Заголовок этой книги включает 3 Тюркизма: "Cлoвapь", "Тюpкизмoв", "Языкe". Происхождение четвертого слова, "Pуccкoм", точно не известно.

Читатель немедленно заметит, что постинг не корректировался. В случаях более детального рассмотрения потребуется тщательная корректура, но академические исследования находятся вне цели этого постинга, который намерен показать степень исторического лингвистического симбиоза между Тюркскими и Славянскими языками. В этом мы следуем намерению Е.Н.Шиповой, которая издала словарь с включенными предшествующими исследованиями, в основном без ее собственного анализа, оставляя его для будущих ученых. Этого не последовало, за последние пол-века интеллектуальная активность была примерно такой же как и в предыдущие два века. То ли убогий патриотизм, то ли дух царствующих систем не позволяли истории вырваться на свободу, заменяя ее суррогатами Потеминских сказок. Число линков к относящимся темам было минимизировано, позволяя читателям сделать их собственные исследования для разрешения любых вопросов.

В какой-то степени Словарь - это дитя Второй Мировой Войны. Во время войны ученые Ленинградского Лингвистического Института были эвакуированы в Казахстан, в тогдашнюю столицу Фрунзе, так переименованную Сталинистами в честь одного из самых злобных красных комиссаров. Судьба дала лингвисту Е.Н.Шиповой, которая ранее специализировалась в Руссской филологии, шанс познакомиться с Казахским Тюркским языком, который 35 лет спустя вылился в филологическую публикацию. К тому времени, задача выпуска такого словаря висела в планах Россйской Академии Наук более 150ти лет, но несмотря на то, что Российская история и филология неотделимы от Тюркской истории и филологии, и что Тюркские языки составляют лексический хребет Русского языка и поныне лексически составляют второе большинство в стране, план не был осуществлен в течение почти двух столетий. Работа Е.Шиповой была издана только однажды, застенчивым тиражом в 3,500 экземпляров, и это все, чем страна может похвастаться со времен Французской революции. Даже теперь в России, публикация сохраняет полуакадемическую репутацию как неорганизованная сводка диалектного и устаревшего с общим и современным, и процент Тюркской примеси в популярном и литературном языке никогда академически не публиковался. И. Г. Добродомов отмечал, что “тюркский материал представлен в нем не полностью, особенно применительно к письменным источникам, которые на предмет выявления тюркизмов изучены недостаточно.” (Добродомов И. Г. Проблема филологической достоверности материала в исторических исследованиях. 4/2002 (10). стр. 5-20 ) Судя по достигнутому прогрессу, проблеме обещана долгая жизнь даже по истирическим масштабам.

Е.Н.Шипова тщательно исследовала ведущие Российские филологические источники, и в большинстве случаев она непосредственно цитирует их. Она также верно следует официальной терминологической номенклатуре, называя антиколониальных басмачей мятежными бандитами, монгольское время "Монголо-Татарским игом”, и т.д., и следует явно предубежденным ученым, даже в случаях которые демонстрируют их элементарную безграмотность, бросая вызов их необоснованным приговорам только когда они противостоят ясным свидетельствам таких фундаментальных источников как Codex Cumanicus. Примечательно, что Е.Н.Шипова не включила в библиографию такого фундаментального источника как М.Кашгари, но в нескольких случаях она ненавязчиво и косвенно использовала его свидетельства, чтобы внеси ясность. Некоторые слова выглядят просто скрытыми, коллоквиальное произношение использовано как заглавие гнезда, и Е.Н.Шипова дает правильное слово только в комментариях. Возможно, это простые опущения, и эта тактика не была задумана чтобы скрыть эти слова от редакционных цензоров, оставляя в то же время исследователям дорожку к правильной этимологии. Несколько таких случаев отмечены синим. Мы также должны отдать должное Акад. А.Н. Кононову, который был Ответственным Редактором публикации. Количество случаев с неявными словами слегка затрудняют числовые сравнения.

