm yellow = dry (foliage).

English moist, moisture, and mayonnaise ~ Türkic mayi - “liquid, fluid” > moist - “watery, wet, damp”; mayonnaise from Catalan “maonesa”, in Old French moyeu = yolk of egg, via French mayonnaise. Cognates ostensibly include Vulg. Lat and Lat. forms ca. mucidus, quite a long shot. For such prominent phenomenon, absence of etymology is quite telling.

English cockney ~ Türkic köken “motherland” > English “domestic (language)”. Phonetical folk etymologies are  “milksop, simpleton; effeminate man; hence: Londoner” and “spoiled child, milksop; cock's egg; runt of a clutch”; the semantics of “domestic (language)” < “motherland”  seems to be the most suitable survival from the forgotten past; all folk etymologies date from late Middle Ages, a thousand years after the collapse of the substrate language.

Chuvash is a relict of a language that is reputed to be an archaic branch of the Türkic, or a remnant of Ogur branch, or a language of Suvars/Sibirs, or a Turkified Finnic Mari language with idiosyncrasies befitting a language adopted from a different linguistic group. In case of Suvars/Sibirs, they were conquerors of the Bactria in 140 BC. Being a stand-aside branch of the Türkic, they are endowed with their own Türkic-Germanic correspondences that defy chance coincidence. In their defiance, they are quite selective, they chose to solely defy the Germanic branch, ignoring Romance, Indo-Iranic, and every other IE branches. What turn of the fate gave then a chance of such strange and insubordinate selection is not clear. Both Chuvashes and Germanics were tribes in the Western Hunnic confederation, but that does not warrant a cultural borrowing of the word like “to do” and “child”. Neither Germanics nor Chuvashes were people that were absolutely idle and childless before culturally encountering each other and impressing the loafers how to live and procreate. We have a fairly good Suvar Dateline that starts with Sumerian records, where were the Germanics at the time?

1. Chuv apat  “food, eatable” - OE ofett, Germ Obst “vegetables”.
2. Chuv armuti “wormwood” - Germ Wermut “wormwood”.
3. Chuv ătăr “otter” - OG *utra, Eng otter , Germ Otter.
4. Chuv ăvăs “asp” - OG *apso, OE æps, Germ Espe “asp”.
5. Chuv čak(k) “to stick up” - Germ Zacke “tooth, jag”.
6. Chuv čětre “to tremble” - Germ zittern “to tremble”.
7. Chuv jěkel “acorn” - OG *aikel, Germ Eichel “acorn”.
8. Chuv kěrt  “” - OG *herdo, Germ Herde, Eng herd, Sw hjord “herd, flock”.
9. Chuv karta “fence” - OG *gardon, Germ Garten, Eng garden.
10. Chuv lăbăr “thistle” – OE laber, leber “rush, reed”, Old High Germ leber.
11. Chuv măkăn’ “poppy” - Germ Mohn “poppy” (old form *mæhon).
12. Chuv pěçen “sow-thistle” - Germ Vesen “siftings, bran”.
13. Chuv palt “fast, quick” - OG *balþa, “bold, courageous”, eng. bold, Germ bald “fast, soon”.
14. Chuv papak, pebek “child” (other Türkic bebi, beba, bebek) - Eng baby.
15. Chuv pultăran “a kind of parsley” - Germ Baldrian “valerian”. Perheps, Latin name of the plant Valeriana, that is similar to parsley, is changed accordingly to Lat valere “be strong” and the first form of the name was other. German word is more similar to Tur baldiran “a kind of parsley” and other Türkic names of this plant (in Balkar, Tartarian and Altaian). Therefore, it is not clear, which of the languages, German or Latin, adopted the Türkic word first.
16. Chuv tără “top” - Eng tor “stony top”. See Lat torus too.
17. Chuv tu  “to do” - Germ tun, Eng to do, Dt doen “to do”.
18. Chuv urba (Turk arpa) “barley” -   OG *arwa, Germ Erbse “pea”.
19. Chuv vak “wake” - OG *wakwo, Germ Wake, Eng wake, Swvak “wake”.
20. Chuv xajmatlăx  “kondred” - Germ Heimat, (Old High Germ heimoudil), Got haimoþli “homeland”.
21. Chuv xaltară  “to freeze” - OG *kalda, Germ kalt, Eng cold “cold”.
22. Chuv xatăr “cheerful” - OE hador, Germ heiter “cheerful”.
23. Chuv xitren “good, fine” - OE cytren “beautiful”.
24. Chuv xüte  “defence” - OG *hoda, Germ Hut, Eng hood, hat, Swhatt “defence”.
25. Chuv ytla  “superfluous” - West Germ.  *ídla “insignificant, vain”, Germ eitel, Eng idle, Dt ijdel.

