Бахши Иман
ДЖАГФАР ТАРИХЫ
(ЛЕТОПИСИ ДЖАГФАРА)

1. Письмо Кул-Ашрафа турецкому султану Сулейману Кануни (1552г.)
2. Вводная статья и примечания Бахши Имана (1680 г.)
3. Книга Кул Гали “Хон китабы“ (1242 г.)
4. Книга Мусы Ибн Халиля “Сведения о городах, мензелях и дорогах Булгарской Державы, полезные для тех, кто ездит по ним...“ (1460-е гг.) с приписками Ибрагима Бахши,
5. Летопись Гази-Бараджа “Гази-Барадж тарихы“ (1246 г.)
6. Записки Гази-Бабы “Жизнеописание Гази-Бараджа“ (1262г.)
7. Книга шейха Мохаммед-Амина “Праведный путь, или Благочестивые деяния булгарских шейхов“(1483 г.)
8. Летопись Мохаммедьяра Бу-Юргана “Казан тарихы“ или “Бу-Юрган китабы“ (1551 г.)
9. Летопись Тахтагула “Шахри Газан дастаны“
10.Летопись Иш-Мохаммеда “Шейх-Гали китабы“ (1605 г.)
11,Летопись Туг(Тук)-Мохаммеда (17 в.)
12.Летопись Ахметзяна Культаси (18 в.)
13.Примечания и приписки владельцев рукописи Карашевых (18-19 вв.), использовавших данные летописи Сайфетдина и др.источников.

Биография Кул Гали здесь

16

Тубджак - самый большой иль [губерния] в Державе, населенный 70 узийскими и кыргызскими кочевыми племенами. Но в нем вы не найдете ни санджаков [наместничеств], ни бейликов, ни улусов, ни тарханств, как в других илях, так как он делится только на тюбы. Установилось такое деление отчасти потому, что наши хишдеки [кочевники] более всех других озабочены сохранением равенства и поэтому не позволяют соседям поднять ранг своих титулов и владений. Есть и другая причина этого: с тюбы взимается минимальный налог...

Всего в губернии - семь тюб. Это - Уруг-тюба, Улуг-тюба, Сэбэр, Кара-Иджим, Ак-Иджим, Сабан-тюба и Сары-тюба...

В западной части провинции выделяется Уруг-тюба, ограниченная с запада и с севера Джаиком [Уралом], с востока - горами Уругтау [Мугоджары], с юга - Джурджаном  [Хорезмом], берегом Туранского [Аральского] моря и Мэн-Кышлаком. В ней с незапамятных времен господствует узийское племя уруг или джуруг, почему она и получила это название.

Кроме уругов здесь живет часть другого узийского племени - уй. Его называют также уиль, уильдар, уйягуз, уйкек...

“Кек“ или “как“ значит по-узийски “род“, но иногда и “племя“. Уильцы вместе с хиндырцами основали сабанский союз узийских родов, и до сих пор часть уильцев живет на своей старой родине, в Сабанской тюбе, на реке Уйягуз [Аягуз]. Еще одна большая группа уильцев живет в Саксине и Мардане, в тюбах городов Уйкек [Увек] и Суз Урыны...

Река, по которой расположены кочевья уильцев, также называется Уиль [Уил]...

Центр тюбы - город Эр или Эр-Балик, расположенный при устье реки Эр-Инеш [Орь].

Северная часть иля, в которой находится и его столица Саба-кюль, называется Улуг-тюба. На западе от нее - Уругтау, на юге - Иджим, на востоке - Ыртыш [Иртыш]. Здесь, в окружении кыргызских племен и родов кочует кыдан - род улугбека Тубджака Кичи-Мергена, сына улугбека Конджика и племянника улугбека Кара-Мергена...

Кыданами наши называют часть кыпчаков, служащих кытайскому [монгольскому] племени кара-кытай. Когда-то кара-кытаи, которые ранее служили хонам и взяли у них имя “сянби“, были самым сильным кытайским племенем, но затем оно было разбито имэнцами [маньчжурами] и ослабло...

Однако недостаток людей кара-кытаи восполнили своей природной храбростью, которой превосходили других кытаев, и принятием на службу кыпчаков. При переходе на кара-кытайскую службу эти кыпчаки должны были выпить чашу кумыса, принести клятву верности и сказать: “Я - кытай“. Эту фразу они произносили в форме “мон - гыт“, почему наши и стали называть их монгытами. Монгыты восприняли кытайский язык, но не слились в одну массу. Среди них выделялись те, кто принял кытайские обычаи и суеверия (языческие заблуждения). Они были особо жестоки на войне по отношению к противным кытаям тюркам. Наши презирали их и называли кайманами, то есть “подобными уйгурам - язычникам“. Слово “кай“ [уйгур-язычник] считается бранным...

Оно возникло в ту пору, когда кайцы воевали против хонов и разгромили несколько сабанских родов...

Слово “кайман“ является очень сильным ругательством в нашем языке, как и слово “кай“. Тех же кайцев, которые приняли истинную веру, наши очень хвалят и называют “сары кашан“. В Куакбаше я посетил колонию тамошних сары кашанов по приглашению их дувана [старосты] Кутлу-Мохаммеда, и сам увидел то, что они - очень опрятные и доброжелательные люди...

Когда правящая династия кара-кытаев разделилась, то один кара-кытайский принц с большей частью кайманов образовал восточнее Кара-Кытая свой бейлик и стал называть его и свой народ кайманским [найманским]...