Содержание словаря отражает ситуацию в Русско-Тюркской этимологической литературе. Многие словарные гнезда относятся к устарелым понятиям, древним названиям одежды и орудий, не используемых в современном Русском языке. Выборка из 2,000 словарных гнезд наиболее употребительных слов, большинство которых не имеют общенациональных синонимов, или со всеми синонимами тюркского происхождения, как “мушмула = кизил”, составила  520 слов. Выборка включает слова монгольские, иранские, арабские и другие, представляющие собой материал религиозного, правового, бытового и иного содержания, вошедшие в Русский язык из Тюркских языков, классифицируемые современными исследователями как Тюркизмы. Слова, определяемые термином “заимствованные”, в действительности не заимствуются на персональном уровне, так бы назывались в Русском языке такие иностранные слова как "пицца”, а стали собственными, ассимилированными, поглощенными родным языком. Это слова, которые являются родным лексиконом настолько, что люди использующие их не знают перевода этих слов на Славянский, возможно что они имели эквиваленты в Славянском, но мы их не знаем.

Словарь Е.Н.Шиповой к сожалению не включил богатый лексический пласт самых старых заимствований, которые разделяются всеми или подавляющим большинством  Балтийских и Славянских языков и являются развитием Тюркских прототипов. Для таких слов существующие этимологические словари ограничиваются поисками Индо-Европейских, Персидских, и древне-Индийских прототипов, регулярно игнорируя Тюркские соответствия. Такая избирательная наука традиционно котируется как фальсификация. При этом некоторые исследователи ограничивают период возможных заимствований Татаро-Монгольским временем, меньшинство вспоминает о до-Монгольских Булгарах, и все до единого игнорируют Хазарский, Аварский, и Хуннский периоды, которые только до эмиграции Хана Аспаруха в 680х годах, положившей начало Хазарскому периоду, по признанию “Номиналии Булгарских Ханов” уже владели страной 515 лет. До их воцарения, 300 лет страна была Сарматской, и до того Скифской, откуда идет самый глубокий Тюркский лексикон Русского языка. Такое зауженное рассмотрение натурально пропускает самые интересные страницы как истории, так и лексики, тем самым выворачивая наизнанку само значение этимологии как ценного раздела исторической науки.

Читатель немедленно заметит почти полное отсутствие Тюркских этимологических ссылок. Подавляющее большинство ссылок даны на исследователей, которые явно не Русско-Тюрко двуязычны, которые извлекали их познания только из Русскоязычных публикаций. Как это не невероятно, нет ни одной ссылки даже на публикации своих собственных Русских или Советских ученых на Тюркских языках. Только подумать, как может быть собран Русский словарь без единого Русского библиографического источника, Китайский словарь без единого Китайского источника. Уже одно это препятствие сильно вредит науке, и в результате мы имеем множество примитивных и неправильных догадок. В этимологических объяснениях практически нигде источники не обращаются к фонетическим переходам, которые происходят в Тюркских языках во времени и пространстве, или в переходах от Тюркских к Славянским. Даже когда этимолог предлагает специфический источник, как Болгарский или Кипчакский, предложения не обоснованы должным образом, и не могут быть взяты более чем субъективное мнение. Конечный итог - это узкая компиляция различных по качеству источников, некоторых из них отличает откровенное предубеждение, называемое в науке недобросовестностью.

Причиной такого вакуума не было отсутствие лояльных квалифицированных ученых, а намеренное ограничение источников исключительно Российскими или Российско-нанятыми экспертами, эта политика возникла во времена Петра I, когда множество чужих ученых были наняты в Русскую службу для создания династической истории Российской империи. С тех пор, и в общем и до сегодня, династическая история служит заменой истории земли и ее народов. Можно перечислить ряд отечественных филологов, чьи работы предшествовали публикации словаря, например по алфавиту: Али Рахим, М.И Ахметзянов, Н.Б. Бурганова, Ф.Г. Гарипова, Р.Г. Кузеева...

