Уфимский историк и журналист Салават Хамидуллин продолжает в нашей интернет-газете серию колонок о башкирских кланах и племенах. Сегодня колумнист «Реального времени» знакомит читателей с родом Унлар и его необычной историей.

Исторически башкирский народ состоял из более 40 территориально-клановых подразделений (родовых волостей), члены каждого из которых, по легенде, восходили к единому предку. Русский лексикограф Владимир Даль писал: «Народ башкурт разделился с незапамятных времен на племена или, как их называют у нас, на волости; у каждой волости свой уран, отклик, рукоприкладный знак, свое дерево и птица, розданные, как верит народ, самим Чингиз-ханом…» Одним из таких родов был Унлар, давший название Унларской, Су-Унларской и Кыр-Унларской волостям, которые охватывали почти всю территорию современного Караидельского района, а также отдельные части Бураевского и Аскинского районов РБ.

«Небесные гордецы»

Выдающийся башкирский этнограф Р.Г. Кузеев писал: «Башкирский этноним -ун-, судя по нашим историко-этнографическим данным, может восходить к Хуннской эпохе…» («Происхождение башкирского народа»). В своей монографии ученый не привел достаточных аргументов в пользу выдвинутой гипотезы. Исходя из современных исследований, можно утверждать, что мнение Р.Г. Кузеева нашло подтверждение в источниках. Это редкий и почти небывалый случай в истории, чтобы этническое имя было пронесено через три тысячелетия. В древнейшем памятнике китайской литературы «Шицзин» под 827 год до н.э. записано:

В свирепом напоре кидаются Хуннов отряды,
И нам торопиться навстречу кочевникам надо…
Так царь свое войско в далекий поход высылает,
Чтоб в царстве его укрепились и мир, и порядок.

К III в. до н. э. походы Хуннов настолько усилились, что противостоять им у китайских полководцев уже не хватало сил. Тогда император династии Цинь (aka Chin, hence the China) Шихуан-ди решил вопрос радикально: он приказал построить гигантскую стену вдоль всей северной границы страны. Стена длиной в 4 тысячи километров ценой истощения всех ресурсов страны была построена, но толку от нее было мало, так как Хунны все равно проникали внутрь Китая, и пограничные войска, как и прежде, вступали в жестокие схватки с кочевниками. (The defense wall against the northern nomads was started in the 7th c. BC by various pre-China principalities, and construction continued through the most of the Chinese history.)

Худ. Ульпино Кека

В это время у Хуннов появился талантливый и решительный вождь по имени Модэ, или Маодунь, которое американский синолог Ф. Хирт считал транскрипцией тюркского имени Багатур (mighty hero, Hercules). Модэ-Багатур разбил 320-тысячную китайскую армию и вынудил Поднебесную выплачивать ему дань. Китайский поэт Ли Бо, воспевая доблесть Хуннов, дал им яркий эпитет «небесные гордецы»:

Мчатся кони,
Быстрые, как ветер,
Мы несемся
Сотни храбрецов.
С родиной прощаясь
В лунном свете,
Чтоб отбить
«Небесных гордецов».

Падение империи Хунну

Держава Хунну просуществовала около 200 лет, но в конце концов распалась. Однако сломила Хуннов далеко не сила оружия, а обольщение блеском китайской цивилизации. Когда они превратились в потребителей товаров и предметов роскоши, производимых Срединной империей, дело их было проиграно. В свое время китайский перебежчик Чжунхан Юэ предупреждал Хуннов об опасности усиления потребительского спроса на китайские товары. Заметив, что они любят китайские шелковые ткани, шелковую вату и съестные продукты, он сказал: «Численность Хуннов не может сравниться с численностью населения одной ханьской области, но они сильны отличием в одежде и пище, в которых не зависят от [империи] Хань. Ныне вы, изменяя обычаям, проявляете любовь к ханьским изделиям, но если только две десятых ханьских изделий попадут к Хуннам, то все Хунны признают над собой власть Хань».