Кыпчаков, которые стали служить кара-кытаям вынужденно и сохранили тюркские обычаи и уважение к другим тюркам, наши называют кыданами. Наши цари охотно брали и берут кыданов, как и кара-кьггаев на службу, так как они восприняли от кара-кьггаев их воинскую храбрость, умение и оружие. Но кыданы были и очень горды и своевольны, и нередко поднимали мятежи против хозяев. Так, в царствование эмира Адама в узийских землях поднял мятеж против султана узийцев кыданский отряд бия Угырджака. Прорвавшись через Даглык, Угырджак и его братья Турбин и Арджан осадили Маджара-Субу, но были отбиты. Тогда они двинулись к Хин-Керману, но и тут им не удалось поживиться. Зато в Кара-Сакланской [Причерноморской] степи распространилась молва об их геройстве, и ширские кыргызы - всегдашние недруги Державы - позвали их к себе. Вместе с этими кыпчаками Угырджак установил свое господство над этой степью, но сам не захотел в ней оставаться и ушел в Мэн-Кышлак. Саксинцы попытались ему помешать, но он перехитрил их при помощи организации ложной переправы, переправился через Идель в другом месте и прорвался-таки в Мэн-Кышлак. Арджан, наследовавший его власть, попытался заключить союз с баштуйским беком против Державы, но тот, угождая Адаму, убил кыданца. Тогда Турбин ушел из Кара-Саклана и нанялся на службу Державе. Он и его люди приняли истинную веру и основали город Газилар в Мардане...

Кыданский предок улугбека Кичи-Мергена бежал со своими людьми в Державу в период смуты в кара-кытайском государстве...

Кыргызы, вначале недовольные назначением его улугбеком, вскоре примирились с этим, так как он защищал их свободы и к тому же не был одним из них...

Однако сам Кичи-Мерген растерял доблесть и гордость своих предков и в своем испуге опустился до того, что принял меня за тайного наиба [ревизора], а мои путевые заметки - за книгу судебных записей. Забыв о всяком достоинстве и чести, он, подобно последнему амилю [сборщик и откупщик налогов], прямо на пиру по случаю моего приезда, униженно поинтересовался у меня: “Доволен ли моей службой величайший во всей вселенной каган [ Кан Чельбир] (1178-1225 - Примечание Переводчика)?“ Я как мог успокоил его, но с того времени испытывал омерзение даже при одном виде его и был очень рад, когда караван наш выступил из Сабакюля...

Кыданы кочуют по Улуг-тюбе вместе с верными им несколькими кыргызскими родами, которых остальные тубджакцы называют “тазлар“...
16
17

Все, что находится в Тубджаке между реками Ыртыш и Аби-Дарья [Обь], составляет тюбу Сэбэр, центром которой является город Омек...

Здесь инала [глава тюбы] выбирают из числа биев кыргызского племени искилик. Слово “искилик“ произносят также и в формах “аскалы“ и “эсегелы“. Так как родина искиликов - Сэбэр, то их часто называют и “сэбэрцами“. Они - потомки кыргызского племени киликов и алтайцев, почему их и назвали “подобные киликам“. Искилики живут также и на юге Байгула, и в Улуг-тюбе, почему наши нередко называют юг Байгула и Северный Тубджак, наряду с Сэбэром, “Искил“ (“Аскал“, “Эсегел“) или “Сэбэр“...

А вот родиной киликов является тюба Кара-Иджим. Она заключена между Туранским морем, Улуг-тюбой, Иджимом, верхним течением реки Хин-Дарья [Тургай] и горой Улугтау [Улытау]. Здесь... господствует узийское племя хиндыр, воины которого славятся меткой стрельбой из лука... Центр тюбы - город Хиндыр - находится на реке Хин-Дарья - при слиянии с ней ее притока Килик-Булака [Иргиз], по берегам которого живут килики. Отсюда одна часть киликов в голодные годы переселилась в Сэбэр, а другая - присоединилась к баджанакам и ушла с сабанами на север. Северные килики, которых наши часто называют “иллак“ или “илек“, поселились на берегах притока Джаика, получившего их имя Иллак (Илек)...

Южнее Кара-Иджима расположена Сары-тюба, ограниченная на западе Туранским морем, на севере - рубежами Кара-Иджима, озером Буляр или Байлар дингизе [Тенгиз] и верхним и средним течением реки Атиль [Куланутпес],  на востоке - истоком реки Сарысу и западным берегом Булгарского или Сабанского озера [Балхаш], на юге - рекой Иргиз [Калмаккырган]. А название “иргиз“, как мне объяснили, означает степной поток, роющий землю и исчезающий в ней...

В Сары-тюбе господствует узийское племя канглы, которое еще называют буляр или байлар. Это племя в свое время вместе с сабанами возглавляло баджанаков, но было малочисленнее сабанов, почему баджанаков называют иногда и сабанами, но не канглы. Часть канглы с баджанаками ушла отсюда в Мардан, где обосновалась у озера канглы дингезе [Шалкар] и к горе [шан] Черем [Черемшан] у которой находится великая столица нашей Державы Буляр.

Гора Улугтау, древнее название которой “Черемшан“, очень почитается баджанаками... Она является истоком рек Джиланчык, Хин-Дарья и Булярчай, правого притока Сарысу...

