|
Л. Б. ГМЫРЯ СТРАНА ГУННОВ У КАСПИЙСКИХ ВОРОТ Прикаспийский Дагестан в эпоху Великого переселения народов Дагестанское книжное издательство, Махачкала 1995, ISВN 5-297-01099-3 © Гмыря Л.Б. Gmyrya L.B.1995 Главы 6 - 8 ВЕЛИКИЙ ПРИНЦ, АРМИЯ, ПОДДАННЫЕ |
|||||||||||
Предисловие постинга |
||||||||||||
Введение постинга см. на странице оглавления. Номера страниц оригинала указаны в начале страницы голубым. Разрыв текста на странице в непрерывном тексте обозначены //. Замечания и объяснения постинга, добавленные к тексту автора, и не отмеченные специально, приведены (синим курсивом в скобках) , в синих рамках, и жирным голубым шрифтом. Ущербность техта цитат вызвана плохим качеством печати оригинала, но к счастью в большинстве случаев типографические ошибки не мешают передаче смысла и деталей. |
||||||||||||
6. ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ГУННОВ |
||||||||||||
6.1. Становление Гуннского союзаа |
||||||||||||
163
Сравнительный анализ данных письменных источников 4-5-го вв. показывает, что письменная традиция в этот период еще не различает полиэтничности кочевого населения Гуннского круга Восточного Предкавказья. Только с сер 5-го в. источники фиксируют в этом регионе различные племена Гуннского круга — (Хайландурков, Гуннов, Угоров, Сарагур, Оногур, а с начала 6-го в. — Гуннов-Савир.
Византийские и Сирийские авторы середины 6-го в. знают Гуннов-Савир как многочисленный
народ, разделенный на множество племен. Псевдо-Закария, сообщая о просветительской
деятельности епископа Макара среди Северокавказских Гуннов (529 г.) пишет: “...когда
властители этих народов увидели что-то новое, они очень удивились и обрадовались мужам,
почитали их и каждый звал их в свою сторону к своему племени и просил, чтобы они были ему
учителями” (Псевдо-Захария. С. 167).
Прокопий Кесарийский также отмечает, что племя Гуннов-Сабир “очень многочисленное, разделенное, как полагается на много //164// самостоятельный колен” (Прокопий Кесарийский. II. С. 407). Указывая на непостоянство Савир в военных союзах, Агафий сомневается, есть ли это один народ: “...те ли самые или другие, но во всяком случае из этого народа, посланные в качестве союзного войска” (Агафий. С. 117). Уже упоминавшийся эпизод расправы Царицы Боарикс (Hunnic Hatun Boyarkyz. Apparently,
the Queen's name was supposed to sound to the Romans as a composite Boa + rex, where -rix stands for Rex = King,
and some later days enterprising storytellers truncated her name to Boa) над сепаратистскими устремлениями
вождей Гуннских племен (527/528 гг.) свидетельствует как о разрозненности Савирских
племен в первой четверти 6-го в., так и о начинающемся процессе создания союза
(This is a patented nonsense. Savirs could not have taken over Bactria without strategic and tactical plans, and being united in their execution. The author's notion that dictatorship is more potent than democracy is the only opinion allowed by the dictatorships. The unstability of the Savirs brought them a better pay, it
was driven by a marketing strategy). Под
властью Боарикс находилось 100 тыс. Гуннов — это уже довольно крупное племенное
объединение. После решительной расправы над своими противниками, Боарикс, видимо,
подчинила своей власти и их орды (т.е. армии). Автор пишет: “В этом же году пришла к
Rомеям некая
женщина из Гуннов, именуемых Савир, варвар по имени Боарикс, вдова, имея при себе сто тысяч
Гуннов. Она стала править в Гуннских землях после смерти своего мужа Валаха. Эта /Боарикс/ захватила двух царей другого племени
внутренних Гуннов, по имени Стиракс и Глона, склоненных Кавадом, императором Персов, оказать ему военную помощь
против Rомеев и проходящих по ее землям в /пределы/ Персии с двадцатью тысячами. Их-то
она и разбила: одного царя из них, именуемого Стиракс, схватив, она отослала в
Константинополь императору, Глону же убила в сражении. Таким образом она стала
союзницей и /была/ в мире с //165// императором
Юстинианом” (Феофан Исповедник. С. 50) (Notably, neither
Byzantines, nor Persians were able to crush a 20,000-strong cavalry without employing nomadic mercenaries, but
Boariks was able to do it).
Как уже сложившийся союз племен предстают перед ними Гунны-Савиры конца 7 в. у Мовсеса Каланкатуаци. В это время Гунны-Савиры знают власть лишь одного вождя - “высокопрестольного Князя Алп-Илитвера” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 127). Так выделяет Мовсес Каланкатуаци Алп-Илитвера среди других вождей племен. |
||||||||||||
6.2. Сила и слабость власти царя Гуннов |
||||||||||||
166 Трудно определить, как же именовался верховный правитель Гуннского общества. В “Армянской географии” довольно ясно говорится, что “Царь их (Савир — Л. Г.) назывался Хаган, а Царица, жена Хагана, Хатун” (Армянская география. II. С. 30). Но этим термином (Каган) многие авторы называли правителя Хазар.
Феофан Исповедник называет правителя Гуннов
Царем (Феофан Исповедник. С 50). Самые разнообразные термины употребляет Мовсес
Каланкатуаци: “Царь Гуннов”, “полководец и Великий Князь Гуннов Алп-Илитвер”, “Великий
Князь Гуннов”, “Князь”, “высокопрестольный Князь Алп-Илитвер”, “Князь Гуннский”
(Мовсес Каланкатуаци. II. С. 102, 120-121, 124-125, 127, 129-131, 133). Гунны установили
высеченный из дерева крест у дома Алп-Илитвера, который Мовсес
Каланкатуаци именует царским дворцом (Мовсес Каланкатуаци. II. С130). Ал-Масуди
называет правителя страны //166// Хайдак (Джидан)
царем (ал-Масуди. II. С. 202). Ал-Истахри именует правителя
Семендера (поздней столицы Гуннов) также царем (ал-Истахри. С. 47). Различия в терминах, употреблявшихся авторами, видимо, хронологические. Для
времени 5-7-го вв., когда “страна Гуннов” была самостоятельным племенным объединением,
авторы именуют правителя Гуннов царем, а в конце 7 в., когда Гунны попали в
политическую зависимость от Хазар — Великим Князем
(This obsevation contradicts the initial assertion of the author
about her ignorance of the titles, and her dismissing of the historical record on Kagan and Hatun). Арабские же авторы 10-го в., времени,
когда власть Хазарии на подвластные ей народы ослабла, также называют его царем. Как бы
там ни было, ясно одно, что власть над союзом Гуннских племен в 7-го в. находилась в
руках одного человека — представителя аристократического рода. В имени правителя Гуннов — Алп-Илитвер
— сохранились отголоски былых родовых обычаев, когда вождем становился
самый опытный и уважаемый человек (“алп” на Тюркских языках имеет следующие значения: “герой”,
“богатырь”, “великан, исполин” (Севортян Э. В. 1974. С. 139). Возможно, что
Алп-Илитвер достиг высокой власти благодаря своим достоинствам. Мовсес Каланкатуаци
отмечает, что Алп-Илитвер “выделяясь силой и доблестью, он прославился на состязаниях,
как победитель на греческих олимпиадах, отличившись силой среди всех остальных..”. (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 127). Автор “Истории страны Алван” наделяет Великого Князя
Гуннов самыми разными эпитетами: радетельный, благолюбивый, благородный, благочестивый,
благомыслящий //167// (Мовсес Каланкатуаци. II. С.
124 127, 130). Возможно, что такой высокой оценки автора Князь Гуннов был удостоен за главный подвиг в своей жизни — принятие Христианства и Христианизацию населения “страны Гуннов”. В переводе К. Патканьяна указывается на еще одно достоинство великого Князя — богатство (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 199). Судя по переводу Ш. В. Смбатяна, звание Илитвер Князь получил от Хакана Хазар, “совершив многие подвиги храбрости в Туркестане (Хазарии) при Хакане Хазиров” (Мовсес Каланкатуаци, II. С. 127 — 128). Перевод текста К. Патканьяна такой информации не содержит.
Власть правителя Гуннов (Елтебера/Сылифы) распространилась на все области внутренней и внешней жизни Гуннского общества (Гмыря Л. Б. 1979. С. 12-13; 1980. С. 30-31; 1988. С. 114). Царь Гуннов начинал войну и зачастую сам предводительствовав войсками; вел переговоры с правителями других государств и заключал с ними союзы (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 102 — 103, 120). Он решал такие важные вопросы, как выбор или смена религий (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 127-134).
В своих руках. Алп-Илитвер сосредоточил полномочия верховного суда. Мовсес Каланкатуаци подробно описывает, как проходил
суд над старшими жрецами и главными колдунами, которые
отказались принять Христианство и призывали к сопротивлению народ. По велению Алп-Илитвера созвали горожан на городскую площадь, где состоялся суд. Автор пишет, что
суд проходил при “многочисленном собрании народа”. Обеим //168// сторонам (епископу Исраилю
и жрецам) дали возможность высказаться. Начал епископ,
который в своей проповеди “строго бранил и осуждал их”. В ответных речах высшие
служителя культа “стали поносить себя, признавая свои грехи... и обратились в истинную
веру” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 131).
В своих руках Великий Князь сосредоточил в карающие функции. Автор пишет: “И повелел Князь властью своей высокой схватить поклоняющихся сатане и дьяволам колдунов и ворожеев, вместе с главными жрецами..”. (Мовсес Каланкатуаци”. II. С. 130). С согласия Великого Князя епископ Исраил повелел некоторых служителей культа сжечь на костре, а главных жрецов и колдунов в оковах бросить в темницы, где они находились до суда над ними около месяца. Как видим, в руках Великого Князя Гуннов были сосредоточены все функции
управления обществом. Однако правитель Гуннов принужден был отдавать дань былой
демократии родо-племенного общества и в особо важных вопросах искал согласии у родовой аристократии
и вождей племен. Прежде чем обратиться к епископу Исраилю, просвещавшему Гуннов, с
просьбой остаться главой Христианства в “стране Гуннов”, он должен был добиться одобрения
этого решения у “всех вельмож и нахараров своего царства” (Мовсес Каланкатуаци. II. С.