Все произошло именно так, как говорил мудрый китаец. Говоря языком науки, в империи Хуннов, как и в других государствах кочевников, существовал ксенократический (after Scythe Xenocrates, a modern fictitious literary personality), или экзополитарный (Extra-Terrestrial), способ производства, когда целый кочевой этнос превращался в правящий класс, непосредственно или опосредованно эксплуатировавший население поставленной в зависимость земледельческой цивилизации (Hunnic Shanyu Maodun concluded a heqin 和親“peace marriage”, aka “peace and kinship” vassalage treaty with China, 198 - 129 BC. China was obligated to provide a royal princess to Shanyu in wives, and agreed upon quantity of tribute “gifts”: malt from glutinous millet, gold, silk fabrics, silk, wool and other things. The exotic terminology and confused elucidation obscures the issue. Zhongkhang Yue's advice was about subjugating to Chinese, not of subjugating the already subjugated Chinese).

Несмотря на политическую гегемонию, любая кочевая империя неизбежно должна была превратиться в полупериферию или, как писал Н.Н. Крадин, в милитаристского двойника аграрной цивилизации, поскольку кочевники полностью зависели от поступающей оттуда продукции («Империя Хунну») (That is Kradin's nonsense intent to whitewash the historical nomadic subjugation of the sedentary states and populations, like the Russians). Если кочевники не желали превращаться в полупериферию, они переходили от дистанционной эксплуатации земледельцев к непосредственному завоеванию «центра» и основывали там свои династии. Так поступили, например, кидани (катаи), чжурчжени и маньчжуры, основавшие в Китае соответственно династии Ляо, Цзинь и Цин. Правда, это было чревато утратой самобытности и полной ассимиляцией среди моря покоренного населения. Но в этой схеме были исключения. Например, огузы-сельджуки, которые, переселившись в Малую Азию, не только не утратили своего языка и традиций, но и положили начало могущественной Османской империи и современной Турции. Что касается империи Хунну, то они предпочли придерживаться дистанционной эксплуатации Китая. Однако в тот момент, когда силы Хуннов ослабли, а империя Хань окрепла, владычеству «небесных гордецов» пришел конец.

Аттила, король Хуннов. Худ. Ланцмар Ференц (1623—1658 гг.)

«Великое переселение народов»: Баламир и Аттила

После падения своей империи Хунны, как писал Л.Н. Гумилев, разделились на четыре части: одна подчинилась сяньбийцам (древним монголам), вторая поддалась Китаю, третья, «неукротимая», отступила с боями на берега Яика и Волги, а четвертая часть, «малосильные, которые не в состоянии были следовать за ним» (своим князем), закрепились в Семиречье и Джунгарии. «Малосильными» китайский источник назвал их потому, что у них не было достаточного числа лошадей, а значит, боеспособных воинов. «Эти последние оказались наиболее долговечными», — заключает Л.Н. Гумилев («Хунны в Азии и Европе»). О них речь пойдет ниже.

Что касается «неукротимых» Хуннов, то они под командованием своего вождя Баламира в IV веке сокрушили Аланию (Alan is an allophonic form of Tr. alan, yalan = “steppe”, synonymous with Türkic yaziq “plain, plateau”, Cf. Gu-alan, Türkic quw alan “dry steppe”. The quasi-scientific name Alanya is a retroactive anachronic invention of the 20th c., because the appellation alan is a generic and not an ethnic term, it is applicable for all pastoral steppe populations, synonymous with such generic appellations as Yazygs, Ases, Yases for “steppe”, and Suvar, Tagar/Tokhar for “mountain”) и королевство остготов в Крыму. В V веке преемником завоевательной политики Баламира стал Аттила, прозванный европейцами «Бичом Божьим». В 447 году Аттила двинул свою армию на Константинополь. В нескольких сражениях римские войска были разбиты, а восточно-римский император Феодосий II капитулировал, обязался платить огромную (годовую) дань.

В 452 году Аттила вторгся в Западно-Римскую империю. Разрушил неприступную до той поры крепость Аквилею. Затем один за другим пали Мантуя, Верона, Милан, Бергамо. Впереди лежал «Вечный город» Рим. Но тут Аттила вдруг остановился и добровольно отказался от лежавшей у ног добычи. Причиной тому стала его встреча с Папой Римским Леоном I Святым. Неизвестно, о чем говорили самый могущественный государь того времени и самый влиятельный человек Запада в ранге «наместника Бога на земле». Аттила лишь сказал, что для него было большой честью принимать «самого мудрого человека в мире».