В то время, когда мы были в Тубджаке, кытайское племя бурджигин внезапно напало на дружественное Державе кытайское племя аракытай [меркиты]. Аракытаи являются северными кытаями и считаются природными кытаями, почему их и называют “чистыми (ара) кытаями“. У этого племени аракытай в подчинении была восточная часть хонов и кыргызов, которых оно называло “аргын“ - по имени реки Аргын [Аргунь], на которой им удалось разбить отца Булюмара - кана хонов Джилки. После той битвы Булюмар увел одну часть хонов и подвластных им кыргызов на запад, но другая их часть во главе с братом Булюмара Бурджигином отступила тогда на реку Джилки [Шилка]. Имя этой реки носил Джилки, так как родился на ее берегу. Там же его и погребли в деревянном доме “кур“, над которым насыпали курган [искусственный земляной холм]...

Но вскоре и джилкинская часть хонов и кыргызов вынуждена была подчиниться аракытаям и стала называться “аргынами“. Потомки Бурджигина или Чинджигина восприняли обычаи и язык кытаев и были оставлены аракытаями биями аргынов, но не забыли о своем унижении. Чтобы всегда помнить о нем, они сохранили даже имя Бурджигина, составленное из двух булгарских слов: “бури“ или “чин“ [волк] и “джигин“ или “джакын“ - “принц“... Из этого рода вышел нынешний правитель кытайских земель Тимер [Чингизхан]...

Несмотря на прошлые войны, отношения Державы с аракытаями были хорошими, и их купцы часто приезжали через Алтай в Сэбэр по торговым делам. Хан аракытаев Кара-Колын даже прислал в Буляр своих послов, которые сказали царю: “Случай с Джилки произошел после того, как предок Джилки - царь хонов Маджи - разбил и убил нашего хана и надолго поработил аракытаев, так что даже счет кровной мести равен и нет смысла омрачать наши отношения уже ненужными воспоминаниями о прошлых обидах. Ведь дружите же вы с кара-кытаями, а они произошли от аракытаев“... Габдулле понравилось это прямодушное заявление, и он отправил к аракытаям наших послов и купцов. Зловредные кайманы, успевшие образовать на Алтае свой бейлик, не пропустили царского посла в землю аракытаев... Когда кайманы вместе с кытайским племенем кирей напали на Кара-Колына, то Тимер со своими бурджигинами и аргы нами изменнически перешел на сторону врагов. Однако аракытай разбили неприятелей и пленили Тимера, после чего продали купцу Назыму в Козгыне. Назым не повез раба в Эчке Булгар, так как наши не ценили кытайских рабов, а продал его сабанскому иналу Кукджалу... Имэнский хан, узнав об этом, потребовал от кара-кытайского хана Алджана освободить Тимера, так как этот бурджигин оказал ему ранее немалые услуги... Алджан, опасаясь, что имэнцы прервут торговлю с кара-кытаями, очень нужную им, униженно попросил Чельбира освободить Тимера. Царь, ценивший дружбу с Алджаном, велел тубджакскому улугбеку Кара-Мергену уладить дело. Улугбек лично съездил в Сабан-тюбу и уговорил инала выпустить Тимера, а за это отдал свою дочь замуж за сына Кукджала Камала...
18
19

Тимер несколько лет служил имэнцам, а потом при их поддержке овладел большей частью кытайских земель и стал называть себя “ханом Чингизом“. А это слово, как объяснил мне сабанский инал Кукджал, является имэнским названием рода Бурджигин... Людей Тимера кара-кытаи называют “татарами“ - так, как они всегда именовали всех кытаев, служивших имэнцам. Ведь Тимер и его предки долгое время служили имэнцам...

Дети Кара-Колына с частью уцелевших аракытаев и верных аргынов бежали к доброму Алджану, и он приютил их. Вначале их разместили в области Каган, расположенной между рекой Уйягуз (Аягуз), озером Каган (Зайсан), Кара-Ыртышом (Черный Иртыш) и Каганскими горами (хребет Тарбагатай). Потом младший сын Кара-Колына Туджун получил кочевья и близ рек Иргиз, Сарысу и Чул (Чу), так как Алджан хотел укрепить здесь границу с Джурджаном.

Алджан был очень прозорлив. Через 9 лет после моего путешествия в Тубджак джурджанцы захватили округ Туджуна, однако лучший сардар Тимера Субятай выбил их оттуда. Джурджанцы, а также Туджун и его люди, спасая свои жизни, бежали в Сары-тюбу. Эта война заставила Чельбира отвлечься от кисанских и балынских дел и послать курсыбай в Тубджак. Пока татары решали, напасть им на Державу или нет, курсыбай успел вступить в Сары-тюбу по Тюркской дороге...

Татары стали атаковать наш табыр (укрепление из составленных в один или несколько кругов возов), но только потеряли очень много людей, а когда решили обойти его, то оказались под ударом бывшей вне укреплений части курсыбая и подоспевшей на выручку своих новой армии Джурджана. После ожесточенной рубки татары отошли, и Туджунский округ остался за Джурджаном, так как Чельбир не стал ухудшать положение на востоке спором с джурджанцами. А вот сами аракытаи и аргыны в большинстве своем предпочли остаться в Тубджаке, и Чельбир дал им земли по Килик-Булаку...

С 1219 года начались непрерывные вторжения татар в Тубджак, причем нападали преимущественно подвластные Тимеру кыданы, кайманы, кыргызы и аргыны. Хан татар делал так для того, чтобы в нападениях не могли обвинить прямо его орду - ведь части этих племен были рассеяны по многим странам юга. А если мы предъявляли его послам толпы пленных, то они говорили по его приказу: “Это - наши беглые люди, которых и мы считаем преступниками и готовы сами казнить их“...