131). Автор подчеркивает, что решение обратиться с просьбой к Исраилю было принято “Великим
Князем
Гуннов и всеми вельможами”. Аммиан Марцеллин (4 в.) указывал, что Гунны важные дела обсуждают сообща (Аммиан Марцеллин. II. С. 238). Фавстос Бузанд сообщает, что Маскутский царь Санесан, предводительствующий Гуннскими войскими, приняв решение о проведени Христианизации, отменил его, — “Царь изменил свою мысль и внял словам своего войска”, — подчеркивает автор (Фавстос Бузанд. С. 14). Санесан не смог преодолеть сопротивления значительной части входивших в племенной союз племен.
В “Истории страны Алван” нет данных о том, что личность Великого Князя Гуннов обожествлялась. К примеру, у Тюрков верховный правитель Джебу-хакан отождествлялся с божеством солнца. Его сын Шат (т.е. Шад), предводительствовавший войсками, клялся именем отца словами: “Клянусь тебе солнцем отца моего Джебу-хакана” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 89). Его самого подданные величали Бог “Шат” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 89). Обожествление личности царя Аттилы было и у Гуннов. Приск Панийский сообщает, что вождь одного из племен, Акациров, находившийся в подчинении царя Гуннов, свой отказ прибыть к Аттиле мотивировал там, что “трудно человеку явиться перед лицом Бога: ведь если даже на солнечный диск нельзя посмотреть пристально, то как может кто-либо невредимо лицезреть величайшего из богов” (Приск Панийский. С. 684).
|
||||||||||||
6.3. Ближайшее окружение царя |
||||||||||||
170 “История страны Агван” изобилует фактами, подтверждающими то, что в
Гуннском обществе
7-го в. существовал выделившийся класс аристократии, родовой и служилой. Мовсес Каланкатуаци
называет знать приближенными Алп Илитвера (Мовсес
Каланкатуаци. II.
С. 127). К ним он причисляет вельмож — азатов (Тюрк. Свободный), нахараров
(Арм. Первенец, используется для глав дворянства, глав
территорий, и должностей при дворе), князей (Мовсес Каланкатуаци.
II. С. 124-125, 127-134). Автор называет имена некоторых представителей класса
аристократии: “знатный Князь Авчи (Тюрк. Охотник), имевший титул Тархана”, постельничий Алп-Илитвера
Чаткасар (Чат-Хазр) (Тюрк. чат = пах, паховый), вельможа Итгин
(от Тюрк. ит = пес) из Хурасана, которые Мовсес Каланкатуаци называет
также князьями (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 132-134). Вполне возможно предположить, что
в данном случае речь идет о представителях родоплеменной аристократии, с которыми Великий
Князь Гуннов совещается при решении важных вопросов, в среде которых он находит
поддержку в проведении угодной ему политики, они выполняют важные поручения Великого
Князя, касающиеся внешнеполитических отношений Гуннов с другими государствами: так, князь Авчи и постельничий
Алп-Илитвера
Чаткасар были посланы Великим Князем Гуннов к
епископу Исраилю с поручением передать его и вельмож “страны Гуннов” просьбу остаться
просветителем у Гуннов. А вельможи Итгин и
Чаткасар были отправлены Алп-Илитвером как его
посланники в Армению и Албанию. Авчи с Тюркского переводится как “охотник” //171// (Гадло А. В.
1979. С. 148). Тарханы, по мнению исследователей, являлись военным сословием, состоящим из знатных людей (Гадло А. В. 1979. С. 148; Новосельцев А. П. 1990. С. 118-119). Ими могли быть азаты и нахарары (Новосельцев. А. П. 1990. С. 118). Князья занимали в сравнении с Тарханами более высокое положение, они являлись главами племен (Новосельцев А. П. 1990. С. 118). Постельничий Чат-Хазр (Чаткасар), по мнению А. В. Гадло. был, возможно, правителем дома Великого Князя (Гадло А. В. 1979. С. 148), а вельможа Итгин из Хурсана — один из представителей местной горской аристократии, находящейся в какой-то зависимости от Князя Гуннов (Гадло А. В. 1979. С. 149-150). В некоторых ситуациях, не носящих официального характера, для дипломатических миссий Великий Князь использовал ближайших родственников. Так, совершив очередной военный поход в области Кавказской Албании в 664 г., “Алп-Илитвер отправил к Джуаншеру братьев своих с просьбой о встрече” (Мовсес Каланкатуаци, II. С. 102).
Ряд других авторов указывают на наличие у Гуннов в 6-м в. служилой знати. Сирийский
источник называет имя военачальника Гуннов Суникса, который, приняв Христианство,
бежит к Византийцам (Псевдо-Захария. С. 162). Византийские авторы называют имена
вождей Гуннских племен, участвовавших в военных действиях Персо-Византийской войны
из-за Лазики в качестве наемников. Прокопий Кесарийский упоминает об эпизоде во время осады Персами г. Археополя, когда разгорелся ожесточенный бой из-за тела убитого начальника Сабиров (Прокопий Кесарийский, II. С. 432). Агафий называет имена Баймаха, Кутилзиса, Илагера — военачальников Савир, под чьим руководством в войске Византийцев сражался двухтысячный отряд воинов, а Феофан Исповедник рассказывает о вождях Гуннских племен Стираксе и Глонисе, чья сепаратистская деятельность была решительно пресечена правительницей Гуннов-Савир Боарикс (Феофан Исповедник. С. 136). |
||||||||||||
7. ВОЙСКО И ВОЙНА |
||||||||||||
7.1. Войско Гунновв |
||||||||||||
173 Как было показано выше, военные походы в земледельческие страны Закавказья, увод в плен населения, захват скота, предметов роскоши являлись одной из основных: статей дохода экономики Гуннского общества 4 -7-го вв.
Война и организация для войны у Гуннов Северо-Восточного Кавказа являлись “...регулярными функциями народной жизни” (Энгельс Ф. 1982. С. 189) (Nobody would cite F. Engels on aviation functions, potato farming functions, or kindergarten operation functions, but somehow on Türkic history he is an expert. That tells you something on the credibility of the Russian scholars). Участие в военных походах было основной обязанностью мужского населения “страны Гуннов”. Смерть на полях сражений считалась единственно достойной мужчины. Аммиан Марцеллин отмечал, что у Гуннов “те, кто доживает до старости и умиряет естественной смертью, преследуется у них жестскими насмешкам, как выродки и трусы”. Погибшие в бою родители были гордостью детей (Аммман Марцеллин. II. С. 242) (Is it any different from any other people? Dying fighting for a cause, family pride, and universal military mobilization? Especially in Russia, with its inescapable draft and a cult od war). Подготовка будущих воинов начиналась у Гуннов с раннего детства. Как свидетельствует Аммиан Марцеллин, дети
“с колыбели
приучаются переносить холод, голод, жажду, молодежь обучают искусству верховой
езда” (Аммиан Марцеллин. II. С. 237-241) (An isolated family in
an open steppe is vulnerable, and the ability to defend is a matter of suvival.
That is aside from taking Ammianus Marcellinus as a credible ethnological analyst). Гунны производили детям //174// деформацию лица, сдавливая нос повязанной кругом тесьмой, в результате этого голова становилась узкой, лицо плоским, широким, и легко помещалось под шлемом. “Так материнская любовь обезображивает детей, рожденных ради битв...”, — писал Аполлинарий Сидоний (Аполлинарий Сидоний. С. 1090) (Not only Apollinaris Sidonius wrote this nonsense, it was repeated many times over by ignorant chroniclers, and repeated by many more supposedly literate scholars unfamiliar with the subject of cranial deformation they are describing). Точных данных об организации войска у Гуннов нет. Фавстос Бузанд, описывая войско Маскутского царя Санесана, состоящее из Гуннов, указывает, что войско это было огромным и подразделилось на полки и отряды (Фавстос Бузанд, С. 15). Об этой же структуре пишет Мовсес Каланкатуаци, описывая войско царя Гуннов Алп-Илитвера: “...взяв свое многочисленное войско..., вооруженных в броню ратников с их воеводами, знаменами, полками, броненосных стрелков и вооруженных всадников, покрытых кольчугами и шлемами..”. (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 185). У Гуннов существовала военная атрибутика в виде знамен, которые, вероятно, были принадлежностью каждого подразделения войска (Фавстос Бузанд. С. 15; Мовсес Каланкатуаци. I. С. 185).
Армия “страны Гуннов” в 7-м в. находилась в подчинении царя. Царь зачастую сам
предводительствовал войсками в военный походах, однако, видимо, возглавлял наиболее
ответственные операции. Мовсес Каланкатуаци указывает, что Великий Князь Гуннов
Алп-Илитвер, которого он также именует полководцем, “прославившись силой, богатством м
храбростью в войнах... прослыл перед всеми могущественным и наследовал великолепную,
доблестную славу; показал //175// много подвигав
храбрости в Туркестане (Туркестан в то время включал Кавказ и
Восточную Европу)..”. (Мовсес Каланкатуаци, I. С. 199). Вероятно, царь не только возглавлял военные операции, но и сам принимал участие в сражениях. Иногда руководство войсками поручалось наследнику престола, как это было во время военного похода Тюрок в 629/630 гг. в Закавказье, когда покорение Албании было поручено царевичу (I.e. to Bulan Shad, the future Elteber Alp Ilitver). Ставка царя усиленно охранялась во время военных операций (Мовсес Каланкатуаци. 1. С. 121, 125-126). Полки и отряды в войске Гуннов возглавлялись военачальниками. Сирийские и Византийский авторы 6 в. называют имена некоторых из них: Суникс, Баймах, Кутилзис, Илагер, Стиракс, Глонис (Псевдо-Захария. С. 162; Агафий. С. 88). Во время штурма г. Харрана (502 г.) осажденные захватили в плен вождя Гуннов, который, как пишет Иешу Стилит, “был известный муж и был весьма уважаем Персидским царем..”. (Иешу Стилит.С 155). Чтобы вызволить Гуннского полководца, Персы сняли осаду с города. Видимо, личная честь Гуннского военачальника была превыше успеха в сражении. Даже тело погибшего военного вождя Гуннов не оставлялось врагам. Прокопий Кесарийский пишет, что во время штурма г. Археополя (553 г.) из-за тела убитого “начальника Сабиров” разгорелся сильный бой, продолжавшийся до сумерек” (Прокопий Кесарийский. II. С. 432). По свидетельству Фавстоса Бузанда, у Гуннов периодически устраивались смотры войск,
видимо, на заранее определенный местах. Целью смотров являлся подсчет //176//
количества воинов, проводимый, видимо, перед очередным нашествием
(Семантический выбор лексикона определенно несет идеологическую нагрузку официальной
пропаганды. “Нашествие” используется для описания кампаний врагов, и в случае содержания
этой работы не используется в описаниях рейдов и захватов Арабов, Персов, Византийцев,
или Русов, которые врывались на Кавказ, но используется в описании Хунской армии
защищающей свою страну). Фавстос Бузанд так описывает один из смотров: “...каждый человек нес по камню и бросал в одно место в кучу, чтобы по тому, сколько окажется камней, можно было определить количество людей... И всюду, где они проходили, они оставляли такие знаки на перекрестках дорог и на путях” (Фавстос Бузанд. С. 15). Авторы 4-го в. отмечают, что войско Гуннов в этот период состояло в основном из конницы (Евсевий Иероним. С. 369), и навыки пешего боя были недостаточно развиты у Гуннов (Аммиан Марцеллин. II. С. 238; Зосим. С. 800). Конные войска отличались превосходной выучкой и мастерством. Данные же Мовсеса Каланкатуаци свидетельствуют о том, что в конце 7 в. армия Гуннов состояла из хорошо вооруженной, защищенной доспехами пехоты и конницы (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 184-185).
