Home
Back
In English
Scythians
Alans
Kipchaks
Sources
Roots
Tamgas
Alphabet
Writing
Language
Genetics
Geography
Archeology
Religion
Coins
Wikipedia
Overview of Sarmatian chronology
Saltovo-Mayak Culture
Ogur and Oguz
M.Bashtu "Shan Kyzy Dastany"
Kul Gali Biography
Kul Gali "Book of Huns"
Kul Gali "Tale of Joseph"
Kul Ashraf "Letter to Türksh Sultan"
Alan Dateline
Avar Dateline
Besenyo Dateline
Bulgar Dateline
Huns Dateline
Karluk Dateline
Khazar Dateline
Kimak Dateline
Kipchak Dateline
Kyrgyz Dateline
Sabir Dateline
Seyanto Dateline
Djagfar Tarihi Contents · Djagfar Tarihi Preface · Volume 1 · Volume 1 Appendix · Volume 2 · Volume 3

Бахши Иман
ДЖАГФАР ТАРИХЫ
(ЛЕТОПИСИ ДЖАГФАРА)

 Мохамедьяр Бу-Юрган
Казан Китабы (Казан Тарихы)
История Казани

<=Предыдущая Содржание Next =>

Приммечания постинга

Номера страниц относятся к соответствующей книжной публикации.

Предлагаемая копия печатного издания не была должным образом проверена, и содержит опечатки и ошибки за которые я извиняюсь и намерен исправить со временем. До тех пор, копия представляет взгяд на общее содержание и детальность летописи.

Пояснения ” мышкой сверху” в основном следуют определениям Летописи и представляют взгляды ее авторов; которые могут отличаться от известных или принятых вчера идей. Они являются лучшими интерпретациями и некоторые из них могут быть неправильны из-за неправильной интерпретации текста переводчиком. Переводчик летописи на Русский оставил множество Тюркизмов в его переводе, и они сохранены в Английском переводе, с  ” мышкой сверху” пояснениями  где возможно. Даты в заголовках глав добавлены при переводе на Английский; и  являются неточными индикаторами описываемого периода. Пояснения переводчика на Русский выделены голубыми италиками.

MOKHAMMEDYAR BU-YURGAN
BU-YURGAN KITABY (KAZAN TARIHY)
Contents

Chapter 1 Relationship of Bulgar and Kypchak during stabilization of the Tatar Khans 200
Chapter 2 Time of Azan 209
Chapter 3 War of four bahadirs 225
Chapter 4 Fall of Azanid rule 230
Chapter 5 Bulgar during Yabyk-Mohammed's and Gabdel-Mumin rule 237
Chapter 6 Reign of Seid-Emir Sain-Yusuf 247
Chapter 7 How Kan Yusuf was killed and Kul-Ashraf enthroned 264
Chapter 8 Beginning of Kul-Ashraf rule 268
Chapter 9 Revolt of Mamet 273
Chapter 10  Ismaildan war and Safa-Garay revolt 276
Chapter 11 How Süümbika served Kan Kul-Ashraf 282

Содржание

Глава 1. Как алатцы едва не сдали Казань неверным
Глава 2. Как войско Алаши разгромило Казань
Глава 3. Охотничья война
Глава 4. Как началось и закончилось правление Шейх-Гали

ОТРЫВКИ ТЕКСТОВ ЛЕТОПИСЕЙ СВОДА

МОХАММЕДЬЯР БУ-ЮРГАН
БУ-ЮРГАН КИТАБЫ (КАЗАН ТАРИХЫ)
КНИГА БУ-ЮРГАНА (КАЗАНСКАЯ ИСТОРИЯ)
1551 год

Глава 1. Отношения Булгара и Кыпчака в период усиления татарских ханов

А это я выписал из “Бу-Юрган китабы”, который также назывался “Казан тарихы”. Написал его наш выдающийся шейх Мохаммедьяр, и говорилось в нем следующее:

”...В 1262 году Беркай (Berke), тяготясь унизительной ролью наместника великого татарского хана в Кыпчак Йорты (Kypchak Khanate), отделил свою область от Чина (Ariq Böke Great Khan, 1260–1264, China, “Yuan Dynasty”, established by Kublai Khan, 1259–1368) - области великого хана. Все татары после этого ушли из Кыпчака (Kypchak Khanate), и их место в нем заняли кыпчаки, которых по причине службы татарской династии Джучи стали называть “татарами”. Ведь слово “татарин” означало “наемный человек, идущий на смерть ради хана”. В Кыпчаке (Kypchak Khanate) с того времени стала господствовать куманская речь, а писать стали на “туран теле”, и кыпчаки достигли своего - через Джучидов поставили в зависимость от себя русских (Djuchid is an Oguric form, in the non-djoking Oguz dialect it is spelled “Juchi-Juchids”, used thereof).

Эмир Хисам (Khisam Anbal, 1135-1164) отказался после отделения Джучидов признать зависимость от Кыпчака (Kypchak Khanate), как это сделали русские, ибо Булгар, в отличие от Руси, “был в выгодном союзе с Чином (Great Khan Ariq Böke). Отборный татарский корпус Бурилдая стоял между Иделью и Джаиком (Djaik is an Oguric form, in the non-djoking Oguz dialect it is spelled “Yaik”, used thereof. The Oguric form Djaik ~ Daix was the form used by Herodotus) и не позволял кыпчакам произвести прямое нападение на Булгарское государство. Тогда Беркай (Berke) велел тем русским бекам, которые ранее подчинялись Булгару, произвести нападения на наших купцов и наместников. Русские разграбили наших купцов и наместников в городах Балына и Джира, а главного наместника Гази-Бабу разорвали на куски в самом Джире.

Эмир Хисам решил стерпеть это стиснув зубы, однако рвущийся к власти сын Ялдау Тухчи-Исмаил громко обвинил его в трусости и двинулся на Болгар из Джукетау. Но когда Джику, как звали Исмаила татары, вломился в Болгар, то узнал, что Хисам уже скончался (d. 1164). Оробевшие беки немедля подняли его на трон.

Боян-Мохаммед тут же вернулся в Казань, но лишь для того, чтобы умереть в ней.
200
201

Ему наследовал его сын Лаиш. Нарык, сын Бачмана, остался в городе Камыш-Самаре на Кинеле улугбеком провинции Самар, как стали называть Беллак. А провинция Сувар была разделена между провинциями Болгар и Самар. Бурилдай договорился с нашими о том, чтобы не укрепляли Камыш-Самар, ибо его татары опасались близости сильных крепостей. А этих татар все называли “булгарскими татарами”, и они сами гордились этим именем...

В Эчке Булгаре (Old Bulgar, the oldest part of the Bolgar city was called Old city or Old Bulgar) Чину (Mongol rulers) принадлежали часть Гюлистанского квартала Болгара, которую также называли Саиновым урамом или двором, и район между реками Хонтурча (Kondurcha, with “-cha” being a form of “-chai” = “river”) и Сок с великолепными пастбищами. Здесь были развалины крепости Турчы, которую татары называли “Болгаром”. Уступкой этих районов Гази-Барадж предотвратил в свое время перевод Державы в разряд зависимых от Чина стран с предусмотренной в нем выплатой дани и поездками правителей за назначениями. Булгар остался независимым союзником Чина (Mongol Great Khan), но за это наши не имели права вмешиваться в жизнь татарских районов и должны были даже платить пошлину за проезд через них или выпас скота в их угодьях. Бурилдай, будучи послом (Bashkak, commissioners and high commissioners sent to the conquered country, a viceroyal) Чина в Булгаре, как и Багрим (?), владел этими районами и чеканил в Саиновом ураме монеты для Кыпчака (Kypchak Khanate). Когда Исмаил спросил его однажды, зачем он чеканит монеты для мятежного Кыпчака (Kypchak Khanate), тот ответил: “Что толку, если мы перестанем это делать? Кыпчак (Kypchak Khanate) организует свой монетный двор. А так все видят, что кыпчакские (Kypchak Khanate) монеты чеканены в Великом Болгаре на чинском (Mongol Great Khann) монетном дворе - и проникаются уважением к великому хану татар”.