В 1223 году кайманы и кыданы Тимера вновь осадили Сары-Балик. Инал Касим, который специально приезжал для встречи со мной в Уйягуз, опасаясь, что я на обратном пути не заеду в его тюбу, защищал город очень храбро, но силы были неравными... Положение города было отчаянным, когда к татарам прискакал отпущенный нашими из плена слуга Уран-Кытая с сообщением: “Субятай со всем своим войском попал в плен и его под конвоем выводят из Булгара. Если город будет подвергнут разгрому - то булгарский конвой вырубит всех пленных до единого человека, и начнет рубить с Субятая“. Остолбеневшие от этой вести татары прекратили сражение за город, и когда им выдали плененных в Бараньей битве кытаев, ушли в свою землю...

Когда курсыбаевцы въехали в Сары-Балик, то один из них спросил у инала Касима: “Почему вы так сражаетесь за эту пустыню - ведь у Державы очень много других - и цветущих - земель?“ На это старик Касим ответил: “У каждого рода - только одна своя земля, данная ему Всевышним, без которой община погибнет. Земля моего рода - эта. Люди в державе - как вода в чаше. Если разбить эту чашу на части - то и вода разольется, если разделить землю - то и народ разбредется“...

¹(Инал Касим рассказал Кул Гали о том, что однажды, на некоторое время, уильцы стали самым сильным баджанакским племенем... Они помогли династии Алан овладеть идельским троном, за что подверглись преследованиям хонских династий Иделя. Но когда аракытаи [под именем жужаней] захватили Хин, то уильцы заключили с ними союз, и их долго никто не осмеливался беспокоить. Однако, когда аракытаи ослабли, то суварские каны Иделя вновь стали стеснять уильцев.

Но и в среде самих идельских булгар не было единства. Так, вначале булгары-утиги [утригуры] изгнали в Кара-Саклан [Украина] многих байларцев [котрагов], а затем уже суварцы заставили часть утигов, недовольных их господством, удалиться в Бурджан [Предкавказье]... При этом утиги разрешили аракытайскому хану Тубаю с его аракытаями и уильцами поселиться между реками Чуыл (Цивиль) и Дэбэр (Свияга) и от них пошли наши сербийцы (тюркские предки чуваш)...

Когда власть в Хине захватили сербийцы (тюркюты), то они решили уничтожить прежних хозяев страны - аракытаев, и те принуждены были бежать оттуда в улагские земли (Подунавье) вместе с частью уильцев. Другие народы стали звать беглецов уйарами (аварами), слив в этом названии имена уильцев (уй) и аракытаев (ар) ... Каны сербийцев не стали разрушать государство Идель, только отняли у него Саксин и заставили его платить им дань. Они называли Идель “Бершуд“, также, как и маджары, из-за чего хорезмийские писатели часто путали Идель с Барджилем (Персией), а Болгар - “Бершахар“. А слово “бер“ у маджар означает “булгар“...)¹.

¹ В (...) скобках заключен отрывок, сохранившийся только в моем изложении.
20
21

В 1224 году кайманский хан Мангуш со своей 100-тысячной ордой кайманов, киреев, кыргызов и кыданов разбил сабанское ополчение инала Камала и занял Сабанскую тюбу... Курсыбай двинулся было к Куакбашу, но затем по новому приказу царя занялся преследованием Карабаша... Этот новый приказ появился после лживого известия Кичи-Мергена царю о нападении Карабаша на Тубджак по приказу хана татар. Улугбек увидел в Карабаше возможного соперника и решил уничтожить его оружием клеветы...

Позднее, в 1236 году, хан Бату, желая приобрести симпатии тубджакских биев, казнил самого Кичи-Мергена...

Зимой 1226 года Кичи-Мерген созвал иналов всех тюб на губернский канаш [совет] в Куакбаш, который будто бы отбил у сына Мангуша. Когда иналы прибыли на место, скорее из желания своими глазами увидеть чудо победы над врагом, то были немедленно схвачены улугбеком, открыто заявившим им о своем переходе на сторону татар. Изменник рассчитывал на скорую победу - ведь в степи господствует слово главы рода, а все бии были у него в руках. Однако старику Касиму при помощи инала Камала удалось бежать и сообщить о мятеже Кичи-Мергена царю... Мир Гази тут же назначил его новым губернатором Тубджака, и он - при помощи башкортов, байгулцев и саксинцев - смог остановить врага у Сары-Балика, Акмуллы и Омека.

Но в конце 1228 года огромное татарское войско Субятая вновь атаковало Сары-Балик. Плененные кытайским сардаром соплеменники стали, рыдая, уговаривать улугбека сдаться, дабы спасти жизнь баджанакским племенам Сары-тюбы. Тогда старик Касим взял в руки домбру и спел им ту песню, которую я сочинил для бия Карабаша:

Если острым ножом чистить скользский гранат -
То можно поранить свою руку.
Если скользкими словами обращаться к человеку -
То можно ранить ими его в сердце.

Зачем я дожил до того, что мои жены
Просят меня впустить волков в мой дом?
Зачем я дожил до того, что мои дети
Просят меня изменить своему слову?

Если дети не слушают отца -
То есть ли у этого отца дети и отец ли он?
Если люди не слушают своего бия -
То есть ли у этого бия род и бий ли он?

Пусть я один, и уже пал последний мой конь -
Но ведь есть еще у меня булгарский лук и одна стрела!
Пусть истекают кровью мои раны -
Но разве я брошу свою истерзанную землю?