Военный лагерь Гунны ограждали временными деревянными укреплениями; использовали также выгодный для обороны рельеф местности (Агафий. С. 117). О способности войск, совершавших военные походы в страны Закавказья,
свидетельствует один из отрывков “Истории страны Aлван”: “И не могли препятствовать нашествию врага
скалистые горы и каменистые ущелья неприступных гаваров Арцака. Но грехи наши сделали
для них легким трудный /путь/, и кони их, не спотыкаясь двигались по вершинам гор” (Мовсес
Каланкатуаци. II. С. 87). В войске Гуннов были переводчики, знавшие языки сопредельных со “страной Гуннов” государств (Мовсес Каланкатуаци. И. С. 62). |
||||||||||||
7.2. Вооружение воина и снаряжение |
||||||||||||
177
Вооружение Гуннского воина включало в себя защитные доспехи, дистанционное оружие, оружие ближнего боя, а также осадную технику (рис. 5). О защищенных доспехами Гуннских всадниках впервые упоминают античные авторы - Флавий Вегетий
Ренат и Аполлинарий Сидоний (Флавий Вегетий Ренат. С. 1080; Аполлинарий Сидоний. С. 420).
Агафий сообщает, что двухтысячный отрад тяжеловооруженных Савирских воинов участвовал
в обороне Византийцами г.Археополя (555 г.) (Агафий. С. 88).
Прокопий Кесарийский также указывает, что на Гуннских воинах, обслуживающих тараны,
были панцири и шлемы (Прокопий Кесарийский. II. С. 408). Мовсес Каланкатуаци дает
детальное описание вооружения Гуннского воина: “Сам Гунн вооружил высокий в широкий
стан свой плетенной броней, покрыл свою огромную голову гвоздями, прикрепленным шлемом и
трехдюймовый лоб свой закрыл медной доской” (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 82). Войско
царя Гуннов, совершившего военный поход в 664 г. на Албанию, состояло из “броненосных
стрелков и вооруженных всадников, покрытых кольчугами и шлемами..”. (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 184-185).
Гуннские воины имели хорошее защитное вооружение
— тело
покрывали панцирем или кольчугой, голову защищали шлемом, иногда снабженным забралом.
Некоторые авторы приводят рассказ о Гуннском воине, который был защищен войлочным
панцирем, непробиваемым стрелами //179// (Моисей Хоренский, С. 149; Степанос Таронский. С. 45; Вардан Великий. С. 57). Оружие ближнего боя Гуннского воина было нескольких типов. В источниках есть данные о том, что Гунны использовали палицы, мечи, копья, арканы (Фавстос Бузанд. С. 15; Иешу Стилит. С. 157; Аммиан Марцеллин. II. С. 238; Псевдо-Захария. С 150; Мовсес Каланкатуаци. I. С. 82, 119, 134; Прокопий Кесарийский, II. С. 420; Моисей Хоренский. С. 131; Стапанос Таронский. С. 41). Основным типом дистанционного оружия Гуннского воина был лук. Аполлинарий Сидоний
отмечает, что лук Гуннского воина имел своеобразную форму — “округленные луки” (Аполлинарий Сидоний.
С. 1090).
Прокопий Кесарийский рассказывает, что при штурме г. Археополя “Персы и Сабины
(Савиры, Субары; Сабаны - это Булгарская форма произношения), пуская
в стоящих на стенах тучу стрел и копий..., почти добились того, что под их напором Римляне готовы были оставить
верх укреплений” (Прокопий Кесарийский. II. С. 420).
Данные об использовании в дистанционном сражении лука имеются также у Псевдо-Захарии (Псевдо-Захария.
С. 150), Мовсеса Каланкатуаци. Последний рассказывает, какое сильное впечатление произвели
на жителей Дербента штурмующие их Гуннские и Тюркские лучники: “содрогание овладело
жителями; особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом
одождили их” (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 105, 123). Сообщают об использовании лука и
стрел Гуннами также ал-Куфи, Ибн ал-Асир, Вардан Великий //180// (Ва.рдан Великий. С. 46; ал-Куфи. С. 10; Ибн ал-Асир, С, 15). В качестве метательного оружия в 4-м в. Гуннами использовались дротики. Аполлинарий Сидоний отмечал высокое умение Гуннского воина владеть этим типом оружия: “...у них страшные и верные руки, наносящие меткими копьями (имеются в виду дротики — Л. Г.) неизбежную смерть..”. (Аполлинарий Сидоний. С. 4091). Тактические приемы ведений боя, которые применялись Гуннским войском, вызывали высокую оценку современников. Гунны одинаково хорошо владели навыками дистанционного и ближнего боя. Аммиан Марцеллин отмечал: “Они заслуживают того, чтобы признать их отменными воителями, потому что издали ведут бой стрелами..., а сблизившись врукопашную с неприятелем, бьются с беззаветной отвагой мечами, уклоняясь сами от удара, набрасывают на врага аркан..”. (Аммиан Марцеллин. II. С. 238). Судя по данным Аммиана Марцеллина, Гунны не обладали умением осады и штурма укрепленных
поселений и городов (Аммиан Марцеллин. II. С. 238). Такие же сведения имеются и у Псевдо-Захарии,
сообщающего о набеге Гуннов на Месопотамию в 532 г.: “они перебили тех,
что нашли вне городов” (Псевдо-3ахария. С. 160, 164). Однако данные других источников
свидетельствуют, что уже в начале 6-го в. Гунны участвовали в осаде хорошо укрепленных
городов, даже расположенных в гористой местности, используя при этом осадную
технику и различные //181// технические приемы,
облегчавшие штурм крепостных сооружений.
Прокопий Кесарийский так расценивал качественные свойства осадных орудий, изобретенных Гуннами: “..они придумали такое приспособление, какое ни Римлянам, ни Персам, никому от сотворения мира не приходило в голову, хотя и в том и в другом государстве было всегда, да и теперь есть, большое количество инженеров” (Прокопий Кесарийский. II. С 407-408). В 551 г. при штурме г. Петры Гуннами-Савирами впервые были применены тараны
своеобразной конструкции.
Прокопий Кесарийский приводит подробное описание конструктивных особенностей этого вида
осадной техники: “...сплетя толстые ветки, всюду приделали их вместо бревен; прикрыв
машину шкурами, они сохранили форму тарана, подвесив на свободно двигающихся веревках
посередине, как обыкновенно, одно только бревно, заостренное и покрытое железом, как
острие стрелы, чтобы часто бить им в стены укрепления. И настолько легким сделали они
это сооружение... человек сорок, которые должны были, поднимая кверху, раскачивать бревно
и бить им в стену, находясь внутри этой машины, прикрытые кожами, могли без всякого
труда нести этот таран на плечах” (Прокопий Кесарийский. II. С. 408). Главное отличие
тарана, изобретенного Гуннами-Савирами, состояло в его облегченном весе, что делило его
переносным и давало преимущество перед другими подобными видами техники в использовании гористой местности. Воины, обслуживавшие тараны,
//182// имели деревянные шесты с железными крючьями на
конце, которыми разбирались
проломы в стенах укреплений. Гуннские тараны использовались при осаде Персами г. Археополя (551, 553 гг.). Видимо,
штурмовые орудия этой же конструкции были применены войсками Византийцев, Гуннов и Тюрок при штурме Тбилиси (627 г.) (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 107). О
наличии подобной
штурмовой техники у Гуннов Аттилы сообщает и
Приск Панийский. Она была применена Гуннами при штурме хорошо укрепленного города Наисс в 441
г. Вот как они были устроены:
“...лежащие на колесах бревна вследствие удобства их для подвоза; стоявшие на них
люди стреляли, в защитников, находившихся на брустверах, причем люди, стоявшие на
обоих краях, толкали ногами колеса и подвозили машины куда нужно, чтобы возможно было стрелять с прицелом через проделанные в
прикрытиях окна; ибо для того,
чтобы стоявшие на бревнах людям можно было сражаться безопасно, эти машины
прикрывались плетнями из прутьев с кожами и шкурами для защиты как от прочих снарядов,
так и от огненосных, которые бросали в них враги... стали подвозиться и так
называемые бараны. Эта также очень большая машина: это было бревно, свободно
висевшее на цепях между склоненными один к другому брусьями и имевшее острый
наконечник и покрышки, устроенные вышеуказанным образом, для безопасности рабочих.