Царство «Алты Чуб»

«Малосильные» Хунны, осевшие в количестве 200 тысяч душ на территории Семиречья, в V веке основали собственное государство, получившее в китайских источниках название Юэбань. В орхонских памятниках древнетюркской письменности оно именовалось «Алты Чуб», то есть «шесть Чубов». Под «шестью чубами», по предложению Л.Н. Гумилева, следует подразумевать племена чуюе, чуми, чумугунь, чубань, состоявшие из двух отделов, и шато. Отдел шато отпочковался от чуюе: «Шато есть особливое поколение западных тукюесцев (то есть тюрков, — прим. авт.) из рода чуюе (...). Жили перемешавшись с чуюе и чуми».

Название «шато» является китайским термином, обозначавшим обширную песчаную степь между Тянь-Шанем и Алтаем, где проживало указанное подразделение «чуйских» племен. Сами себя шатосцы так не именовали, предпочитая именоваться, как будет видно из дальнейшего изложения, уннами. Ввиду бесконечных междоусобиц между племенами, входившими в состав Тюркского каганата, шато в 794 году «передались» тибетцам и помогли им взять китайский город Бэйтин. Хронист сообщает: «Когда тибетцы производили набеги на границы, то шатосцы всегда шли в передовом отряде».

Но в 808 году шато, рассорившись со своими союзниками, двинулись на свою древнюю родину в Ордос. Л.Н. Гумилев писал: «Тюрки-шато были ветвью «малосильных» среднеазиатских хуннов, предки которых не ушли в Европу, а застряли у озера Баркуль в Джунгарии. В 808 году они восстали против тибетцев, отвергли покровительство уйгуров, покинули обжитую землю, и 30 тысяч кибиток потянулось в Китай. Как стареющий лосось в реке или угорь в океане, этнос потянулся к месту своего рождения — туда, где шаньюй Модэ в 209 году до н.э. создал «державу на коне» и установил «господство над народами» («Тысячелетие вокруг Каспия»).

Аттила. Фрагмент фрески Эжена Делакруа (1840 г.)

Тюрки-шато в Китае

Тибетцы бросились в погоню за шато. Последние, «преследуемые тибетцами, … шли и сражались». Из 30 тысяч кибиток до Китая добралось лишь 2 тысячи всадников. Тогда китайское правительство стянуло к ним шато из других мест и поселило их по северную сторону хребта Иньшань. А так как «шатосцы славились стойкостью в боях», из них был составлен пограничный заслон в количестве 1 200 «сильных конников под названием шатоского корпуса».

На исходе IX века Ли Кхе Юн, князь шато, за оказанные Срединной империи услуги в войне против мятежников, получил королевское звание (ван), а его сын Ли Цунь-сюй захватил Северный Китай и провозгласил себя императором, вступив на престол в 907 году. Основанная им империя Хоу-Тан продержалась до 936 года. Ее территорию затем унаследовали другие шатоские державы — Хоу-Цзинь (936—946 годы) и Бэй-Хань (951—979 годы). Последнее Хуннское царство в Китае — Бэй-Хань — капитулировало перед новорожденной киданьской (aka Khitan/Khidan/Kidan) империей Ляо. Подводя итог Хуннской эпопее, Л.Н. Гумилев писал: «Последние хунны — тюрки-шато — в обскурации еще совершили последние подвиги и вошли в гомеостаз (future history) как реликт — онгуты, или белые татары. Грекам и римлянам это не удавалось» («Древняя Русь и Великая степь»).

The term “White Tatars” attests that Onguts (Türkic “Ten Aliens”) attests that a union of 10 Hunnic tribes in the 10th c. joined a community called Tatars, a motley and uneasy assemblage of coexisting fragments from many languages and origins. The part gut in the name means “tribe”, it is spread across Eurasia from the Atlantic to Pacific, in a variety of articulations around guz and gut, uz and ut, Cf. Goths. The alternation t/z, d/z is still prominent among the Germanic languages. Nominally, the location of the refuge is referred to as Kerulen river. Its advantage was a safety from the Chinese aggression, and the refugees were mostly exiles from the war zones east of the Balkhash lake. Majority, naturally, were the tribes of the Hunnic circle from different time slices, predominantly the Huns, their maternal counterpart Uigurs, the later Uigurs of the Uigur Kaganate, including the Borjigin clan of the Chingiz Khan, and the fragments of the Tele tribes, including Kipchaks and Kimaks. Those were of R1a/R1b Y-DNA male markers. The native areal populace was formed of the Tungus-Manchu stock, with C Y-DNA male markers. The name “30 Tatars” (“Otuz Tatars”) of the Orkhon inscriptions gives a fair idea of the motleyness of the Tatar community.