Если я уйду - то где, на какой чужбине
Я смогу найти тебя, мой любимый край?
Если и суждено мне умереть - пусть умру я здесь,
Где вскормила меня мать, и где я слышу пение жаворонка...

В прошлые годы после такого ответа Субятай вырубил бы весь народ. Но после смерти хана Тимера его потомки, которым он обещал Тубджак, стали более осторожными... Хан Бату, которого его отец успел научить приобретать степных подданных посредством привлечения к себе их биев, не разрешил сардару производить резню и приказал ему двигаться в Саксин, минуя Сары-Балик. Субятай, направив два своих отряда к Сабакюлю и Акмулле - для отвлечения сюда сил тубджакцев, башкортов и байгулцев, двинулся с большей частью своей армии дальше на запад. Бату остался у Сары-Балика и дождался того, что Касим потерял сознание от голода и его также обессиленные люди сдались... Война за Сабакюль, Кызыл Яр и Омек шла до 1235 года, когда Иштяк вывел свои войска из Тубджака...

Но Гази-Барадж лично должен был прибыть в Тубджак и сообщить иналам об отказе Державы от Тубджака. Только после этого наши степняки, в которых было гораздо больше любви к Державе, чем у вечно иронизирующих над ними уланов, вынужденно подчинились врагу...

Тюба Ак-Иджим на востоке граничит с Сэбэром, на севере - с Улуг-тюбой, на западе - с Кара-Иджимом и на юге - с Сабан-тюбой. Ее центр - город Акмулла (современный Целиноград) - находится в верховье Иджима... Едущие по Тычканскому пути... обязательно проезжают... Акмуллу, а после него - мензель Бура-Балик (современный Темиртау) на реке Кук-Дарья (Нура). Чуть южнее этого балика проходит рубеж Сабан-тюбы...

Сабан-тюбу ограничивают на востоке река Уйягуз и Каганские горы, на севере - Ыртыш и рубежи Ак-Иджима, на западе - рубежи Сары-тюбы, на юге - северный берег Булгарского озера...

Тубджак... Через эту огромную губернию Державы проходит несколько больших караванных путей... Саксинский или Азакский путь, начинающийся в саксинском Азаке, проходит через Маджара-Субу и Сакчи-Болгар к берегу Булгарского моря, а от него - к мензелю Джам на реке Джам-Булак, где он соединяется с Бухарской дорогой...

От этой дороги в мензеле Сусын отделяется Тюркский путь, который называют также Тургу-юлы [Шелковый путь]... Он проходит через крепость Сакмар.., город Эр-Балик, что защищает устье реки Эр-Инеш и переправу через Джаик у него... К Эру с севера, от берега Тубула [Тобол], подходит Ябалакская дорога из Байгула, по которой можно добраться до Сабакюля...
22
23

От Эра Тюркский путь идет через весь Тубджак... к узийским городам на реке Сыр-Дарья... Большая часть населения этих городов - булгары, почему все цари Державы всегда уделяли особое внимание обеспечению безопасности этой области. После первого нападения татар Чельбир - по договоренности с джурджанским шахом - разместил здесь несколько наших отрядов, обеспечивших в 1219 году вывод части здешнего населения в Булгар. Хан кыданов и оймеков Кара-баш, служивший вначале кытаям, а затем вынужденно подчинившийся татарам, участвовал в нападении на эту область, чем вызвал ярость Чельбира...

Я впервые встретился с этим ханом во время своей поездки по Хонскому пути... Эта дорога называется также Каганской, Хинской и Кашанской. Начинается она в Болгаре и идет через Тамта-Башкорт и Эр к Сабакюлю... После Сабакюля наиболее крупные города на этом пути - это Урус-Кан (современный Курган), Кызыл Яр (современный Петропавловск) и Омек (современный Омск)... В Кызыл Яре от Хонского пути отходит Тычкан-юлы, по которому добираются до Атбасара, Акмуллы и мензеля Газанбаш у горы Газана (современные горы Чингизтау), находящегося на границе Державы с Кара-Кытаем... К Газану подходит от Омека и Хонский путь... От Омека к Газанбашу можно двигаться либо по суше, через семь больших станций, называемых здесь баликами, либо на корабле по Ыртышу до Седьмого Балика, а от него уже - сушей до этого мензеля...

Балики были построены с огромным трудом из дерева, которое доставили сюда по Ыртышу из Байгула... Построить столько мензелей, сколько было положено, не удалось, и тогда их поставили на расстоянии примерно четырех переходов друг от друга и назвали порядковыми номерами и баликами... Когда улугбек Тубджака Тагыл, дед улугбека Кара-Мергена, доложил Анбалу о результатах строительства, царь сказал: “Если тебе так удобнее - пусть так и останется. Но если хоть один раз сардары, послы, чиновники, почтовые служащие или купцы пожалуются на неудобства Хонского пути - я сделаю тебя простым почтальоном на этой дороге“. С той поры содержание Хонского пути стало главным делом всех тубджакских улугбеков, не боявшихся соперничества других кыпчакских биев...