Именно люди сильно натягивали его канатами с заднего конца в противоположную сторону
от предмета, //183// долженствовавшего получать удар и затем отпускали, так что
от силы удара уничтожалась
вся подвергшаяся ему часть стены”. (Приск Панийский. С. 677). Гунны умели устраивать запруды рек, чтобы вызвать наводнение в осажденном городе. С этой целью они использовали “огромные надутые бурдюки, наполненные камнем и песком..”. (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 80. В “Хронике” Псевдо-Захарии имеются также сведения о том, что Гунны и Персы, готовясь к осаде г. Майферката, “сделали около него рвы, насыпь, и много ям..”. (Псевдо-Захария. С. 163). Приск Панийский сообщает, что Гунны переправлялись через реки на плотах, которые возили с собой на повозках (Приск Панийский. С. 684). |
||||||||||||
7.3. Тактика сражений |
||||||||||||
184 Гунны овладели передовой для своеего времени тактикой ведения боя. В конном сражении
Гунны учитывали как преимущества, так я ограниченные возможности своего войска, при этом
особое внимание обращалось не только на военную мощь противника, но и психологическое
состояние его воинов. Чтобы посеять в войсках противника панику, Гунны всегда использовали преимущество
неожиданного нападения. Евсевий Иероним отмечал, что “они
всюду являлись неожиданными и своею быстротою предупреждая слух” (Евсевий Иероним. С.
369). Нападая на противника, войско Гуннов выстраивалось //184//
клином, издавая “грозный завывающий крик”, цель которого была ошеломить, напугать
воинов неприятеля (Аммиан Марцеллин. II. С. 238).
Чтобы расстроить строй войска
противника, выманить его со стратегически невыгодной для Гуннов позиции, Гунны использовали
следующую тактику: войско Гуннов имитировало беспорядочное отступление, увлекая за
собой преследующие их войска (Аммиан Марцеллин. II. С. 238; Агафий. С. 33). Затем
Гуннские конники рассеивались и отдельными отрядами, не выстраивая боевой линии,
нападали на противника, атакуя непрерывно войска в разных местах, пока не одержат
победы (Аммиан Марцеллин. II. С. 238; Клавдий Клавдиан. С. 1055). Такая тактика конного боя
Гуннов, как отмечает Агафий, была воспринята и европейцами (Агафий. С. 33). Тактика
заманиваний врага небольшим отрядом была присуща и Гуннам-Эфталитам (Прокопий Кесарийский.
1а. С. 26-28, 38-42). Подобная тактика была с успехом использовала Тюрками в 629 г. в
разгроме Персидских войск в Армении. Вот как это описывает Мовсес Каланкатуаци:
“Отобрав в войске своем окало трех тысяч сильных воинов и назначив над ними начальником Князя Чорпан-Тархана..., он отправил его вперед, чтобы тот пробивал
ему дорогу безопасную... А сам не спеша двинулся за ним, после того, как снабдил всем необходимым множество своих войск. Когда, прибыв в Армению, этот Князь /начальник/
передовых отрядов узнал, что против него движется Персидский полховодец, то он
притаился в пути, свернувшись //185// как змея, и стал ждать его в засаде”. Персидский полководец бросил против передового отряда Тюрков десятитысячный отряд воинов. “Но неприятель, — пишет Мовсес Каланкатуаци, узнав об этом, еще до их прибытия, /разделил свои войска на две части/, одна из которых засела в засаде на пути, другая же стояла а поджидала их, и как только войска столкнулись, эти тотчас пустились бежать, увлекая их за собой. Тогда /спрятавшиеся в засаде/ с криком напали на них со всех сторон и окружили их, как пламя, которое охватывает тростниковые заросли... /истребили всех/ и не оставили из них никого, кто бы принес печальную весть о гибели столь многих мужей” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 92).
Обладая искусством как дистанционного, так и ближнего конного боя, используя выгодную тактику, Гуннские войска добивались на полах сражений значительных успехов.
Уровень вооружения Гуннского воина был достаточно прогрессивным для своего времени. Тактические приемы, используемые Гуннами в сражениях на открытой местности, при штурме укрепленных поселений, также отвечали современным требованиям военного искусства. Все это создавало славу Гуннским воинам как отличным воителям. Боевые приемы Гуннов, некоторые типы вооружения нашли распространение у многих народов раннесредневекового периода. |
||||||||||||
7.4. Военные походы и военное содействие |
||||||||||||
186 Большинство сведений о Гуннах Северо-Восточного Кавказа относится к политической истории, насыщенной активными военными действиями в событиях Персо-Византийской войны (6 в.), Арабо-Хазарской войны (2-я пол. 7-го - 8 вв.), а также сложными взаимоотношениями с Албанией, Арменией, Хазарским Каганатом. Гунны, занявшие земли на северных границах подвластной Персии территории, стали предметом
неустанных забот как самой Персии, так и ее соперника на Кавказе — Византии, не говоря
уже о народах Албании, Грузии, Армении, на плечи которых тяжелым бременем ложились их
почти ежегодные грабительские походы. В зависимости от того, как складывалась
политическая обстановка внутри этих стран, предпринимались ответные грабежи в
земли, подвластные Гуннам, но большей частью правители Персии, Византии, а также Алании
и Армении предпочитали устанавливать союзнические отношения с Гуннами, используя их
содействие в своих внешнеполитических акциях. Ряд авторов неоднократно упоминают о
том, каких усилий стоило Персам сдерживать Гуннов в Кавказских проходах, которыми
пользовались последние. Византия выплачивала Персии постоянное денежное вознаграждение за
охрану Кавказских проходов от Гуннов (Приск Панийский. С. 696; Иешу Стилит. С. 131;
Псевдо-3ахария. С. 154). Какое значение предавала Византия Гуннским набегам, служит тот факт, что первым пунктом
//187// заключенного в 562 г. мирного договора между Византией и
Персией значилось: “...чтоб Персы не позволяли ни Уннам, ни Аланам, ни другим варварам переходить в
Римские владения
ущелием, называемым Хоруцон (Daryal Pass), и вратами Каспийскими” (Менандр Византиец. С. 342). Гунны, учитывая внешнеполитическую обстановку, пользовались для набегов Дербентским проходом
или, если последний был недоступен, проходами через горы, что для всадников было менее
удобным.
Прокопий Кесарийский подробно описывает пути набегов Гуннов на Закавказье: “Отроги
Кавказских гор, обращенные к северо-западу, доходят до Иллирии и Фракии, а обращенные к
юго-востоку достигают до тех самых проходов, которыми живущие там племена Гуннов
проходят в землю Персов и Римлян; один из этих проходов называется Тзур
(Djor, Chor, pessibly from Chur = Tr. Prince, i.e. it was a
fortress of the Prince), а другой носит
старинное название Каспийских ворот” (Прокопий Кесарийский. II. С. 381). “Когда сии Унны
нападают на земли Персидские или Римские, через упомянутую выше дверь (Каспийские ворота
— Л. Г.), то они отправляются на свежих конях, не делая никаких объездов, и
до пределов Иверии не встречая иных крутых мест, кроме тех, которые простираются на 50
стадий. Но когда они обращаются к другим проходам, то должны преодолевать большие
трудности и уже не могут употреблять тех же лошадей, ибо им приходится объезжать многими
крутыми местами” (Прокопий Кесарийский. Iа: С. 111). Поэтому понятно стремление Гуннов
завладеть Дербентским проходам и стремление Персии удержать его в :своих руках. .Большая часть походов Гуннов в страны Закавказья обусловлена определенными союзническими обязательствами, связывавшими Гуннов то с Византией, то с Персией. Обе эти мировые державы, ведшие долгую, изнурительную войну за мировое господство и связанную с ним борьбу за выгодные торговые пути, превратили страны Закавказья в лакомый кусок, раздираемый ими на части. Византия, осознав, какое важное значение приобретают Гуннские племена на северо-восточных границах Персии, стремились всячески привлечь их на свою сторону. Для этой цели использовались подкуп, угрозы или привычный для Византийцев способ платного военного содействия (L.Gmyraya does not mention the prime tool of Byzantine political domination, the religion and its messangers. The Arabs were not the first geniuses to come up with religious conquests). Персия, в свою очередь, понимала, какую опасность представляет для нее ведение военных действий одновременно на двух фронтах — против Гуннов и против Византии, поэтому также использовала все средства, чтобы привлечь Гуннов в свой лагерь. С этой целью использовалось наемничество Гуннов, убийство неугодный вождей, предательство по отношению к своему союзнику и т. д. Гунны, а затем Савары, выступали на стороне то одних, то других, выгодно используя для
себя внутриполитическое положение обеих держав, а также складывавшуюся обстановку на
полях сражений. Поэтому кажется несколько субъективной характеристика, данная Савирам
Византийским историком: “Этот народ... весьма жаден и до войн и до грабежа, любит
проживать вне дома на чужой земле, всегда ищет чужого, ради одной только выгоды и
надежды на добычу //189// присоединяясь в качестве участника войны и опасностей, то к одному, то к другому, и
превращаясь из друга во врага” (Агафий. С. 116-117). К середине 4-го в., времени правления Армянского царя Аршака II (345-368), относится свидетельство Фавстоса Бузанда о том, что в период очередных военных действий между Персией и Византией в Мессопотамии и Армении Гунны и Аланы выступали на стороне Армян против Персов (Фавстос Бузанд. С. 113). В 330-е гг. Гунны вместе с Аланами воевали на стороне Персии против Армян. В 395 г. Гунны совершили грандиозный военный поход в страны Закавказья и Передней Азии (Евсевий Иероним. С. 1030; Иешу Стилит. С. 131).
Вплоть до сер. 5-го в. сведений о военных походах Гуннов в страны Закавказья в источниках нет. Хотя некоторые данные Егише (также Елисеус, Елише) (5-й в.) дают возможность полагать, что Гунны-Хайландуры периодически беспокоили Персов грабительскими походами (Егише. С. 31). Сообщение Егише относился ко времени правления Персидского шаха Иездигерда II (439-457). В 450 г., когда в Персидской Армении разразилось анти-Персидское народное восстание во
главе с Князем Варданом, Армяне и Албанцы призвали Савир Прикаспия в качестве своих
союзников (Егише. С. 79-80; Мовсес Каланкатуаци. I. С. 88). Савиры, видимо, колебались,
выясняя сложившуюся обстановку. Узнав о взятии восставшими Дербента “...Унны пришли на
самое место сражения и //190// удостоверившись собственными глазами в подвигах, совершенных
Христианскою армией Вартана, они не колебались более поклясться союзу..”. (Егише. С.
79-80). Персы,
занявшие стратегически важный Дербентский проход (когда?), были нежелательным соседом для Савир.