А чеканили монеты наши болгарские мастера, труд которых Чин вознаграждал очень высоко, ибо татары и кыпчаки совершенно не знали этого дела. Эти же мастера или их родственники чеканили булгарскую монету в болгарском квартале Мэн Буляр, где находился красивый каменный караван-сарай “Мэн Буляр”...

После того, как Беркай (Berke) захватил зависимые от Булгара русские бекства и ввел туда своих башкаков (The early form of Pasha, before the palatalized reduction Bashkak > Pasha, title known from Horesm in pre-Mongol times, record of 1213AD), Галидж получил от хана разрешение на войну с Державой и вторгся в провинцию Бийсу. Война эта была очень тяжкой для нас, так как и Булымер, и Балын помогали галиджийцам, а силы наших были разобщены...

Bulgaria ca.1050

В 1267 году, после смерти Беркая (Berke), Галимбек захватил (Bulgarian) эмирский трон, но в 1277 году был сброшен с него Исмаилом, тут же отправившим послов к  (Egypt)султану Бибарысу (Baibars, 1260–1277). Султан - родом из булгарских баджанаков - попал в плен при взятии куманами Багча-Болгара (Bagchasarai/Bakhchisarai) и был продан вначале румцам (Byzantians), а затем - мамильским (Egypt) купцам...

Это посольство крайне встревожило татар, но султан не успел помочь своим соотечественникам...

В разгар этой войны военачальнику Кыпчака (Kypchak Khanate) Корым-Тимуру удалось склонить Бурилдая к измене Чину и к переходу на службу Кыпчаку. Напрасно Калмак, брат Бурилдая, пытался противодействовать этому безумию: башкак (Burildai) велел связать его и бросить в зиндан. А имя Калмака происходило от татарского названия реки Калги, где Субятай разгромил русских и куманов. Отец Калмака гордился своим участием в этом побоище и поэтому дал своему сыну имя реки.

Узнав о происшедшем, новый хан Кыпчака - ненавистник ислама, Манкай - не стал медлить: быстро собрал в поле 120 тысяч своих кыпчакских татар и 40 тысяч русских и через владения изменника Бурилдая вторгся в Булгар (1278?). “Булгарские татары”, дружившие с нашими и возмущенные расправой над своим любимцем - Калмаком, отказались воевать против Державы, но все равно перевес сил был на стороне врагов. Исмаил, понимая, что кыпчаки не осмелятся проходить через чинские районы, отправился встречать врага к новой крепости Буляра - Татяку, построенной всего наполовину. Сюда к нему успели съехаться 15 тысяч казаков - в основном башкортских молодцев, а саму цитадель защищали 700 нур-суварских пехотинцев. Враг окружил войско эмира, но оно доблестно сражалось целую неделю. Ни один булгар не покинул поле боя - все бойцы полегли вместе со своим эмиром. Сын же Тухчи-Исмаила укрылся в Чаллах.

Озверев от потери 50 тысяч кыпчакских татар и 20 тысяч русских, Корым-Тимур устремился через Агидель (r. White) с намерением опустошить Кашан (at the confluence of Kama and Vyatka rivers, 56°N 51°E) и Казань. Кыпчаки вырезали уже миллион булгар в Черемшане (province) и рассчитывали изрубить остальной народ за Агиделью (r. White). Но здесь, при попытке взять Чаллы, Корым-Тимур получил железную стрелу в глаз, и его душа отправилась прямиком в ад. С той поры Чаллы часто именовали в память об этом Корым-Чаллами. Кыпчаки этого нечестивца - числом до 20 тысяч - рассеялись было по Кашанской провинции, но с 2 тысячи кашанских казаков и 10 тысяч вооруженных субашей безжалостно перерезали обезумевших от ужаса врагов. Кыпчаки у Джукетау и Яр Чаллов не знали что делать, как вдруг к ним прибывает гонец из Болгара с извещением о поднятии на булгарский трон эмира Галимбека и о согласии нового правителя Булгарского государства платить дань Кыпчаку. Кыпчаки тут же нестройной толпой уходят в свою степь вместе с 5 тысячами конных русских беков и бояров, бросив русских пехотинцев на произвол судьбы. Те, возглавляемые неким Халибом (Ас-Халиб было Булгарское имя Нормана Аскольда, вероятно указывающее на его княжеское происхождение и Скандинавское княжеское племя Асов), намеревались было пройти на Русь через Болгар, но у города Нукрат (modern Vyatka), на границе Болгарской и Черемшанской провинций, были окружены отрядом сына Газана Кул-Бурата и ярчаллынцами и здесь окончили свой путь...
202
203

Значительная часть страны была опустошена. Были полностью разрушены 40 городов и 600 селений.