Онгуты

Чтобы не запутаться в массе этнонимов, следует сказать, что самоназванием Хуннов был автоним ун (Un in Oguz languages, Hun/Gun in Ogur languages. The initial consonant in Hunnic titles and in the very name Hun attests to the Ogur predominance.). Например, античная традиция в лице Дионисия Периегета впервые упоминает Хуннов около 160 года под именем уннов (ουννοι — унной) (The range of dates for Periegetes is 405 BC to 124 AD). Приск Панийский, лично побывавший в лагере Аттилы, также именовал их уннами (ουννοι). Форма хунны/Хунны возникла благодаря добавлению спиранта kh, gh перед начальным гласным, что было характерно для ираноязычных племен — саков, сарматов, алан (Iranians have nothing to do with the prosthetic consonant, they came to the area too late for that. The classical example of the prosthetic consonant is Ogur gilan/djilan/dilom vs Oguz (Common Türkic) yilan “snake”, Cf. Herodotus' Gelones, Altai Djilan valley. Proto-Indo-Aryans could have picked up that Sarmatian articulation still in the Eastern Europe refuge. Neither Saka, the predecessors of the Türks, nor the Alans have anything to do with Indo-Aryans and Iranians. Manipulating the anachronistic data as an ethnic argument is a preposterous propagandistic disinformation. The tendentious misinformation of a biased interpretation has nothing to do with the history of Onguts). Китайский термин хунну также не отражал подлинного звучания, так как был придуман для выражения уничижительной коннотации: hiong-nou (хун-ну) переводится как «злые рабы».

Монгольские племена, примыкавшие к шато с севера, именовали их онгутами или унгутами (on/un + суффикс множественного числа ut), что нашло отражение в монгольских летописях. Этот факт красноречиво свидетельствует о том, что так называемые «чуйские» племена, или «малосильные хунны» Юэбани (в том числе и шато), не забыли своего древнего этнонима и по-прежнему именовались уннами.

Итальянский путешественник Марко Поло, описывая в XIII веке Монголию, также упоминал онгутов: «Место это то самое, что у нас зовется страною Гог и Магог, а здесь Ун и Могул; в каждой области свой народ, в стране Ун живет Гог, а в Могуле — татары».

That is a wonderful observation in few respects. Marco Polo alludes to a prosthetic consonant and cites both forms, which allows to trace tribes and and attribute them to the modern linguistic classifications of Ogur and Oguz. N.Ya. Bichurin consistently articulated Chinese renditions of the Hunnic terms with anlaut consonants, unwittingly rendering Türkic Hunnic words with prosthetic consonant. That confirms that Huns of the Chinese and European orbits spoke Ogur languages. That also corroborates testimonies of the Huns and Mongols being known to the Mesopotamian compilers of the Hebrew Bible, and of the ethnonym Mongols ascending to the times two millennia older than the appearance of that term in the written monuments.

Китайцы, называвшие всю совокупность монголоязычных кочевников собирательным названием «татары», применяли к шато определение «белые татары», которые, в отличие от «черных» и «диких», были «более тонкой наружности, вежливы и почитали родителей» («Мэн-да Бэй-лу»). Монголы относились к числу «черных татар»: «Нынешний император Чингис, а также все его полководцы, министры и сановники являются черными татарами», — сообщает сочинение «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар»).

Фото wikipedia.org

Чингисхан, заинтересованный в политическом союзе с онгутами для борьбы с государством Цзинь, в мае 1211 года отдал свою дочь за младшего сына онгутского князя Алахус-дигит Хури.

Чингисхан и Алакуш-тегин Онгутский

Чингисхан, заинтересованный в политическом союзе с онгутами для борьбы с государством Цзинь, в мае 1211 года отдал свою дочь за младшего сына онгутского князя Алахус-дигит Хури, о котором хроника «Юань ши» сообщает: «… происходил от яньмэньских потомков шато» и далее: «Младший сын Алахус дигит Хури Боёха женился на принцессе Алахай-беги».