Видя успехи восставших, Савиры приняли их сторону. Видимо, в течение всего времени,
когда Армения была охвачена партизанской войной с Персами, Савиры были верны договору
с Арменией. Егише сообщает, что Гунны не поддавались уговорам марзпана Васака Сюни
(aka Süny, after a tribe Sünik, N-E of lake Sevan, i.e.
geographical location and homophony with the ethnonym Hun point to the Hunnic ansestry of
the tribe Süni)
изменить восставшим и “беспрерывно тревожили царя Персии” (Егише, С. 92). Чтобы сделать борьбу с войском Вардана более успешной, Васак Сюни должен был запереть проход Джорский, призвав на помощь многие горские племена (Егише. С. 92). В решительном
Аварайском сражении (451 г.) между восставшими Армянами и Персидскими войсками Гунны-Савиры не
принимали участия (Егише. С. 116; Себеос. С. 54-55), хотя Армяне “посылали гонца за гонцом к
Гуннам, тревожили, воспламеняли войско их, напоминали им
союз, в котором они поклялись Армянам..”. (Егише. С. 116). Некоторые исследователи
считают, что Савиры или опоздали к началу сражения (Артамонов М. И. 1962. С. 58), или
не смогли пройти через захваченный Васаком Сюни Дербентский проход (Кудрявцев А. А.
1976. С. 78; 1979. С. 38). Мы полагаем, что это далеко не так. Тот же Егише
замечает, что “большая часть Гуннов с удовольствием выслушивала мирные воззвания Армян”
(Егише. С. 116). Видя, что обстановка в Закавказье изменилась в //191// пользу Персов (Албания, Иверия, и ряд других областей изменили Армянам), Савиры предпочли нейтралитет в такой важный для Армении момент. Однако какая-то часть Гуннов поддержала Персов. Егише, перечисляя вспомогательные войска Персов, набранные из среды Кавказских народов, называет среди них и Гуннов. После поражения Армян, видя, что Персия ослаблена борьбой с Кидаритами на востоке и Армянами на севере своих владений, Савиры беспрепятственно вторгаются во владения Персов, возвратившись оттуда “с богатой добычей и множеством пленных”. И вряд ли этот поход был организован Савирами в знак доказательства союза с Армянами, как считал Ерише (And whose account is challenged by a modern palm-reading scholar). Воспользовавшись борьбой за власть, разгоревшейся в Персидском царстве после смерти Йездигерда II (457 г.) между его сыновьями (Дьяконов М. М. 1961. С. 276), Албанский народ поднялся на борьбу с Персами (460-462 гг.). Савиры, подкупленные Перозом (459-484), изменили союзу с Закавказскими народами, и, как указывают источники, в течение года (461 г.) сражались с восставшими (Егише. С. 170; Мовсес Каланкатуаци. I. С. 11). В начале 6-го в. Гунны выступают как союзники Византии.
Прокопий Кесарийский упоминает о Гунне Амвазуке (aka Ambazuk; V.I.Abaev in his
interpretation of the Zelenchuk Inscription classed name Anbalan as “not attested, but
sounding very Ossetic” name, and positively not Türkic. In Türkic, “Bazik” is stout,
powerful, and Ambazuk ~ “Embazyk” is most stout, powerful; accordingly, “bülün” is
warrior, and Anbalan ~ “Embülün” is the most warrior, no wonder it is not attested in Ossetic), который владел Дербентом, как о друге
императора Анастасия (491-518) (Прокопий Кесарийский, 1а. С. 112-113). В 502 г. вновь обострились отношения Византии и Персии, переросшие в войну 502-506 гг.
В военных действиях августа-сентября //192// 502 г.
Гунны принимали участие на стороне Персов. Они осаждали и грабили г.
Федосиополь в Армении, вместе с Персами, Кудишайе (?),
Армянами пытались взять гг. Ападну, Эдессу, Харран (Иешу Стилит. С. 148, 153, 155). Во время штурма Харрана
осажденные захватили в плен вождя Гуннов. Персидский царь Кавад обещал Харранитам за
выдачу знатного Гунна снять осаду города. Жители откупились от Персов не только
пленником, к нему были приложены также “стадо в полтораста баранов и другие вещи” (Иешу Стилит. С. 155). Войска
Гуннов вместе с Персами и Арабами принимали участие в
повторной и опять неудачной попытке взять Эдессу (Иешу Стилит. С. 157). Видимо, Византия
предпринимала ряд усилий, чтобы привлечь Гуннов на свою сторону. Прокопий Кесарийский под
504 г. сообщает, что “враждебные Унны вторглись в Персию. Кавад возвратился в свои
земли со всем своим войском и в северных областях своего государства вел с Уннами.
долговременную войну” (Прокопий Кесарийский. 1а. С. 101). Персы вытеснили Гуннов из
Дербента и заключили с ними союз, обязуясь выплачивать определенную подать (Прокопий Кесарийский.
1а. С. 116) (Apparently, the strategic goal of the Huns,
vigorously resisted by the Persians, was to make Persia a Hunnic dependency and establish
regular tribute, a la China, Roman Empire and Byzantine. This objective, obscured by
detailed accounts of the contemporaries about tactical events, puts in perspective the
Hunnic campaigns starting with the show of force in 395. The Hunnic Persian tactics
exactly parallels the Hunnic Chinese and the Hunnic Roman tactics. The model of the
objective was the heqin treaty with the Han China, the treaty known under a 2nd c. BC
Chinese name, but the oldest recotds of which belong to the Zhou of the 16th c. BC). Император Анастасий, желая разрушить невыгодный для Византии союз Персов с
Гуннами, пообещал последним платить большую подать. Выторговать у Персов лучшие условия
союза Гунны пытались, предприняв в 513 г. поход в их земли (Псевдо-Захария. С. 150).
Персы обещали выполнить требования Гуннов об увеличении податей. Для заключения нового
соглашения “400 мужей из Гуннских //193// начальников”
остались в лагере Персов, войско же свое Гунны отпустили. Персы вероломно нарушили соглашение и “приготовились к войне как против Гуннов, которые рассеялись, так и против тех четырехсот которые осталась, и тех что были с ними” (Псевдо-Захария. С. 150). Гуннам удалось выстоять в сражении, и в отместку за вероломство они совершили набег на Персидские земли. Под 515 г. известно нападение Гуннов-Савир на Армению и Малую Азию (Артамонов М. И. 1962. С. 70). Видимо, этот же поход описывает под 516 г. Феофан Исповедник: “В этом году Гунны, именуемые Савир, переправившись через Каспийские ворота, совершили набег на Армению, разграбив Каппадокию, Галатию и Понт, чуть было не подступили к Евхаиту (modern Turkish village Beyözü)” (Феофан Исповедник. С. 49) (“In this year the Huns known as Saber passed through the Caspian Gates and overran Armenia, plundering Cappadocia, Galatia, and Pontos, so that they almost reached Euchaita”; this falls on the time of Baltavar (Elteber, İltäbär, Yiltawar, Yiltavar, Yiltever) Tatras reign in Altynoba, 505-545). Под 522 г. (520/1) Феофан Исповедник говорит, что Византия, вновь начав военные действия против Персии, ищет союза с Гуннами, подкупив их царя Зилигда (Zilgbi) богатыми подарками. Зилигд (Zilgbi), не разрывая союза с Византией, послал Персам на помощь 20 тыс. отряд Гуннских воинов (Феофан Исповедник. С. 50) Византийский император Юстин (518-527), применив давно проверенную политику “разделяй и властвуй”, доносит Персам о союзе Гуннов с Византией. Кавад расправился с Зилигдом (Zilgbi) и уничтожил отряд Гуннских воинов
Под 527/528 гг. Феофан Исповедник сообщает о союзнице Византии — правительнице Савиров
Боарикс. В это время (527-532 гг.) возобновляются военные действии Византии и Персии в
Закавказье. Персы умело //194// использовали междоусобицы в среде Гуннской знати. Каваду, удалась двух царей других Гуннских племен, живших далее во внутренние краях, по имени Стиракса и Глониса, привлечь на свою сторону. Но более могущественная правительница Боарикс разбила в сражении 20-тысячный отряд союзников Персов, убила Глониса, а Стиракса отослала в оковах к царю в Константинополь..”. (Феофан Исповедник. С. 137). До конца военных действий Гунны выступают в союзе с Персами. В 531 г, Персы отправили в
Византийскую Армению войско, состоявшее из союзных им Персаменов
(?), Сунитов (?), среди них был
также 3-тысячный отряд Гуннов-Савир (Прокопий Кесарийский. 1а. С. 180). В
следующем, 532 г., готовясь к осаде г. Майферката, Персы завербовали Гуннов.