Число убитых в пять раз превышало число погибших в 1236 году в Буляре, а в нем татары вырезали 200 тысяч человек. Такие же потери Держава понесла потом только во время нашествий Идегея...

Но на этом бедствия не закончились. Вскоре после Татякской войны Булак, сын Галимбека, прогнал Лаиша из Казани. Тот ушел на Агидель (r. White) и основал там город Лаиш. Казань при этом была сильно разгромлена, и от нее остался лишь посад Акбикюль, почему ее иногда стали называть Акбикюлем. Большинство казанцев Булак переселил в Эчке-Казан (Old Kazan), который стал центром владений потомков Гази-Бараджа - “Азановичей” (“Азанлылар”) в Западном Булгаре. За потомками Ялдау - “Ашрафидами” (“Ашрафилар”) - закрепился Восточный Булгар с Черемшаном и Башкортом и с центром в Джукетау (Жукотин < Тухчин, 55.5°N 50.6°E) (Bulgaria divided into  Western Bulgar and Eastern Bulgar, ca. 1279?).

А хан Манкай, потрясенный гибелью своего тестя Корым-Тимура, хотел повторить набег на Булгар и смести нашу Державу с лица земли. К этому его подстрекал и Бурилдай - единственный татарин, который участвовал в Татякском побоище. Башкаку хотелось захватить все земли Булгара, но он встретил в этом противодействие хана Ногая, недовольного правлением Манкая и зарившегося на владения самого Бурилдая. Так как без доброй трети кыпчаков, бывших в подчинении у Ногая, поход состояться не мог, то его поначалу отложили, а затем о нем и позабыли. Через десять лет после Татякской войны Бурилдай и Ногай были брошены против персидских татар в решающий момент сражения Кыпчака и Персии из-за Азербайджана. В страшном бою Ногай внезапно оставил поле боя, и персидские татары свели счеты с изменником Чина (Mongol Great Khan) Бурилдаем - растоптали его копытами своих лошадей. Ногай получил владения Бурилдая, ибо “булгарские татары”, уцелевшие в Азербайджанской битве, освободили из заключения любимого Калмака и ушли в Чин (Mongol Great Khan). Наши купцы очень скоро нашли их новое владение там и старались ездить в Чин через их земли, ибо они не забывали о своей старой родине и словно близких родственников привечали их. Они прозвались в память о Калмаке калмаками, хотя иногда с гордостью называли себя и “булгарскими татарами”, и купцы рассказывали, что они мечтают вернуться в пределы Булгара. Народ этот очень радушный, а в бою своей необычайной стойкостью и полным презрением к смерти схож с нашими. А кыпчаков Ногая, сменивших “булгарских татар”, стали называть кара-калпаками. А они - самые первые храбрецы из кыргызов (Kyrgyzes were a dominant ethnicity in Kazakhstan until 1200s, when Khitans/Kidans took over, but Kyrgyzes retained their supremacy till the Oirat genocide in the 1680s, thus under the name Kyrgyzes are meant their Kazakh subjects), но в бою очень увлекаются и поэтому часто страдают из-за недостатка осмотрительности. С нашими они жили дружно, но лет через десять-двенадцать положение Ногая пошатнулось и для кара-калпаков наступили тяжкие времена...

В 1292 году престарелый Галимбек был смещен сыном Исмаила Мохаммед-Аламом с согласия посла Таджуна. Таджун был братом хана Тохты, пришедшего к власти благодаря Ногаю в 1291 году. А наши звали его Туджуном, то есть “Послом” по-булгарски, а сам он называл себя и Даиром - в честь болгарской бани, где он любил проводить время. А Таджун был добр к нашим и, после начала мятежа русских против Кыпчака, по просьбе Мохаммед-Алама выхлопотал у хана (Tohta) для Булгара разрешение вновь взимать джирскую дань, а с сербийцев - джизью. А джирскую дань утроили за захваченные русскими территории Державы...