Несколько иначе описывает события персидский историк XIV века Рашид ад-Дин, называвший правителя онгутов Алакуш-тегином. Являясь вассалом цзиньского императора, он охранял проходы Великой китайской стены и был тайным сторонником Чингисхана. Когда последний отправился походом против империи Цзинь, Алакуш-тегин открыл ему охраняемый проход через китайскую стену. В благодарность за услугу Чингисхан велел отдать за онгутского князя свою дочь Алахай-беги, но тот отказался от этой чести в пользу своего племянника Шенгуя. Их сын Ангудай, в свою очередь, был женат на дочери Тулуй-хана, младшего сына Чингисхана, а мать четвертого ильхана Ирана Аргун-хана, Каймыш-хатун, была из рода онгут. Рашид ад-дин заключает: «Из этой истории видно, что из рода Чингисхана дают девушек племени онгут и берут от них». Недаром Алакуш-тегин, как и Тамерлан, носил почетный титул гурген, то есть «зять» рода Чингисхана.

Итак, название онгут ясно показывает, что потомки шато, то есть среднеазиатских Хуннов, или «белые татары» китайских сочинений, именовались уннами. Впоследствии из них был составлен 5-тысячный корпус под командованием пяти онгутских тысячников. В ходе монгольских походов часть онгутов была унесена далеко на запад.

Ongut and Ongur are synonyms, gut and gur stand for “tribe” in different articulations, eidetic with the Common Turkic guz. The name Ongur, in turn, is eidetic with the name Onogur, a prominent tribal alliance of the European Late Antique times. The Onogurs, in turn, are associated with the Hungarians, their ethnonym, and their legendary connection with the ethnonym Huns. See Karatay O. White Horvats.

Род унгут ранее встречался у казахов и монголов. Автор XIX века Н.А. Аристов пишет: онгуты «ныне составляют, совершенно омонголившись, аймак ониют» в Монголии («Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности»). В современном автономном районе Внутренней Монголии, находящемся в составе КНР, имеется хошун (уезд) Оннюд-Ци (Oŋniɣud qosiɣu, Wengniute Qi, 翁牛特旗), что означает «Знамя оннюдов», то есть онгутов.

Зайнулла Рангулов, д. Ст. Янсаитово, последний указной мулла в районе

Башкиры рода Унгут/Унлар

В составе башкир также сохранился осколок древних Хуннов — род Унгут, или Унлар (-gut “tribe”, -lar pl. suffix). Сначала они носили этноним, принесенный ими из Монголии, а в XVII веке сменили на его тюркскую кальку, изменив монгольский формант множественного числа -ut на тюркский -lar.

То, что название башкирского рода Унлар соответствует этнониму Унгут не подлежит сомнению. В пользу их тождества говорит следующий документ, касающийся хода башкирского восстания 1662—1664 годов. В нем перечисляются башкирские улусы Сибирской дороги, поддержавшие Кучумовичей в их претензиях на ханскую власть в Башкирии: «…стоит де царевич Бугай Салтан у озера Иреташа за Исетью в степи, а с ним де стоят изменники башкирцы: сынгранцы, бушкурты, сонгуты, терсяки, айлы» (Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией. СПб., 1851. Т. IV, с. 290). Упомянутые в источнике сонгуты (су-унгуты, или «речные унгуты») соответствуют су-унларцам, так называемым башкирам Су-Унларской волости, располагавшейся по течению реки Караидель.

Башкиры древнего рода Унлар ныне проживают в аулах Якуп, Халил, Янсеит, Акбуляк, Юлдаш, Туюш, Тегермен, Абдулла, Маликово, Шамратово, Мата, Караяр, Бурунгут, Дюртюли, Кадыси, Кантон Караидельского района, в ауле Упканкуль Аскинского района, а также в аулах Кашкалево, Старокизганово, Старо- и Новокарагушево, Даутларово и Бакалы Бураевского района РБ.

Салават Хамидуллин, фотографии предоставлены автором
Источник https://realnoevremya.ru/articles/102530-kak-potomki-gunnov-okazalis-na-severe-bashkirii---unlar