Словарные гнезда, обозначенные римскими цифрами, дают тюркскую семантику, а значения обозначенные арабскими цифрами дают русские варианты, не обязательно семантически совпадающие с их тюркскими значениями в современных тюркских языках, и иногда сохраняя наиболее древние тюркские значения, как например кура в значении “стена”. Некоторые слова приобрели в Русском языке свою независимую жизнь и развились в лексиконный букет, как например тамга => тамга, таможня, растамаживать, деньга, деньги; мака => смекать, кумекать, невдомёк, макар (таким макаром), и т.д. Флективный Славянский легко преобразовывает и перемещает Тюркские заимствования в слова которые фонетически являются иногда едва распознаваемыми, подобно "тамга” - “таможня”, “растамаживать”, "мака" => “смекать”, “невдомёк”.

Русский язык по его словарному фонду можно разделить на Славянский или Тюрко-Славянский до-Монгольского периода, Древне-Русский или скорее Старо-Русский Монгольского периода до конца правления Петра I, после-Петровский до Коммунистического периода, и современный после-Коммунистического периода. Официозная периодизация, конечно, совершенно другая и по терминологии, и по существу. Тюрко-Славянский вообще не упоминается, он идет как Древне-Русский, и оба периода слиты в один, обозванный Древне-Русским, хотя лингвистически они разительно отличаются. Словарь Е. Шиповой во многом - это словарь Старо-Русского Монгольского периода, когда на древний слой Тюрко-Славянского языка наложилась лексическая и морфологическая печать Тюркских языков: Печенежского, Огузского, Кипчакского, и других языков Кипчакского Ханства. Этот язык просуществовал до конца правления Петра I, при котором Старо-Русский язык начал вбирать множество лексического материала из Европейских языков. После-Петровский период отличается усиленной Индо-Европеизацией Русского языка, и постепенной утерей как Тюрко-Славянского, так и Тюркского лексикона. Процесс Индо-Европеизации нарастал через Коммунистический и после-Коммунистический периоды, за счет импорта и замены Славянизмов Европейской технологической лексикой. Во всех случаях, взаимопонимание язуков смежных периодов довольно высоко, на уровне диалектального, но взаимопонимание между языками отстоящими на два перода не более чем взаимопонимание между отдельными родственными языками. Современному читателю неизвестен большой пласт лексикона Тюркизмов после-Петровского периода, и в меньшей степени неизвестен пласт доживший до Коммунистического периода.

Особенность Русского языка отличает явление пере-импорта, когда Русифицировный Тюркский лексикон вернулся к смежному Тюркскому населению, уже по крайней мере частично двуязычному, дополняя или заменяя слова родного языка. Утюг, арка, хомут являются примерами этой двуязычной ассимиляции, отличной от типа элитной доминации. Этот процесс начался во времена Петра I, когда в Российских доминионах упал статус Тюркских языков, он продолжался во время экспансии Имперского периода, и особенно он ускорился в Советский период, когда образование было насильно переведено с родных языков на Русский, собственная печать была разгромлена, национальная грамотность стерта, и любое продвижение было обусловлено знанием Русского устного, письменного, профессионального, и научного языков. Огромное последствие этого было то, что современные словари современных Северо-Западных Тюркских языков насыщены Русскими заимствованиями и Русизмами подменяющими родные слова, создавая из родных языков примитивные фантомы креольных языков. Филолог Е.Н.Шипова во многих случаях отметила это необычное явление, которое близко повторяет циклические стадии Российской колонизации.

Особая черта анализов, приводимых Е.Н.Шиповой, это произвольная Иранская атрибуция: для Персидского языка не используются никакие критерии, он принимается за монолитный мертвый язык. Но живой Персидский язык прошел стадии древне-Персидского, средне-Персидского, и современного Персидского, причем средне-Персидский отличается большим количеством Арабизмов и Тюркизмов, а современный Персидский включил еще больше Тюркизмов. 40% Персидского населения - это Тюркоязычные Азери, и они несомненно внесли свой вклад в современный Персидский язык. Добавляя сюда отсутствие систематического анализа распространения и трансформации лексикона в Тюркских языках, большинство Персидских атрибуций выглядят искусственными и необъективными. Количество фальшивых этимологий возведенных к Персидскому языку такое, что их невозможно не заметить, в большинстве они совершенно очевидны из текста, перечисляющего народы которые никак не могли заменять свой лексикон на Персидский.