Кара-Мерген рассказывал мне, что когда кара-кытаи вторглись в Тубджак, то в Сабакюльском мензеле не оказалось на месте ни почтальонов, ни лошадей. И тогда Тагыл сам поскакал с сообщением по Хонскому пути, успев до этого уговорить сардара отряда курсыбаевцев Халика выступить на защиту Кызыл Яра. Курсыбаевцев этих едва спас от казни эмир Колын, но немедленная смерть им была заменена на медленную - в Ябалаке... В конце концов повезло обоим: Тагыл успел первым передать весть о вторжении неверных кану, а сардар вовремя подоспел к Кызыл Яру и отбил от него врагов. И хотя в этом кара-кытайском вторжении участвовали главным образом не сами кытаи, а подвластные им оймеки, приближенные Анбала раздули эту победу до размеров разгрома всей кара-кытайской армии. Но эта же ложь помогла опальным курсыбаевцам: Колын заставил царя простить и вернуть в Эчке Булгар героев его славной войны...

Сразу после Науруза я отправился было из Буляра в Сабакюль с купцом Асадуллой - потомком купца Асада - через Яр Чаллы, Уфу и Стерле... Но в Стерле меня нагнал посланец купца Назыма, звавшего меня проехать в Тубджак вместе с ним через Эр. Он отпустил своего сына Масуда с основной частью каравана вперед и остался ожидать меня в Сакмаре... Я принял его предложение, так как Асадулла ехал только до Сабакюля, а Назым - до самой кытайской границы...

Проезд по военной дороге, соединявшей крепости Кичу-Байрам и Сакмар, был опасным предприятием, но сардар гарнизона крепости Кашмау бек Туган пришел мне на выручку и сам сопроводил меня до Сакмара. Когда я спросил у него, не понесет ли он за это наказания, он ответил: “Я коснулся рукой полы вашей шубы - это отвратит от меня и моей семьи все беды“. Возле Сакмара меня уже встретил Назым...

Сакмар со своим тыном, конечно же, больше напоминает обычный мензель, чем грозную крепость... В 1135 году эту крепость сожгли оймеки, после чего ее размеры были сокращены наполовину... Возле нее уже после нашествия Субятая выстроили новую крепость Каргалы...

В Сакмарской тюбе живут потомки баджанаков, переселившихся сюда в царствование Бат-Угыра из Баласагуна - старого сабанского города в Кашане. Часть баласагунских баджанаков поселилась также у Суз-Урыны, где основала мензель Баласагун [современная деревня Балашейка]... Они говорят, что название “баджанаки“ сабаны взяли в знак подчинения роду Дуло, и что оно произошло от сабанского названия герба Дуло - “бу санак“, то есть “царские или великие вилы“.,. “Сак“ или “сагун“ по-баджанакски значит “мутный или черный поток (речка)“, чаще всего горный, а “баласагун“ -“маломутный (в смысле “чистый“) поток (речка)“. Сакмара же по-сабански значит “Мутная речка“...

В Сакмаре мы провели Сабантуй, после которого двинулись в путь на восток. Ехавший рядом со мной Назым затянул “Верблюжью песню“ [запись в тетради И.М.-К.Нигматуллина: “Ныне называется “Олы юлнын тузаны“]...
24
25

Пока мы догоняли главный караван, то у нас, прошу в это поверить, не было никакой охраны, а весь наш караван состоял из двадцати пяти верблюдов и сорока человек. Но если читатель не поверит мне, я охотно прощу его, так как в это не поверили и те, кто ехал со мной по самому благополучному в Кара-Саклане Савышскому пути. Но тем не менее... дело обстояло именно так. Нападения на чиновников и купцов на Хонском пути были настолько редки, что в качестве свежего примера мне рассказали историю разбоя сабанского бия Гази-Каплана в последние три года царствования Анбала и все четырнадцать лет правления Отяка. Он некоторое время был в свите кана и настолько отличился при выполнении его капризов, что царь решил специально для него образовать новую губернию Иджим из южной части Тубджака. Однако радость нового улугбека была недолгой, так как в его губернии после раздела прежнего иля размер налогов возрос почти вдвое и народ очень скоро стал роптать. Недовольство местных биев вызвало и то, что Гази-Каплан - один из них - требовал от них подчинения себе, а также то, что он принял истинную веру... Недовольные бии окружили ставку Гази-Каплана в Акмулле и предложили ему либо отказаться от поста улугбека и добиться воссоединения Тубджака, либо сразиться с ними... Гази-Каплан предпочел отказаться от поста улугбека, но его дерзкая просьба о восстановлении единства Тубджака вызвала страшную ярость царя. Улуг-бек был схвачен Тургенем и выдан ильчибеку (представителю) Анбала, но у Кызыл Яра сами иджимские бии выхватили своего предводителя из рук тубджакцев и людей ильчибека... После этого иджимцы только и делали, что отстаивали свое право выплачивать прежние налоги в борьбе с отрядами Тургеня. При этом пострадал только один купец - дед Назыма Габдрахман, потомок Ислам-Батыша, но сам он уцелел, а грабителями оказались люди Тургеня, заподозрившие купца в намерении нарушить царский запрет на торговлю с мятежным Гази-Капланом. Но когда выяснилось, что от каравана в южном направлении отделился лишь погонщик в поисках убежавшей со стоянки лошади, то сам улугбек и бии тюбы немедленно возместили Габдрахману весь ущерб... Отяк также оказался глух к просьбам иджимцев, и Гази-Каплан продолжал выплату прежних налогов, отбивая при этом попытки тубджакских отрядов захватить его область... Только везир Губайдулла убедил Чельбира пойти навстречу пожеланию иджимцев, и их борьба тут же прекратилась...