5.4. Гибридный характер среднестоговской культурной общности

«В 1934 году Э. Форрер [235] высказал мнение, что индоевропейский язык образовался в результате скрещивания двух неродственных языков. …Н. С. Трубецкой, Х. К. Уленбек и Б. В. Горнунг [236] предполагают, что скрещивание, о котором идет речь, происходило между языком уральско-алтайского типа и языком типа кавказско-семитского. Эта концепция основывается на том, что в системе праиндоевропейского языка имеют место противоречивые явления, которые с наибольшей вероятностью можно объяснить происхождением от различных языковых систем. Противоречие усматривают прежде всего в том, что, согласно “ларингальной” теории, в праиндоевропейском был один только гласный звук е, который не выполнял фонемной функции, а система фонем состояла только из согласных и сонантов, но вместе с тем в нем сложилась триада гласных е, о, а.

Кроме того, указывают на наличие элементов фузии и агглютинации в строе индоевропейского языка, на существование в нем, с одной стороны, регулярного тематического склонения с постоянной основой, а с другой – гетероклитического склонения, в котором номинатив и аккузатив имеют одну основу, а остальные падежи – другую, а также нетематического склонения, в котором передвигается ударение и чередуются огласовки, и различных супплективных образований. Б. В. Горнунг указывает также на сочетание в синтаксическом строе праиндоевропейского черт эргативной и поссесивной структур и др.» [237, с. 26-27].

С. А. Старостин считал, что «праиндоевропейская языковая общность наложилась на некоторый диалект прасевернокавказского языка», причем «мы можем датировать контакты между праиндоевропейским и прасевернокавказским языками началом V тысячелетия до н. э., т. е. эпохой развитого неолита» [268, с. 154]. Эти контакты имели вид ассимиляции индоевропейцами некоего местного севернокавказского языкового субстата. От этого предшествующего населения индоевропейцы позаимствовали большое количество слов (лексем), связанных с животноводством и земледелием, названиями предметов обихода, продуктов питания, с торгово-обменными операциями, а также и некоторые названия диких растений и животных [268, с. 152-153].

Выше уже говорилось, что и в антропологическом отношении носители среднестоговской культуры представляли собой смешение двух расовых типов: неолитического населения Юга Украины со значительной долей южных европеоидов средиземноморского расового типа и поздних кроманьонцев «нордического» расового типа. В неолите представителями этого кроманьонского типа на Востоке Украины были носители днепро-донецкой культуры. «В мезолите и неолите Европы наиболее близкие аналогии кроманьонскому типу населения днепро-донецкой культуры следует искать среди носителей культур более северных лесных и лесостепных территорий. По ряду таксономических признаков к ним ближе всего стоят люди культуры Эртебелле. ...Центральная Европа была в это время населена в основном людьми средиземноморского вида с грацильными чертами лица» [230, с. 188]. Отмечается в связи с этим явное различие между физическим типом носителей трипольской и днепро-донецкой культур как соответственно представителей средиземноморского и очень массивного позднекроманьонского типов, а также предполагается близость к трипольцам носителей буго-днестровской и сурской культур [261, с. 49-51, 24].

На эту же тему – скрещивания двух неродственных культур – есть что сказать и археологам. С одной стороны, истоки среднестоговской культуры Д. Я. Телегин видел в сурской (сурско-днепровской) культуре эпохи неолита: «Эти культуры сближает некоторая общность в формах посуды и технологии ее изготовления – остродонность горшков, орнаментация их преимущественно в верхней трети прочерченным гребенчатым или ямочным орнаментом, наличие толченых раковин в глиняном тесте и т. д. Как для сурской, так и для среднестоговской культур характерны высокое развитие костяной индустрии, общность приемов обработки рога и одинаковые типы орудий труда из этого материала – мотыги, рыболовные крючки, тесла и пр.