Елизавета Шипова, должно быть, родилась около 1915 г., она эвакуировалась в Казахстан в 1941 как младший научный сотрудник, и возможно не возвратилась назад в Ленинград. Она, должно быть, ушла в отставку в возрасте 55-60 лет, что подозрительно совпадает с выбором времени книжной публикации, которая сделала ей имя и память. Она, должно быть, издала книгу непосредственно до увольнения или сразу после, не заботясь более о будущем ее карьеры. Конечно, это только предположения, потому что ученый, который оставил своей стране такое ценное достижение, лично полностью неизвестен, и если бы не тысячи ссылок на ее работу, она была бы полностью забыта.

* * *

Описания и обсуждения находятся в Русской версии. Копия книги дана как изображение PDF.

В некоторых местах для слов, написанных смешанной Кирллицей/Латыницей, или Кирллицей/квази-Кирллицей (буквами изобретенными для различных Тюркских языков, когда им запретили использовать их традиционные алфавиты; чтобы разделить завоеванные народы, различная чудная графика была изобретена для тех же самых квази-Кирллических букв), использована чисто Английская транскрипция: бiт => bit, и некоторые транскрипции Турецкими диакритический знаками заменнены их Английскими эквивалентами: c-cedil = > ch, s-cedil = > sh, и некоторые вставленные греческие “гаммы” заменнены на “g”. Некоторые носовые “н”, и глотальные “k”, обнозначенные квази-Кирллическими символами, заменены на “ng” and “q” соответственно. В большинстве случаев педантизм аутентичного написания не служит никакой цели, потому что фонический спектр очень широк даже в пределах небольших диалектов, и предложенное правописание может только быть общей иллюстрацией. Некоторые отсутствующие словесные гнезда, отмеченные в других местах Словаря, добавлены в надлежащем алфавитном порядке, показывая дополнения в синем. Дополнения постинга, взятые из других источников, показаны синим, они могут быть найдены в тексте источника с помощью поиска по сайту. Слова, отмеченные коричневым - это корни отсутствующих гнезд. По мере добавления к словарю, коричневый меняется на синий цвет.

Официальные предисловия книги переведены на Английский чтобы ввести читателя в Оруэлловскую прозу, необходимую во всех публикациях Советского времени. Узнать из них что-то невозможно, но они передают вкус неискренних слов и конфетной упаковки требовавшейся для опубликования ничего более опасного чем коллекция лингвистических фактов собственного и уже доминирующего языка страны. Они подчеркивают лживые обещания, и хвалят абсурдное использование в системе государственного образования книги, ограниченной тиражем 3500 экземпляров для страны с населением того времени в 250 млн. чел. Так или иначе, они прорвались. К чести Е.Н. Шиповой и А.Н. Кононова, не было сделано никакого усилия уничтожить, исказить или фальсифицировать факты. Даже бессмысленные повторения официальной исторической терминологии прошлого вслед за слащавыми введениями кажутся чужими вставками.

Дополнительное замечание: одно исследование было сделано вне Русской политической системы - Golden P. В. "Turkic Calques in Mediaeval Eastern Slavic" / Journal of Turkish Studies, 8, Cambridge, MA.

Предлагаемый Словарь тюркизмов составлен на материале русских и тюркских языков, многочисленных исследований о тюркизмах русских и иностранных авторов и является первым трудом (и пока последним) в истории лексикографии в этой области.

Словарь включает около двух тысяч слов-тюркизмов. В нем раскрыта этимология слов-тюркизмов и история их появления в русском языке. Широко представлена также вошедшая в русский язык тюркская лексика, начиная с древнерусских памятников письма. Значительное место отводится устной и просторечной лексике, сохранившейся в русских диалектах и используемой писателями в художественных произведениях, а также в периодической печати.

В Словаре прослеживается взаимовлияние русского и национальных (в данном случае тюркских) языков народов Советского Союза.

Словарь будет полезен для языковедов-тюркологов и славистов, историков, писателей, переводчиков, преподавателей русского и национальных языков, для студентов филологических факультетов.