У сына Габдрахима, отца Назыма Ислама, также был только один неприятный случай во время его путешествия по Тубджаку - но и то тогда, когда он со своими людьми внезапно отклонился от Хонской дороги для поездки в аул тестя - бия Тургая. Во время ночевки кыпчаки из соседнего рода увели у него купеческих лошадей... Конокрадство считалось у кыргызов чуть ли не геройством, поэтому воров никто даже не искал, а Тургай-бий тут же возместил зятю потерю. Впрочем, в подобных случаях так обязаны были поступать все бии...

Главной достопримечательностью Эра является Лошадиный базар. Сюда пригоняются только из Тубджака на продажу до 300 тысяч лошадей. Здесь же продается все то, что нужно кавалеристам и возчикам...

Джиен мы встретили в Кызыл Яре, где выпили кумысу прямо на берегу Иджима... Здесь мы приобрели 550 верблюдов...

Кызыл-Ярская крепость представляет собой примерно тридцать строений (из которых пять - мечети), окруженных валом, за которым - частокол и ров с двумя переброшенными через него подъемными мостами - восточным и западным... Воины, стоящие на валу, могут под защитой частокола поражать из-за него неприятеля, а вот неприятелю они не видны... На валу против мостов - две четырехугольные башни... Посад, в котором проживают 1500 человек, окружен лишь валом, чтобы затруднить проход конницы... Зимой этот вал и внутреннюю стенку рва обливают водой, превращая их в ледяные горки... Гарнизон состоит почти сплошь из байгулских иштяков, которых нанимают тубджакские улугбеки для несения гарнизонной службы. За эту службу их семьи сразу получают такое большое жалованье, что родители охотно отпускают своих сыновей в Тубджак...

Когда к городу прорвалась конница кара-кытаев, состоявшая в основном из кайманов и кыданов, все жители спрятались в крепости, а на внешнем валу остались лишь стрелки. Для них из больших корзин, заполненных землей, сделали на валу укрытия, из которых они обстреливали врага... Халик ввел одну часть курсыбая в город, а другую расположил в табыре возле посада... Стрелки, хорошо поработав на внешнем валу и расстреляв все стрелы, отступили в крепость и табыр... Неверные, расчистив проходы в завале из убитых соплеменников и лошадей, с криками стали вбегать в посад, но в этот момент наши зажгли его... Окруженные огнем враги вспыхивали и сгорали на глазах соплеменников, не могущих ничем помочь им. Кайманский бий, сын которого оказался в ловушке, бросился было со своими джурами на выручку его, но нашим он стал хорошей целью и они тут же подстрелили его и нескольких его людей... Кайманы в ярости бросились еще раз на табыр, но, вновь встреченные убийственным дождем лучных и арбалетных стрел, отступили...

Кара-кытайский хан был настолько потрясен потерями, что пошел на переговоры с Державой и признал ее право владеть Тубджаком... После заключения мира отношения наши с кара-кытаями стали самыми дружескими, однако они не пропускали через свою территорию наши караваны в Хин [Северный Китай], чтобы получать свою прибыль от посредничества в торговле Державы с имэнцами. А на территории кара-кытайского государства купцам нашим торговать разрешалось, но только в нескольких городах, куда имэнцам въезд был запрещен. При всем при этом торговля с кара-кытаями была весьма выгодна нашим купцам...

В Омеке мы встретились с купцом Сайфуллой - потомком Байтугана, брата Ислам-Батыша. Он приплыл сюда из Байгула на пятидесяти кораблях со множеством плотов... Отсюда Масуд двинулся с 505 верблюдами и 215 людьми в Козгын [современный Новосибирск] для встречи там других кораблей Сайфуллы, плывущих туда из Байгула по Аби-Дарье, которую наши называли также и Байгул [Обь].. В устьях рек, впадающих в Аби-Дарью и Ыртыш, караваны Сайфуллы всегда встречают байгулские и тайгасские [восточносибирские и дальневосточные] торговцы и обменивают свой товар на его...
26
27

Часть пути к Седьмому Балику я проплыл по Ыртышу на корабле Сайфуллы... От Седьмого Балика мы двинулись к горе Газана... Весь наш путь от Сакмара до горы Газана занял, таким образом, 80 дней...

Здесь - родина сабанов, поэтому и тюба эта называется Сабанской... Местные сабаны рассказали мне, что сам кан Газан скончался здесь, и на его “куре“ [деревянная погребальная камера] люди насыпали огромный курган, который и стали называть горой Газана. Возле нее проходит граница Державы с Кара-Кытаем...

Инал Кукджал встретил нас очень радушно... На пиру в нашу честь он охотно рассказал о том, как пребывал у него в плену хан Тимер [Чингизхан]... Оказывается, он был очень труслив и особенно боялся боли. Бывало, инал хотел ударить его плетью за нерадивость, но тот, угадывая это желание, бросался ему в ноги и с мольбой о прощении целовал его сапоги...