Обстоятельства складывались для Персов неудачно: холод, дождь и грязь не давали
возможности вести осадные работы. К тому же умер царь Кавад, и Персы поспешили заключить
перемирие с Византией. В это время “прибыли Гунны, большое количество народа,
завербованные Персами” (Псевдо-Захария. С. 163). Используя для себя выгодную обстановку
— обострение внутриполитической борьбы в Византии, вылившейся в восстание “Ника”
(История Византии. 1967. С. 284), Савиры беспрепятственно двинулись в Месопотамию,
подвластную Византии “и никто не выступил против них и не причинил вреда” (Псевдо-Захария. С. 163-164). Ограбив и уничтожив неукрепленные населенные пункты,
храмы, они достигли Антиохии. Только на обратном пути дукс Майферката Бес напал на один из
//195// отрядов Савир, “захватил около 500 коней и
много добычи”, и дукс крепости Китариз
“прогнал из них около четырехсот мужей и захватил их вьючных животных” (Псевдо-Захария. С. 163-164). Вплоть до 550 г. о Гуннах-Савирах ничего не слышно, хотя в эти годы (540-545) шли активные военные действия между Персией и Византией (История Византии. 1967. С. 331-333). В середине 6 в. н.э. разразилась новая Персо-Византийская война из-за Лазики (550-555 гг.). Царь Лазов Губаз заключил союз с Аланами и Савирами, “которые обязались за три кентария (kentenar, kentenarion = 100 lbs. of gold) не только предохранить земли Лазов от всякого разорения, но и Иверию так опустошить, чтоб Персам не было впредь возможности вступать в нее” (Прокопий Кесарийский. 16. С. 231). В 551 т. Византийцы предприняли решительный штурм г. Петры, в котором принимал участие и небольшой отряд Савиров с тремя вождями (Прокопий Кесарийский. II. С. 407). Примененные Византийцами на крутых склонах г. Петры легкие штурмовые орудия, изобретенные Савирами, сыграли решающую рель в штурме крепости. Она была взята, укрепления ее были срыты. В этом же году (551 г.) Персы, потеряв Петру, предприняли штурм г. Археополя. На помощь
Персидским войскам пришли 12 тысяч Савиров, но Персидский полководец Мермероис,
опасаясь измены Гуннов, оставил четыре тысячи у г. Археополя, остальных “богато
одарив деньгами, отпустил на родину” (Прокопий Кесарийский. II. С. 417). По //196// приказанию Персов Савиры сделали много облегченных стенобитных орудий, т.к. г. Археополь был расположен в гористой местности. По окончании зимы 552-553 г. Персы заключили с Византийцами кратковременное перемирие и сразу же начали готовиться к наступлению на Лазику. Набрав большое число Гуннов-Савир, Персы в 553 г. двинулись на Лазику, ведя с собой слонов (Прокопий Кесарийский. II. С. 432). Персидские войска во главе с Мермероисом пытались вновь штурмовать г. Археополь, но опять неудачно. Прокопий Кесарийский сообщает, что, преследуя отступающих Персов, Римляне убили “начальника Сабиров”, из-за которого разгорелся сильный бой, продолжавшийся до сумерек (Если подобающие похороны необходимы для успешной загробной жизни одного покойника, и соратники рискуют жизнью чтобы обеспечить загробный покой павшему, какова должна быть реакция когда весь народ заставляют отказаться от будущей реинкарнации). В 555 г. Персы намеревались вновь штурмовать г. Археополь. Узнав, что у стен города
расположился двухтысячный отряд Савир, союзных Византии, которым руководили “Баймах,
Кутилзис и Алагер, знаменитейшие у них люди”, Персы послали трехтысячный отряд
Долимнитов (?) для уничтожения Савир (Агафий. С. 88). Хотя нападение на укрепленный
частоколом лагерь Гуннов-Савир было неожиданным, Гуннам удалось одержать победу, применив тактику засады. В войске у
Персов также были отряды Савир (Агафий. С. 116).
Агафий предполагает, что это были отряды разных Савирских племен. У Агафия есть также
рассказ о том, как был уничтожен Византийцами полутысячный Савирский отряд, расположившийся
в укрепленном лагере (Агафий. С. 117). После поражения под Фасисом //197// Персы заключили перемирие (с Византией), переросшее в 562 г. в мир на 50 лет. Византия обязалась выплачивать Персии ежегодно свыше 400 либр (фунтов, ок. 400 г/фунт) золота для охраны Кавказаких проходов, а Персии вменялось в обязанность не пропускать через проходы Гуннов и Алан (Менандр Византиец. С. 342). Заключив мир, Персия смогла теперь заняться борьбой со своими восточными и северными врагами (Эфталитами и Савирами). В 563-567 гг. Персы ведут успешные военные действия против Эфталитов, к этому же времени относится разгром Хосроем Ануширваном Савирских племен, поселившихся в Закавказье (Артамонов М. И. 1962. С. 126). Усилив укрепления Дербента, Хосров затруднил проникновение Савир в земли, подвластные Персии. В 571 г. вспыхнуло восстание в Армении против Сасанидского господства. Восставшие
обратились за помощью к Византии, последняя не замедлила вмешаться, что послужило
поводом к очередной Персо-Византийской войне 572-591 гг. У Менандра Византийца находим
сведения о том, что Савиры выступили в этих событиях (572 г.) против Армян, в то
время как Армянам помогали Колхи, Авасги (Абхазы), Аланы (Менандр Византиец. С. 494). Вступив
в 575 г. в Албанию, Византийцы, намереваясь усмирить живших там Савиров и Албан,
взяли среди них заложников, “...по удалении их Савиры немедленно свергли с себя
господство Римлян. Римские военачальники (Kurs and Theodor) опять вступили в Албанию, заставили Савиров
и Алванов переселиться по сю сторону реки Кира (Кура) и
впредь оставаться в Римской //198// стране” (Менандр Византиец. С 411-412). В 576 г. в Византию прибыло посольство Закавказских Савир и Алан. Император Тиверий (578-582) обещал Савирам и Аланам более выгодные, чем Персидские, условия союза. Посланники, видимо, колебались, так что императору пришлось прибегнуть к угрозам. Он сказал им, что тем, которые пристанут к нему добровольно, будет оказывать благодеяния, а тех, которые не захотят этого, подчинить своей власти” (Менандр Византиец. С. 416). В 578 г. Савиры находились в войске Византийского императора, озадаченного наступлением двадцатитысячной Персидской конницы; “...Саракины (Сарацины?) и Савиры... вместе с Римскими военачальниками рассуждали как пройти горную страну..”. (Менандр Византиец. С. 437). Видимо, к событиям войны 572-591 гг. относится сообщение Себеоса о нахождении в 20-тысячном Персидском войске, шедшем на Армению вскоре после восстания 571-572 гг., сильного отряда Гуннов (Себеос. С. 31). Таким образом, споры о там, какая же внешнеполитическая ориентация - Персидская
или Византийская была для Савир предпочтительней, являются несостоятельными. В своих внешнеполитических акциях Савирские правители постоянно учитывали
сложности международной обстановки и в частности, внутреннее состояние и международное
положение двух главных соперников на Кавказе — Персии и Византии. Вплоть до 664 г. источники не содержат никаких данных о внешнеполитических акциях Северокавказских Гуннов. Главной //199// опасностью, угрожавшей закавказским странам с севера, в первой пол. 7-го в. становится Западно-Тюркскюй Каганат. Источники фиксируют почти ежегодные набеги Тюрок на Албанию и Иберию в первой четверти 7-го в. (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 103-104, 121). В походах Тюрок, по мнению некоторых исследователей, принимали участие также подвластные племена Оногур, Угров (Гадло А. В. 1979. С. 135). Видимо, этноним “Тюрк” перекрывал в источниках и ряд других подвластных племен, в том числе и Гуннов-Савир.
Под 662 г. известно неудачное вторжение Хазар через Дербент в Албанию. Об участии в нем Гуннов ничего не известно. Под 664 г. Мовсес Каланкатуаци сообщает о нашествии на Албанию войска “Царя
Гуннов ”
(Мовсес Каланкатуаци. I. С; 153). Мовсес Каланкатуаци именует “Царя Гуннов” также “Царем
Туркестанским”. Может быть, речь здесь идет о Великом Князе Гуннов Алп-Илитвере, т. к. далее, описывая доблести
Алп-Илетвера, Мовсес Каланкатуаци в
частности упоминает, что он “показал много подвигов храбрости в Туркестане” (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 199). Полчища
Гуннов увели в плен жителей, а также стада окота. Правитель Гуннов предложил Князю Албании Джуаншеру (636-669) мир, который и был
заключен после непродолжительных переговоров. Мир был скреплен браком Джуаншора с
дочерью “Царя Гуннов”, в знак подтверждения дружбы правитель Гуннов возвратил
Албанцам награбленное добро и пленных (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 154).
Гунны были заинтересованы в добрососедских отношениях с //200// сопредельными странами, т.к. взимание дани с подвластного населения - постоянная и более выгодная статья дохода нежели ежегодные военные походы, отнимающие много сил, времени и человеческих жизней. Пятью годами позже Джуаншер был убит, Албанский престол занял его брат Вараз-Трдат
(669-699). Армянские историки склонны связывать поход 669 г. правителя Гуннов Алп-Илитвера в Албанию с акцией мести последнего за убийство своего союзника
и,
видимо, родственника. Вполне возможно, что факт убийства Джуаншера послужил
одной из причин похода Гуннов, но главной причиной, видимо, было желание Алп-Илитверра напомнить новому правителю Албании о своих правах на нее, полученных при Джуаншере
(This comment is outrageous, the killing of the son-in-law, the
husband of his daugter, and the father of his grandkids is slighted, and instead pure
greed and ambitions are suggested). “Собрав большое количество людей и скота
из той страны и взяв добычу
(Алп-Илитвер — Л. Г.) увел все в плен” (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 186). Ограбив
Албанию, Алп-Илитвер “Расположился на полях Лбинии (?)”, видимо, выжидая, какое
впечатление произведет его акция на нового правителя. Мовсес Каланкатуаци пишет,
что Вараз-Трдат “сильно огорчился и не знал, что делать”. Католикос Илизар, начав
переговоры с Гуннами, выразил Алп-Илитверу “верную покорность и любовь, которую питал к нему, как к любимому брату” Вараз-Трдат (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 186).
Гуннов, видимо, устраивала роль
“помощников и защитников власти” правителя Албании и они согласились на мир. Новые
условия ставили Албанию в зависимость от Гуннов. Но, видимо, набеги Гуннов на Албанию продолжались
//201// в последующие годы.
Обсуждая с Князьями и католикосом Илизаром вопрос о необходимости нового союза с Гуннами, правитель Албании указывал на тяжелое положение, в котором находилась страна: с одной стороны, она была обложена податями со стороны “Таджиков” (Арабов), а с другой отягощена ежегодными набегами Гуннов. Поэтому Албания в 682 г. вынуждена была закрепить свой союз с Гуннами новым соглашением о мире, одним из условий которого было укрепление родственных связей между правителями, а также принятие Гуннами Христианства. Для достижения последнего условия к Гуннам было направлено в 682 т. посольство во главе с Епископом Исраилем.
В 684 г. Хазары совершают один из граnдиознейших походов в Закавказье. Опустошив ряд
областей, захватив добычу и пленных, Хазары возвратились в район Прикаспия. В
сражениях с Хазарами погибли правитель Армении Григорий Мамиконян, Албанские и
Грузинские Князья (Гевонд. С. 10). Точно не известно, принимали ли участие в этом походе
Гунны Алп-Илитвера, двумя годами раньше с почестями принимавшие миссию Исраиля. Мовсес Каланкатуаци об этом походе не упоминает, однако
скороговоркой автор “Истории страны Алван” сообщает о дальнейшей после принятия
Христианства судьбе
Князя Гуннов: “показал много подвигов храбрости в Туркестане Хазарскому хану. Он успел снискать его любовь и
принужден был дать ему дочь свою в супружество..”. (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 199). В современном переводе источника смысл этого //202// отрывка почему-то передан иначе: “...Он снискал себе великолепное имя доблестное, совершив многие подвиги храбрости в Туркестане при Хакане Хазаров, он снискал любовь Хакана, и тот выдал за него свою дочь. А также был он удостоен сана Илитуерства (Элтеберства) и прославлен в пределах всех трех стран..”. (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 127-128).