Ответственный редактор академик А. Н. КОНОНОВ

Составитель Шипова Елизавета Николаевна

СЛОВАРЬ ТЮРКИЗМОВ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Утверждено к печати Ученым советом института языкознания Академии наук Казахской ССР
Редактор Я. В. Леонова; худож. редактор А. Б. Мальцев', оформление художника И. З. Уразаева;
техн. редактор 3. П. Ророкина; корректор Т. Я. Казанпикова.
Сдано в набор 3/VI 1976 г. Подписано к печати 29Дек 1976 г.
Формат COXSOVic. Бумага № 1. Печ. л. 27, 8. Уч.-изд. л. 27.
Тираж 3500. Зак. 84.
Цена 1р. 32к.
Издательство "Наука" Казахской ССР. Типография издательства "Наука" Казахской ССР.
Адрес издательства и типографии: 480021, г. Алма-Ата, ул. Шевченко, 28.
115~76
70105-105 407(07)-76

Связь русского и тюркских языков зафиксирована историей с незапамятных времен.

В развитии русско-тюркских языковых связей отмечается несколько исторических периодов. Древнейшим является период, охватывающий первые века нашей эры, до образования Киевской Руси. С 6го-7го вв. н. э. славяне вступают в торговые взаимосвязи с тюрками-аварами, а позже - с хазарами, волжскими болгарами и другими тюркскими племенами, а также с финно-уграми и иранцами. (Участие Славян в Армии Атиллы преподносятся как невинные “торговые взаимосвязи”, а Тюркская кровь, текущая в Русских венах, вообще игнорируется в Русско-Потемкинской исторической мофологии).

Возникшая издревле связь между русским и тюркскими народами, их тесный контакт, обусловленный территориальной близостью и жизненной необходимостью поддерживать торгово-экономические взаимоотношения, потребовали от народов, носителей этих языков, практического знания языков своих соседей. В связи с этим появились первые толмачи-переводчики. "Частые поездки русских князей в Орду, общение с представителями Орды вызвали к жизни появление первых переводчиков-толмачей (тюрк. тыл, тил язык)" ¹.

В период Киевской Руси (с 10-12 вв.), обычно называемый в литературе периодом домонголо-татарского нашествия, особенно оживились взаимоотношения русских с огузскими и кыпчакскими (половецкими) племенами. К этому времени относится замечательный памятник русской письменности "Слово о полку Игореве", сохранивший много половецких слов.

Для 12-15 веков, вошедших в историю России как мрачный период монголо-татарского нашествия, характерно проникновение большого количества тюркских слов в русский язык.

1 Кононов А. Н. История изучения тюркских языков в России. Л., 1972, с. 16.

Взаимопроникновение русской и тюркской лексики усилилось особенно в период присоединения к России Казанского, Астраханского и Крымского ханств.

После Великой Октябрьской социалистической революции, с установлением равноправных отношений между народами всего Советского Союза, с приобщением тюркских народов к русской и интернациональной культуре, благодаря тесному контакту народов - носителей языков - с особой силой проявилось взаимопроникновение и взаимообогащение лексики языков разных систем. Как отмечает Ю. Д. Дешериев, "специфические особенности фонетических структур разных типов слогов и слов, встречающиеся в заимствованной лексике, "органически" войдут в состав звукового строя большинства литературных языков" ².

Исследователи русской лексики отмечали в ней заимствования из разных языков - древнегреческого и латинского, угро-финских, монгольского, тюркских, иранских, западноевропейских. Видную роль в обогащении лексики русского языка играют также языки тюркские.

В ранних трудах ученых-тюркологов и славистов, исследователей тюркизмов в русском языке тюркизмом обычно считалось слово исконно тюркского происхождения. Причем фонетическими признаками для определения тюркизмов считались прежде всего сингармонизм, т. е. наличие в слове либо только мягких, либо только твердых слогов (например, дарага, керекметъ, харалуг), а также изменение корневого гласного а/о, а(о)у (например, боран/буран, салтан/султан, койма/кайма, корсак/карсак и др.).