Но в Надпорожье – основном районе распространения сурской культуры – между периодом ее существования и появлением первых памятников среднестоговской культуры заметен определенный хронологический разрыв, который характеризуется безраздельным господством здесь памятников среднего этапа днепро-донецкой культуры» [2, с. 144].

Носители этой днепро-донецкой культуры были культурно и антропологически связаны с племенами Прибалтики, а еще далее вглубь времен – с верхнепалеолитическими обитателями приледниковой зоны Европы. Они изготавливали керамику с примесью песка и растительных остатков, хоронили покойников вытянутыми на спине и посыпали их красной охрой.

В то же время средиземноморцы охрой покойников обычно не посыпали, хоронили скорченно на боку («в позе эмбриона»), и при этом клали в могилу горшки с едой [230, с. 33-35].

Очевидно, что ближайшими родственниками племен сурской культуры были неолитические племена Крыма, а также соседние с ними племена буго-днестровской культуры. Эти племена тоже изготавливали керамику с примесью толченых раковин. «Хронологическое положение раннего этапа развития буго-днестровской культуры – VI тыс. до н. э. [по калиброванным датам – VII тыс. до н. э. – И. Р.] – определяется на основании специфических особенностей посуды этого времени – глубоких прямостенных горшков, которые имеют днище в виде шипа и содержат в тесте примесь толченой ракушки. Аналогичная посуда известна в Днепровском Надпорожье, в Крыму, Северном Приазовье, на Нижнем Дону и в Прикаспийской Туркмении (Джебел). В то же время отмечается несомненное сходство некоторой посуды этой группы (это касается так называемого защипного орнамента) с древнейшей керамикой Балкан, в частности кухонной посудой фессалийского ранненеолитического поселения Неа-Никомедиа» [251, с. 121].

Племена буго-днестровской культуры были впоследствии завоеваны и вытеснены пришедшими с Балкан трипольцами. Очевидно, что часть этих племен мигрировала на восток – в Черкасское Поднепровье, в Надпорожье, возможно, на Северский Донец. Здесь они смешались с племенами днепро-донецкой культуры. «Были созданы синкретические памятники типа Бузьки, утвердились ранние формы производящего хозяйства. Очевидно, произошла взаимоассимиляция пришельцев и аборигенов» [256, с. 30].

Вероятно, некоторые племена буго-днестровской культуры под натиском трипольцев переселились еще дальше на восток, в бассейны Дона и даже Волги: «На стоянках среднедонской культуры найдены фрагменты керамики буго-днестровского типа, по орнаментальным признакам более соответствующие развитым фазам культуры: от конца VII до конца V тысячелетий до н. э.» [246, с. 141]. (Не исключено, что именно эти переселенцы стали создателями неолитической самарской культуры в Поволжье. Там они стали современниками переселившихся уже значительно позднее среднестоговцев («хвалынской культуры»). «Этот процесс некоторого пережиточного существования древних традиций и их носителей характерен для всей [Волго-Донской. – И. Р.] лесостепи» [75, с. 12]. При этом «имеются многочисленные факты, отражающие характер тесных взаимоотношений и взаимовлияний населения самарской и хвалынской культур, видимо, родственных» [307, с. 72-76]).

Но затем нашествие трипольцев на территорию Украины было навсегда остановлено на линии водораздела рек Южный Буг и Ингул. Очень характерно, что на «Ингульском Рубеже» найдена в совместном залегании посуда буго-днестровского, сурско-среднестоговского и днепро-донецкого типов [260, с. 48-49]. Очевидно, что буго-днестровские (и крымские неолитические) племена также сыграли свою роль в процессе формирования среднестоговской культуры. Но еще раз повторимся: они, вероятно, были изначально близкородственны сурским племенам и образовывали с ними единую этно-культурную общность. К этой же общности относилась в том числе и т. н. тубинская культура в среднем течении Северского Донца и на Айдаре: ее истоки связаны с буго-днестровской культурой, она сосуществует с днепро-донецкой, а затем ее население ассимилируется носителями среднестоговской культуры [263, с. 8-11].