Инал любезно объяснил мне значение целого ряда баджанакских слов, уже позабытых в Эчке Булгаре... Слово “узи“ означает у них “булгар“... Когда они хотят похвалить человека, то называют его “узбеком“ - то есть “подобным булгару“... Кроме этого, он поведал мне занятную историю, связанную со словом “чункас“... Когда Тагыл получил приказ царя построить по главным дорогам его иля чункасы, то есть станции, то спросил у ильчибека: “Что такое “чункас“?“ Тот ответил: “Каменный или вообще крепкий столб“, хотя ему надо было рассказать в данном случае не о буквальном, а о служебном значении этого слова. Обрадованный Тагыл наставил по всему Тубджаку каменных столбов, вместо станций, а когда тот же ильчибек проехал по дорогам и поинтересовался, где же на них станции, удивился: “Как ты не заметил каменных столбов?“ Тут только ильчибек, объяснивший улугбеку только одно - буквальное значение слова “чункас“, понял, что улугбек не знал служебного значения этого термина и поэтому наставил столбов вместо станций... Скрывать случившееся не было смысла - первый же купец обнаружил бы отсутствие станций, и эмир Колын отправил бы улугбека в зиндан. Поэтому ильчибек, которому симпатичен был простодушный улугбек, отправился с докладом прежде всего к царю. Когда Анбал услышал рассказ ильчибека - своего старого джуры и приятеля - то стал громко смеяться и смеялся очень долго... Подобные люди и ему очень нравились, и он велел Тагылу поставить чункасы только на пути от центра иля до первого же кара-юла [большая и благоустроенная дорога]. Но Тагыл и тут отличился: попросил о переносе центра из Кызыл Яра в более близкий к кара-юлам Сабакюль, чтобы строить станций поменьше... Когда Анбалу доложили об этом, он воскликнул: “Есть ли на свете люди ленивее и простодушнее хинцев?“ Но перенести центр разрешил...

На третий день моего пребывания в центре Сабанской тюбы - городке Куакбаш - сюда прибыл кыданский бий Карабаш и пригласил меня и моих друзей на свадьбу своего сына в его аул Каган. Мы двинулись за Уйягуз без всякого страха: как и кара-кытаи, кыданы никогда не проявляли вероломства по отношению к гостям... На свадьбе он был самым веселым и счастливым человеком... Говоря обо мне, он сказал, что именно такими он представлял себе небожителей... Карабаш пригласил на свадьбу лучших чиченов... После того, как они показали свое искусство, я подумал о том, что мне было бы полезно стать на время их учеником...

Карабаш являлся одним из самых видных биев кара-кытайского государства, но после падения его вынужденно перешел на службу татарам и должен был принимать участие в их разбоях. При этом он не проявлял никакого рвения, что дало возможность многим узийцам, аракытаям и аргынам отступить в 1219 году из джурджанской области Сыр-Дарья в Тубджак. Но, как я уже писал, его вынужденное участие в этом было достаточно для того, чтобы его - с подачи Кичи-Мергена - причислили к закоренелым врагам Державы... Тот самый мерзкий кайманский хан Мангуш, который пленил наш караван, а затем вспорол животы джурджанским послам и обесчестил их жен и дочерей, держал в заложниках жену и младшего сына Карабаша. Однажды он попытался овладеть ею... Сын вступился за мать и был убит в схватке с насильниками... Его жена встретила убийц с кинжалом в руке и... покончила с собой. Служанка сумела добраться до ставки Карабаша и сообщить ему о случившемся. Потеряв тех, жизни которых он спасал службой татарам, Карабаш убил кайманского хана и со своим родом откочевал в Тубджак. Во время нападения на кайманов он освободил из плена меня, и я кочевал вместе с ним... Вместе с нами ушло из Сабанской тюбы и Сары-тюбы немало баджанаков, аракытаев и аргынов...

Кичи-Мерген не позволяет Карабашу разместиться на своей территории, но марданцы по моей просьбе дают ему в качестве кочевья округ Сакмара. Чельбир, узнав от Кичи-Мергена об этом, самолично двинулся туда с желанием уничтожить беглецов и схватить меня...
28
29

Потом уже Мир-Гази рассказал мне, что голову Карабаша преподнесли Чельбиру на копье, но царь не успел порадоваться этому. Ему стало вдруг плохо, и он вскоре скончался... Так погиб славный Карабаш-бий, который всю жизнь отстаивал только одно - право на жизнь для себя и своего рода... Его сын принял ислам и в джихаде отомстил неверным за напрасную гибель родных... Ему и его людям дали для устройства поселения землю в тюбе Колака, которое получило позднее название Бугульмы... Когда татары зажгли город, он отступил со своим отрядом в Буляр...

Обратно мы поехали по Тычканской дороге... К концу нашего путешествия в караване было уже около 5 тысяч верблюдов и до 30 тысяч лошадей... Эчкебулгарские купцы часто продают тубджакских верблюдов и лошадей на рынках Саксина...

Но Куакбаш - вовсе не конец пути наших купцов. Через Куакбаш проходит древняя дорога из Баласагуна на Алтай, которой до сих пор пользуются кара-кытаи на радость нашим тамгачиям [сборщики налогов на таможнях]. Часто бывает, что наши купцы присоединяются к кара-кытайским караванам и идут с ними... На юг от Куакбаша наши купцы едут только в одном направлении - в Кашан, так как путь в Хин закрыт по причине, о которой я уже писал. Но если ехать в Хин, то надо переправиться через Ыртыш и далее перевалить через Алтай... При этом южнее остается пустыня Монкыры. Она образовалась на месте старой Хинской державы, засыпанной золотым песком, который затем в одну из бурь был засыпан обычным песком. По этой пустыне бродят одичавшие потомки древних хинцев, променявших все свои истинные ценности на призрачное счастье владеть золотым песком и позабывших даже о том, кто они такие... Этих людей, уже более похожих на зверей, называют по имени пустыни монкыртами. Говорят, что если путник нечаянно отклонится от главного пути, то навсегда заблудится в этой страшной татарской пустыне и либо будет съеден монкыртами, либо сам позабудет обо всем на свете и станет таким же... О, Всемогущий! Избавь нас от такой печальной участи! [...]
30