Н. К. Дмитриев все слова, заимствованные русским языком из тюркских, считает тюркизмами, независимо от их происхождения в тюркских языках.

"Среди самих тюркизмов естественно различаются, - пишет Н. К. Дмитриев, - слова собственно тюркские и слова замаскированные. ...Все эти моменты строго различаются в тюркологических работах. Однако при исследованиях в области turco - slavica подобная классификация признается излишней, так как все тюркизмы русского словаря, какова бы ни была их предыдущая история, попали в русский язык ближайшим образом из тюркских языков" ³.

2 Дешериев Ю. Д. Закономерности развития и взаимодействия языков в советском обществе. М., "Наука", 1966, с. 375.
3 Дмитриев Н. К. О тюркских элементах русского словаря. - В кн.: Лексикографический сборник, вып. 3. М., 1958, с. 5, 8, 11. См. так же Аракин В. Д. Тюркские лексические элементы в памятниках русского языка монгольского периода. - В кн.: Тюркизмы в восточнославянских языках. М., "Наука", 1974, с. 112, 113.

Таким образом, слова монгольские, иранские, арабские и другие, представляющие собой материал религиозного, правового, бытового и иного содержания, вошедшие в русский язык преимущественно из тюркских языков, классифицируются современными исследователями как тюркизмы. Этого правила придерживается и автор предлагаемого Словаря тюркизмов.

Известную трудность представляет локализация заимствованных слов-тюркизмов в русском языке, т. е. отнесение того или иного слова к конкретному языку. Из-за типологической близости тюркских языков, сходства их реалий это не всегда возможно. Поэтому автор приводит языковой материал, квалифицирующий то или иное слово как тюркизм, но не всегда берет на себя смелость отнести его к определенному языку, допуская это лишь тогда, когда сходятся мнения многих исследователей по данному вопросу или в случае явного заимствования из конкретного языка.

Любое лексическое заимствование, независимо от того, из каких источников оно поступает, является свидетельством живого контакта разноструктурных языков. В данном случае здесь проявляется фактор внутрилингвистического характера в плане фонетики, грамматики и, особенно широко, - в лексике и семантике заимствующего языка.

Автором Словаря тюркизмов, Е. Н. Шиповой, использованы все возможные и доступные ей источники начиная с памятников древнерусской письменности и данных, засвидетельствованных художественной литературой, а также устных, включая областную речь и просторечие.

Таким образом, ею зарегистрировано преобладающее большинство тюркских слов, представленных в диалектах русского языка (преимущественно в восточно-русском). А ведь именно диалектная лексика впитала в себя и сохранила до нашего времени наибольшее количество тюркских слов.

Словарь содержит около двух тысяч тюркизмов, вошедших в русский язык, из них лишь небольшая часть представляет собой архаизмы, большая же часть входит в лексику современного русского языка.

В Словарь тюркизмов включены слова-тюркизмы, не описанные по каким-то причинам в лексикографической литературе, а также слова, ранее не относимые к тюркизмам, как, например, артачиться, вада, влага, утельный, щи, ящик и другие. Даются указания на неточную этимологию ряда слов. По некоторым тюркизмам, с этимологией которых автор не согласен, он высказывает свою точку зрения, подтверждая ее конкретным языковым материалам, в раде случаев используя метод гипотезы.

Ценность предлагаемого Словаря состоит прежде всего в том, что автор, будучи ученым-лексикографом, поставил перед собой задачу не только включить все зарегистрированные в словарных источниках и в работах отдельных авторов тюркизмы, но и по мере возможности раскрыть их этимологию.

Следует напомнить, что составление Словаря тюркизмов входило в план исследователей тюркизмов - славистов и тюркологов - еще со второй половины 19 в. и было объявлено первоочередной задачей, но до сих пор эта работа не была осуществлена.

Академик АН КазССР С. К. КЕНЕСБЛЕВ

Тюркская лексика составляет один из слоев заимствованной лексики в русском языке. В разные исторические периоды в русский язык вошло значительное количество тюркских слов - тюркизмов. По-разному усваивались тюркизмы, вошедшие в русский язык - книжным или устным путем, через разговорную речь. В результате живого общения русского и тюркских народов они нередко подвергались воздействию со стороны русской фонетики, в соответствии с нормами русского произношения переоформлялись или получали иное (этимологическое толкование.