Д. Я. Телегин приписывает «днепро-донецким» создание могильников мариупольского типа. Однако поражает то, что на этих же могильниках хоронили своих покойников и носители среднестоговской культуры [75, с. 47-48]. Очевидно, что мы должны включать в состав единой среднестоговской культурной общности и создателей поздних памятников мариупольского типа. Это подтверждается и рядом археологических находок. Например, там обнаружены каменные булавы, отдельные украшения из меди и золотая подвеска [241, с. 18-19]. «На поселениях днепро-донецкой культуры из Собачек и Среднего Стога выявлен даже домашний конь» [230, с. 209]. И что при этом характерно: «Могильники сурско-днепровской культуры пока не известны» [254, с. 138-139]. Сурские и родственные им племена также вполне могли быть создателями ряда ранних могильников мариупольского типа.

Да и на поселениях часто одновременно встречаются памятники и сурско-среднестоговской, и днепро-донецкой культуры. В других случаях это признает и сам Д. Я. Телегин: «На материалах Надпорожья отмечается целый ряд фактов, которые подтверждают сосуществование днепро-донецкой и сурской культуры на определенном отрезке времени. Так, например, в нижнем слое Вовчка выявлено совместное залегание сурской и ранней днепро-донецкой керамики. ...О сосуществовании днепро-донецкой и сурской керамики свидетельствует не только совместное залегание обломков посуды, но и общие черты ее орнаментации... Таким образом, памятники сурской культуры непосредственно сосуществовали с поселениями первого периода днепро-донецкого типа. Их носители, очевидно, еще некоторое время проживали в Надпорожье и на раннем этапе второго периода (II а) днепро-донецкой культуры [230, с. 190-191]. «Выделение в нижнем энеолитическом слое Александрии на реке Оскол двух основных керамических групп свидетельствует, очевидно, о разном их происхождении – из днепро-донецкой и среднестоговской культур. …Достаточно оснований утверждать факт сосуществования посуды первой и второй групп. …Органичное соединение двух керамических типов отмечается и в комплексе верхнего (II) энеолитического слоя поселения. …Вторая группа керамики (среднестоговской культуры на Нижнем Дону) выделяется, как и в Александрии, прежде всего составом глиняного теста, в котором есть примесь песка и следы растительных остатков» [2, с. 21-23, 26].

Из этого следует факт длительного сосуществования на одной территории носителей двух неродственных культурных традиций: позднекроманьонских носителей днепро-донецкой культуры и потомков первых местных скотоводов – носителей среднестоговской и нижнемихайловской культур. Причем такое сосуществование очевидно не похоже на сосуществование завоевателей и покоренного ими населения. Скорее это выглядит как ставший традицией союз, который со временем привел к формированию двуединого народа.

Так, В. А. Манько вообще пишет о совместном расселении племен азово-днепровской (т. е. «мариупольского» варианта днепро-донецкой) и сурской культур: «Возможно, что образование киево-черкасской культуры и памятников типа Туба-2 является частью одного процесса миграции населения из северо-западного Приазовья на Днепр и Северский Донец. Причинами такой миграции могло стать расселение племен азово-днепровской и сурской культур» [253, с. 162]. «Среднестоговские племена вместе с населением упомянутых групп (днепро-донецкой культуры) принимали участие в формировании древнеямной культуры» [252, с. 171].

«Очевидно, как результат переплетения разных внешних влияний следует расценивать и сосуществование в среднестоговской культуре каменных и кремневых топоров, ножей на пластинах и вкладышей серпов, изготовленных в технике двухстороннего скалывания, наконечников копья подтреугольной и субромбической формы и т. д.» [2, с. 147]. «Таким образом, необходимо признать генетическую связь ранней среднестоговской культуры с культурами мариупольской (днепро-донецкой) культурной общности» [75, p. 48].

Показательно и то, что сосуществование двух обрядов погребения осталось характерной чертой более поздних индоевропейских археологических культур – наследниц среднестоговской: «Безусловными традициями обряда погребений могильников мариупольского типа надо считать и бытование в эпоху меди-бронзы на юге Украины наряду со скорченным трупоположением вытянутого на спине обряда захоронений. Такие захоронения известны в нижнемихайловской и ямной культурах» [230, с. 41]. В культуре шаровидных амфор также можно обнаружить проявления подобного биритуализма. Так, И. К. Свешников наряду с преобладающим обрядом вытянутых погребений отмечает и скорченные (на боку или на спине), причем иногда и те и другие встречаются в одной гробнице [255, с. 13, 15, 40, 42, 54, 55].