Принято считать, что религиозная реформа в “стране Гуннов”, проведенная с согласия великого Князя Алп-Илитвера, вызвала недовольство Хазарского Кагана. Алп-Илитвер, как вассал Хакана Хазар, заглаживая свою вину, вынужден был отдать в жены Хакану свою дочь и участвовать в каких-то совместных военных операциях, демонстрируя ему свою верность. Нам представляется несколько иная версия
происшедших после принятия Гуннами Христианства событий. Поход Хазар в Закавказье в 684 г. был актом,
демонстрирующим право Хазарии на Закавказье. К “стране Гуннов” он прямого отношения не
имел, Гунны Прикаспия участвовать в этом походе не могли (Такая посылка абсолютно неприемлема,
это равносильно немедленному смертельному приговору ). Реформа 682 г. не была
прервана Хазарским походом 684 г, Мовсес Каланкатуаци как одну из доблестей Великого
Князя Гуннов отмечает, что
“во многих местах он воздвигал церкви и умножал
почести священников божьих” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 128). Видимо, Алп-Илитвер
распространил Христианство на всю “страну Гуннов” и тем был “прославлен в пределах всех
трех стран”, — подчеркивает автор “Истории страны Aлван”. Христианский просветитель “страны
Гуннов”
Епископ Исраил, вероятно, затронул Христианизацией и
//203// какие-то области Хазар, т.к. Мавсес Кашанкатуаци
в третьей книге, рассказывая о
трагической судьбе Исраила, отмечает как заслугу его тот факт, что он обратил “многие
области Хазиров и Гуннов в Христианство” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 148). В 680-е гг. “страна Гуннов” проводила самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, а ее правитель Алп-Илитвер был прославлен в Армении, Албании и Иверии тем, что принял Христианство и прекратил набеги на страны Закавказья, как и обещал в своих посланиях к высшим духовным и светским правителям Армении: “Ведь если он (Исраил — Л. Б.) будет находиться среди нас, и мы с вами будем иметь одну веру, то и набеги войск /наших/ диких народов на вашу страну прекратятся” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 133). Что касается выдачи замуж Гуннской царевны за Кагана Хазар, то это было рядовое явление, проводившееся по установившейся традиции или в политических целях (так поступали правители Персии, Албании, Арабского Халифата и самой Хазарии). |
||||||||||||
7.5. Гунны Прикаспия и Арабо-Хазарские войны |
||||||||||||
204 Выше мы останавливались на основных этапах Арабо-Хазарских войн
в Прикаспии. Здесь же,
заключая описание политической истории “страны Гуннов”, отметим, что Арабская
экспансия в Прикаспийский Дагестан явилась трагическим рубежом в истории народов
Прикаспийского Дагестана.
Основной //204// удар мощи Арабских войск приняли на себя народы “страны Гуннов”. Их территория с начала 8-го в. до 740-х гг. подвергалась почти беспрерывному разорению, гибли экономические центры, разрушалось хозяйство, уничтожались и уводились в рабство женщины и дети, вывозились ценности. Вероятно, после Арабских походов “страна Гуннов” попала в политическую зависимость к Хазарии. “Страна Гуннов” в борьбе с Арабами выступает как союзница Хазарии, как одна из основных сил в Прикаспии, способная противостоять натиску Арабской экспансии. Перечислим основные вехи Арабо-Хазарских войн. К 642/643 гг. исследователи относят первое появление Арабских войск у Дербента. В 652/653 гг. Арабы попытались захватить Баланджар, их войска были разбиты, один из руководителей похода убит. В 692-693 гг. Арабский правитель Армении Махмет II, вторгшийся в Албанию, занял Дербент, но удержать его не мог (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 259; Гевонд. С. 12). Какие силы противостояли Арабам у стен Дербента, данных нет.
В 8-м в. последовал ряд походов Арабов в Прикаспийский Дагестан. В 708/709 гг..
Арабский полководец Мерван (Marwan ibn Muhammad, later Caliph
Marwan II) захватил Дербент. Через год (710/711 гг.) Хазары совершают
поход через Дербент (naturally, held by their
Huns) в северные районы Албании (Мовсес Каланкатуаци. 1. С. 260). В
713/714 гг. Арабы во главе с Масламой три месяца осаждали Дербент. Город охраняли
войска Гуннов, разбив которые, Арабы вторглись в “страну Гуннов” и осадили Гуннский
город Таргу” (713/714 сг.). Название //205// этого города дает только Гевонд, хотя Мовсес Каланкатуаци также рассказывает о последствиях для Арабов этого похода (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 261). Гунны обратились за помощью к Хазарам, вмешательство которых явилось решающим. Арабы сняли осаду города, опасаясь полного разгрома.. Маслами вынужден был бежать, бросив обоз и гарем (Гевонд. С. 28). В 722/723 гг. — битва Арабских войск во главе с Джаррахом с Хазарами на р. ар-Рана, где были разгромлены Хазары, в это время Арабами был взят Баланджар и Вабандар, разорению подвергся Хайдак. В 727/728 гг. Арабский полководец Маслама вступил в покинутые жителями города Прикаспия — Дербент, Баланджар и Семандар. В 733/734 гг. Маслама захватил Хайдак. В 735 т. им был взят Баланджар. В 737/738 гг. Арабский полководец Мерван совместно с Армянским Князем Ашотом овладел столицей “страны Гуннов” Варачаном (Belenjer), столицей Хазар ал-Байда, вероятно, был взят и Семендер. В это же время Мерван совершил военную операцию в Хайдак. Все последующие события Арабо-Хазарских войн 8-го в. связаны с внешнеполитической деятельностью Хазарского Каганата, игравшего важную роль в Арабо-Византийском соперничестве на Кавказе. Этноним “Хазары”, как было показано выше, покрывает все этническое многообразие Северо-Восточного Кавказа. Под именем Хазар у восточных и Византийских авторов скрываются, видимо, многие Тюркоязычные и местные племена, в том числе и Гунны Дагестана. |
||||||||||||
8. ПОДДАННЫЕ “ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ” ГУННОВ |
||||||||||||
8.1. Простолюдины |
||||||||||||
206 Выше мы отмечали, что ближайшее окружение “Великого Князя Гуннов” состояло из родовой и служилой знати. “Истории страны Алван” содержит также некоторые сведения об остальном населении — простолюдинах. К ним относились простые горожане и жители селений “страны Гуннов”. Сведений о социальном статусе свободного населения очень мало. Мовсес Каланкатуаци
приводит ряд фактов, свидетельствующих о том, что свободные жители городов “страны
Гуннов” принимали участие в важных событиях внутренней жизни общества, в частности,
в таких определяющих, как религиозная реформа 682 г. Мовсес Каланкатуаци,
рассказывая о событиях конца 7 в. в “стране Гуннов”, приведших к принятию
Христианства, трижды говорит о горожанах г. Варачана (Belenjer) — столицы Гуннов. Епископ Исраил
в дни поста (Lenten ?) “был принят горожанами с великою любовью, они были рады ему и оказывали
почести”... (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 124). “Проповеди епископа собрались слушать
вельможи, азаты (Trk., Arm. Freemen, with their own troops) и рамики
(Cavalrymen, Footmen, infantry)” //207// (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 125). Последних автор обозначает как “толпа народа”. Суд, учиненный над жрецами и главными колдунами, происходил на городской площади в присутствии всех горожан, как пишет Мовсес Каланкатуаци — “перед многочисленным собранием народа” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 131). Приведенные данные, конечно, не могут быть достаточными для освещения положения рядового свободного населения, однако мы видим, что население не игнорировалось “Князем Гуннов” в решении таких важных вопросов, как смена религии.
Какая-то часть рядового населения выступила против религиозной реформы “Великого
Князя” и поддержала служителей языческих культов (Instead of
“ministers”, a more appropriate term in the narrative would probably be “advocates”). . Мовсес Каланкатуаци сообщает, что когда
было принято решение уничтожить один из главных символов старой религии Гуннов — священный Дуб, то “...колдуны и чародеи, ворожеи и жрецы вместе с
простолюдинами,
подняв вой и бия себя в грудь, пришли к Князю Гуннов и вельможам страны и кричали громкими голосами:
“Что вы думаете, как вы смеете, как вы можете сделать то, что
говорит вам наш противник, враг богов наших - срубить дерево то” (Мовсес Каланкатуаци. II.
С. 128). Судя по описанию, простолюдины выразили
“Великому
Князю”
решительный протест. И, видимо, к ним относилась угроза Алп-Илитвера: “И каждого, кто в моей стране будет
придерживаться язычества и тайно будет приносить жертвы идолам, истреблю
и предам мечу” (Мовсес Каланкатуаци. II. С 132). Основной обязанностью рядового мужского населения было участие в военных походах, которые организовывались примерно раз в год, иногда и чаще. Не случайно автор “Истории страны Алван”, рассказывая о событиях, происходивших в Варачане (Belenjer) в связи с религиозной реформой, иногда отождествляет понятия “народ” и “многочисленные воины” или “Многочисленное царское войско” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 127, 130).
|
||||||||||||
8.2. Население подвластных территорий |
||||||||||||
209 Выше отмечалось, что сбор налогов с населения сопредельные стран, попавших в зависимость
к Гуннам, являлся важной статьей доходов “страны Гуннов”. Население подвластный
территорий мы относим к категории полузависимого в отличие от свободного рядового населения “страны
Гуннов”. Четких данных о положении полузависимого населения источники
не содержат. К категории полузависимого мы считаем возможным отнести население подвластных или временно захваченных
Гуннами территорий Албании и Армении, облагавшихся различными налогами и поборами. Претензии на некоторые страны
Закавказья имели Тюрки. Сын Джебу-хакана царевич Шат (Шад = Принц) заявлял, что “... получил
отец
мой во владение эти три страны — Алуанк, Лпинк и Чора навечно” (Мовсес Каланкатуаци.