Тюркские заимствования, сохранившиеся в русских говорах и русском просторечии, представляют большой интерес для исследователя. Известная часть их требует уточнения со стороны этимологии.

Первоначально автором была поставлена задача по возможности исчерпывающе охватить все разряды тюркского слоя лексики в русском языке по материалам лексикографических источников. Однако по мере работы над Словарем его рамки значительно расширились за счет использования новых материалов, включая различные труды, сборники, статьи и отдельные высказывания с начала 20 века. И теперь его можно классифицировать как этимологический словарь тюркизмов.

При работе над Словарем были использованы "Словарь живого великорусского языка" В. И. Даля; "Материалы для древнерусского словаря" И. И. Срезневского; "Словарь русских народных говоров", выходящий под редакцией акад. Ф. П. Филина; все академические словари, включая 17-томный Толковый словарь русского литературного языка; Толковый словарь под ред. Д. Н. Ушакова и более ранние словари русского языка (см. библиографию), а также Этимологические словари Н. В. Горяева, А. Преображенского, Ф. Миклошича, М. Фасмера.
8

В качестве источников для подтверждения тюркской этимологии были привлечены "Опыт словаря тюркских наречий" В. В. Радлова и двуязычные тюрко-русские и русско-тюркские словари.

Наиболее широко использована работа Н. К. Дмитриева "О тюркских элементах русского словаря", а также труды Ф. Е. Корша, П. М. Мелиоранского, В. В. Бартольда, С. Е. Малова, А. Н. Кононова и других, статьи и исследования, написанные в разное время специалистами по тюркизмам (Н. А. Баскаковым, В. Д. Аракиным, И. Г. Добродомовым, Д. С. Сетаровым и др.).

Н. К. Дмитриев дает этимологию 363 словам, в предлагаемом нами Словаре тюркизмов их около двух тысяч. Подбор тюркизмов нами определялся не только толковыми и этимологическими словарями русского языка (у Дмитриева - словарем Ушакова), но прежде всего областной и просторечной лексикой, составляющей в Словаре не менее 60%.

Словарная статья Словаря построена следующим образом.

Реестровые слова приводятся в алфавитном порядке. Для каждого слова дается грамматическая характеристика, т. е. указывается род, число (мн., ед.) существительных; при глаголах, прилагательных, наречиях, междометиях указывается часть речи (гл., прил., нареч., межд.), затем следуют стилистические пометы (стар., устар., нар.-поэт., обл и др.). В большинстве случаев они раскрываются, т. е. в скобках обозначается говор, наречие, место распространения, значение слова.

Далее приводится этимология из словарей, в которых встречается данное слово, а в ряде случаев - сведения о времени появления тюркизма в русской письменности.

Следует отметить, что словари не всегда удовлетворяют требованиям раскрытия этимологии, поэтому мы пользовались этимологическими трудами и различными (включая отдельные статьи) исследованиями о тюркизмах. Высказывания авторов подкрепляются материалом Словаря Радлова. Неполные сведения о тюркских наречиях (языках) этого словаря пополняются данными из двуязычных словарей.

В конце словарной статьи дается вывод либо в форме высказывания того или иного исследователя, либо замечания автора, подтверждающего тюркскую этимологию рассматриваемого им слова со ссылкой на данные из словарей тюркских языков. В ряде случаев автор дает свою этимологию, подкрепляя ее тюркским языковым материалом.