II. С. 89). “Великий Князь” Алп-Илитвер также требовал от //209// правителей Албании полного политического и экономического подчинения (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 102-103, 120-121). К 629 г. относится сообщение о том, что население Албании было обложено Тюрками тяжелыми поборами — “Назначил смотрителей над ремесленниками, владеющими мастерством добывания золота, плавки серебра, железа и меди, а также на торговых путях и рыбных промыслах великих рек Куры и Аракса. Всю дань он требовал от всех, /требовал/ тетрадрахмы в соответствии с переписью Персидского царства” (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 91). Все подвластное население облагалось налогом в размере тетрадрахмы, а мастера по обработке цветных металлов и железа, а также купцы выплачивали дополнительный налог. Взимание налогов с подвластных территорий было предпочтительней организации военных походов, но, видимо, страны Закавказья старались избавиться от тяжелой дани и приходилось новыми грабительскими набегами доказывать свое право на эти страны.
|
||||||||||||
8.3. Рабы |
||||||||||||
210 Источники содержат мало сведений о рабском населении в Гуннском обществе. Известно,
что во время набегов на страны Закавказья Гунны уводили местное население в плен
(Егише. С. 116; Псевдо-Закария. С. 166; Мовсес Каланкатуаци. II. , С. 102-103,
120-121). “Царь Гуннов”, заключив договор о мире с князем Армении Джуаншером, возвратил
последнему 1200 пленных, захваченных //210//
Гуннами только в результате одного похода в Армению. Как использовались пленные в хозяйстве Гуннов, источники не дают ответа Известно, что в плен забиралось не поголовно все население. Рабами становились люди имеющие профессиональные навыки, а также дети и женщины (Мовсес Каланкатуаци. II С. 86, 90; ал-Куфи. С. 32, 35). Мовсес Каланкатуаци отмечает, что юноши старше 15 лет в плен не брались, их убивали. Рабское население пополнялось не только за счет пленных, их приобретали также и на рабских рынках. Псевдо-Захария, приводя факты из жизни Гуннов начала 6-го в., ссылается на свидетельство Исханана из Рейшайна, видимо священника, и кожевника Томаса, которые сначала были захвачены в плен Персами, а затем проданы Гуннам. Пленники прожили среди Гуннов 34 года. На каких работах они использовались, неизвестно. Но, видимо, положение рабов было не очень тяжелым, т.к. они “взяли жен, породили там детей” (Псевдо-Захария.. С. 165-166). Мнение Н. В. Пигулевской о том, что это факт свидетельствует о высоком развитии рабства в “Гунии” и его естественном приросте (Пигулевская Н. 1941. С. 86), является недостаточно убедительным, т. к. источники не дают возможности судить об этом с уверенностью. Возможно, часть рабского населения становилась собственностью Гуннских воинов - участников военных походов и использовалась на хозяйственных работах отдельных семей. Мовсес Каланкатуаци, описывая события 669 г., когда Албания была захвачен Тюрками, сообщает, что, несмотря на //211// приказ царевича Тюрок освободить пленных, воины, однако, скрывали последних, не боясь “сурового наказания”. Только после вмешательства знатных мужей, которые “стали проверять шатры и палатки”, вытаскивая молодых людей, “спрятанных под скарбом или среди скота”, пленные были освобождены (Мовсес Каланкатуаци. II. С. 90-91).
|
||||||||||||
8.4. Семья и брак |
||||||||||||
212 Семья и брак являются важным показателем уровня социального развития общества. Сведений о семье и браке в Гуннском обществе очень мало, однако и они дают некоторое представление об этой важной стороне жизни Гуннов. Письменные источники не содержат сведений о размерах и численности семей у
Гуннов.
Однако, привлекая аналогии и косвенные данные, можно сделать некоторые выводы и по этому
вопросу. А. М. Хазанов, проанализировав данные письменных источников, этнографии и археологии, пришел к заключению, что у кочевников
Евразийских степей преобладали
небольшие семьи (Хазанов А. М. 1975.С. 76). Феофан Исповедник сообщает, что под властью
правительницы Боарикс вначале 6-го в. находилось 100 тысяч Гуннов-Савир. Основываясь на
данных А. М. Хазанова о численности семьи кочевника от 2 до 11 человек, возьмем среднюю
цифру — 6 человек. Тогда получается, что под властью Боарикс находилось приблизительно
16, 700 семей (Another averaged factor is 5.1 person/family). Данные о форме брака у Савир мы находим у Мовсеса Каланкатуаци. Он пишет; “Они (Савиры — Л. Г.) брали в супружество жену отца; у них два брата имели одну жену, и брали также разных жен” (Мовсес Каланкатуаци. I. С. 194). Судя по сообщению Мовсеса Каланкатуаци, мы наблюдаем у Гуннов хорошо выраженный обычай левирата, когда вдова могла выйти замуж за брата своего мужа или сына своего покойного мужа, рожденного от другой женщины. Нам кажется, не прав М. И. Артамонов, считавший, что у Гуннов было распространено многоженство и многомужество (Артамонов М. И. 1962. С. 189). У Гуннов была моногамия с сохранившимся обычаем левирата. Обычай левирата широко практиковался во многих кочевнических обществах (Хазанов А. М. 1975. С. 81), в Дагестане он дожил до этнографической действительности (Гаджиева С. Ш. 1959. С. 250; Ихилов М. М. 1961. С. 222; Курбанов К. Э. 1974., С. 133; Алимова Б. М. 1977. С. 9). А. М. Хазанов называет три возможные причины, способствовавшие стойкости левирата:
наследование жены, как части собственности умершего; необходимость содержания и воспитания
детей в целях продолжения рада умершего (Хазанов А. М. 1975. С. 82). Но
эти причины можно свести к одной — экономической. Обычай левирата вступал в силу
при шатком экономическом положении семьи покойного. Не имеющие собственной семьи родственники (дети, братья) считали долгом в таких случаих
поправить это положение,
женившись на вдове и усыновив ее детей. Мовсес Каланкатуаци обращает внимание на левират как на явление необычное и затем сообщает как о рядовом явлении — моногамии у Савир: “...и брали также разных жен”. Обычай левирата сохранился в Гуннском обществе Северо-Восточного Кавказа как пережиточное явление (In human non-Homo Soveticus language that means that it has deep roots). Китайский историк Сыма Цянь (145-87 гг. до н.э.), автор “Исторических записок”, фиксировал этот обычай в государстве Гуннских шаньюев: “...после смерти отца, берут в жены мачех, после смерти старшего или младшего брата женятся на их женах..”. (Кляшторный С. Г. 1983. С. 171). Возможно, что многоженство практиковалось в царском роду Гуннов. Аттила, к примеру, имел много жен, но постоянно жил лишь с одной (Приск Панийский. С. 684). Положение женщины в Гуннском обществе также не может быть достаточно четко представлено
в силу малочисленности данных письменных источников по этому вопросу. Основываясь на
данных Феофана Исповедника, сообщавшего, что Гуннами-Савирами правила “...варварка
по имени Боарикс, вдова, под властью которой находилось сто тысяч Гуннов; она
управляла ими в странах Гуннских по смерти мужа своего, Валаха (Bolakh, Wallach,
etc)” (Феофан Исповедник. С.
50), можно предположить, что такого высокого положения Боарикс достигла в силу
чрезвычайных обстоятельств — отсутствия прямых наследяиков по мужской линии или
малолетства сына. Известен факт, когда Хазарами правила мать умершего Кагана Парсбит
(Provably, Pars-Bika, an ethnically Persian wife) (Гевонд. С. 71). Видимо, и здесь решающую
роль сыграло //214// отсутствие прямых наследников
у Кагана.
М. И. Артамонов предполагает, что под именем полководца Тормача, которого послала Парсбит походом на Армению, следует понимать сына Кагана (Артамонов М. И. 1962. С. 211-212). Однако прямых или косвенных указаний автора на это нет. Судя по рассказам Феофана Исповедника и Гевонда, для этих авторов не является чем то необычным правление женщины, и тот и другой объясняют это естественной причиной — смертью мужа или сына. Как бы там ни было, говорить о высоком положении женщины в Савирском обществе не приходится. Сам факт, что женщину наследуют как неотъемлемую часть имущества умершего, говорит сам за себя. Да и в подробном описании миссии епископа Исрзила в “Гуннию” Мовсеса Каланкатуаци мы не находим сообщения о том, что в каких-либо важных делах общества принимали участие женщины.
Ал-Куфи оставил подробное описание свадебного обычая у Хазар. Вот как описывает автор
женитьбу Арабского полководца на дочери царя Хазар: “...он направил к Хакану, царю Хазар,
по имени Та'атур людей, которые посватали его дочь за Йазида. Ее звали Хатун.
Царь Хазар дал на это согласие. Йазид ибн Усайд женился на ней, уплатив за нее 100 тысяч
дирхамов (ca 300 kg of silver). Хатун торжественно выехала из страны Хазар в страну Ислама. С ней
следовали 10 тыс. Хазар из числа ее родичей, 4 тыс. превосходных кобылиц, тысяча
мулов, тысяча рабов, 10 тыс. низкорослых верблюдов породы Хазарии, тысяча верблюдов
породы Турки, причем каждый из них двугорбый, //215// 20 тыс. голов
овец, 10 фургонов с перекрытиями и дверцами, обитых золотыми и
серебряными пластинами, устланных внутри соболями и украшенных шелками, 20 повозок,
груженных золотыми и серебряными вещами и посудой и другое”. Автор продолжает: “После прибытия дочери Хазарского царя и множества ее добра в страну Ислама, она остановилась близ ворот Барды (aka Partav)..., а затем послала к Йазиду человека сказать ему: “Пошли ко мне женщин Мусульманок, которые растолковали бы мне сущность Ислама и читали бы мне Коран. И когда я усвою это, я буду твоей”. Когда Хатун познала Ислам и изучила Коран, от нее принесли меч и кинжал, и Йазид ибн Усайд понял, что она разрешила ему войти к ней. Он вошел к ней по ее разрешению, а она в это время была разукрашена и увешана драгоценностями” (Ал-Куфи. С 62-63). Здесь мы видим обычай выплаты калыма за невесту, обычай свадебного кортежа невесты, состоящего из родственников невесты, наличие приданого, состоящего из рабов, скота и посуды, и отголоски какого-то старинного обычая — вручать жениху оружие невесты. У Гуннов Аттилы в середине 5-го в. существовал обычай предлагать гостям “красивых женщин для компании согласно Скифскому обычаю почета” (Приск Панийский. С. 684).
|
||||||||||||