В Словарь включены слова, впервые рассматриваемые как тюркизмы, например, такие, как алап, алъник, андарак, артачиться, влага, вада, волглый, гарман, ёкаться, зажор, иловый, шурга, щи, ящик и другие, а также и хорошо известные в литературе слова, не имеющие в русском языке эквивалентов, но не включенные в словари русского языка - айтыс, байга, джида, див, достакан, достархан, дутар, курабъе, люля-кебаб и др.
9

Приведем примеры построения словарной статьи:

изюм, м. сушеные ягоды винограда. Вейсманн, 1731; Даль, 2, 39; Ушаков, 2, 1186 изюм < тюрк. üzüm (Сл. Акад., 1956, 5, 273). Огиенко относит изюм к заимств. из тур" (1915, 35). См. Фасмер, 2, 124. "Балык и изюм... вместе с предметами, которые ими обозначаются, завезены к нам из Крыма" (Дмитриев, 1958, 7). Радлов yüzüm (крым., ком.) - özüm виноград, виноградная ягода (3, 621); üzüm (чаг., тар.; тур., аз., крым.) = özüm виноград (1, 1899); özüm (кирг., крым., уйг.) виноград (1, 1303), Дмитриев отмечает сужение значения в слове изюм, так как по-тюркски это всякий виноград, а по-русски только сушеный (Дмитриев, 1958, 24).

калайдак, м., обл. болтун, говорун, краснобай (Даль, 2, 76); ср. калайдахатъ (дон.), калайдачитъ (твер.) болтать, разговаривать, калякать (там же). Ср. Радлов kalai (кирг. от kan + lai) как? каким образом? (2, 227); kala (тоб.) какой? was für ein? (2, 225). По-видимому, от кирг. kalai как? каким образом? (Юдахин, 1965, 329).

дербень, м., обл. (вят.) изба без двора при мельнице; дербенщик, м. (вят.) мельник, кто смотрит за исправностью мельницы (Даль, 1, 429, на сл. дербитъ; СРНГ, 8, 7). Фасмер относит дербенъ к тюрк. заимствованиям: "ср. тур.-перс. derbend горный проход, ущелье, derbendzi страж" (Фасмер, 1, 500).

Однако есть как нам представляется, более близкие тюркские соответствия. Ср. Радлов diyärmän (крым.) = tägirmän мельница; diyärmändji (крым.) мельник (3, 1757); täkirmän (чаг.) мельница (1, 1021). Каз. tuirmen (Каз.-рус. сл., 1954, 346); кирг. tegirmen мельница (Юдахин, 1965, 718).

* Отдельные знаки старой транскрипции заменены буквами современного алфавита.

Ниже следуют некоторые извлечения из словаря. До 1976 в советском Казахстане компьютеризированое фильтрование и сортировка были вероятно недоступны Э.Н.Шиповой, и даже если бы они были, она вероятно оставила бы статистические оценки для других. Но для нас привлекателен шанс иметь лучшее понимание прошлого и его следы в настоящем. Первый список является ручным, субъективным, и отражает “животное чувство” современного Русского языка. Список извлек приблизительно 540 слов, которые, как ожидается, были известным лексикоом для культурно “российского” человека в России перед автомобильной эрой. В каком-то смысле это эквивалент словарного запаса 9-тиклассника 19-ого века, используемый в США в солдатских военных инструкциях. Консервативно учитывая 20-25 % увеличение за счет бесчисленных факторов, которые затрагивают лексикон позже в жизни, мы должны ожидать по крайней мере 600 - 700 активных корней, которые консервативно вырастили бы втрое с их производными, приблизительно к 2 000 слов, которые ожидаются в общем словаре, содержащем 10 000 слов. На местах, пропорция может быть намного выше, и в западных, и в восточных частях страны. Словарь Е.Шиповой следует словарным источникам, которые непропорционально бедно представляют глаголы; и как следствие много глаголов и их производных совершенно не отражены в словаре, хотя они занимают вдедущее место в Русском лексиконе. Словарь Фасмера по сути является апофеозом фальсифокации, он игнорирует и обходит самые языкообразующие слова Русского лексикона (голова, язык, Славянин, и т.д.). Слова в голубом добавлены из дугих источников, их примерно 150, т.е. они увеличивают предыдущий подсчет примрно на 30%, и надо заметить, что они содержат самые важные субстратные слова, употребляемые повсечасно: еда, есть, пешком, пеший, озеро, болото, великий, глаз, очи, голова, буря, и т.д. Английские соответствия показываются в скобках. Некоторые дополнительные комментарии относительно субстратного характера Тюркизмов в Русском языке следуют за таблицей.