Сербийцы, как назвал кара-чирмышей (chirmysh - lightly armed warrior of the third line, aka guzar/gusar/hussar and aydar/aidar) и аров Горной стороны (high west bank of Itil) Манкай, отказываясь от их дани (their portion of the Djir tribute, or refusing to pay the tribute to ?), стали вновь уплачивать налог в пользу мечети. В обмен на эти уступки эмир охотно согласился помочь Таджуну подавить русский мятеж во главе с Адам-Тюряем.

В этом походе наши, возглавляемые сыном Бурата Кукчи, не позволили ни одному кыргызу любимого баскака (Tadjun) натянуть тетивы лука - все сделали сами. Горя ненавистью к неверным за разгром Черемшана и потерю почти всей провинции Бийсу за исключением Колынской округи, Кукчи со своими казаками, иштяками и башкортами взял вначале Булымер (Vladimir), а затем Балын (Galich?), Джурги (Yurievsk), Мер-Сулу, Амат (small town near border of Galidj-Novgorod), Улак, Мосху (Moscow?), Гулям - всего 14 городов. Так как неверным кыпчакам запрещалось грабить церкви, наши делали это за них - с таким же прилежанием, с каким урусы грабили мечети. Всех мужчин с оружием убивали на месте, кроме купцов и мастеров, а женщин и детей полонили.

Кыргызы посла - а это были не изворотливые и коварные куманы, а прямые и отважные кук-ордынцы (belonged to the Blue Horde, i.e. Kuk-Horde), к которым наши относились всегда с большим уважением, - только удивлялись воинской доблести булгар. Адам-Тюряй бежал. Кукчи назвал в честь него своего сына Адамом, ибо бек вовсе не был трусом и дерзнул выступить против ненавистного булгарам Кыпчака. Была взята несметная добыча. Только на взятое в Булымере эмир восстановил Буляр под названием Булымер (renaming Bulyar to Bulymer/Vladimir ca 1293). Часть добычи пошла на постройки в Болгаре, Джукетау и Чаллах. В честь этой победы эмир взял себе прозвище “Булюмар”, а Таджун- “Ундурт” (“Четырнадцать [городов]”). Он потом стал башкаком в Болгаре. Наши опять стали взимать дань с Джира и Кана. Галиджийцы перепугались, вернули Булгару восточную часть Бийсу и также стали платить дань Булгару за захваченные районы Бийсу. Нарыки (from Samara in the Bellak province) тогда же заставили кисанцев (Ryazan) уплачивать себе дань за взятые ими земли Беллака и получали эту дань до 1521 года - до взятия Кисана (Ryazan) русскими...
204
205

А Болгар при Мохаммед-Аламе стал разрастаться в огромный город по причине переселения сюда многих жителей Нур-Сувара и других городов, разгромленных во время войн. Ашрафиды строили здесь каменные здания, а Азановичи - нет, так как считали, что нечего украшать столицу, пока она платит дань Кыпчаку, и что пусть по убогому Болгару судят о бедственном положении Булгара. А в своих владениях они, тем не менее, строили из камня и кирпича...

А еще раньше, для строительства столицы Кыпчака Сарая наши приготовили в счет выплаты за ущерб во время Галиевской войны (?) много камней. Но там вдруг стали строить из кирпича, и эти камни “Эль-Хум” стал ставить на могилах уже не только сеидов и правителей, но и вообще всех желающих...

В Болгаре были построены из камня дворец эмиров “Казый Йорты”, мечеть “Исмаилдан” с высоким минаретом в честь Исмаила, пять бань, караван-сарай “Мэн Буляр”, много усыпальниц - “Габдуллы” - с северной стороны, “Мохаммеда” - с восточной стороны “Исмаилдана” и другие...

Bolgar-city
  1. Mosque “Ismaildan”
  2. North mausoleum
  3. Russian-built Christian church
  4. East mausoleum
  5. Visitor Center
  6. One of five bathhouses
  7. Khan's mausoleum
  8. Lesser minaret
  9. White Chamber
  10. Black Chamber
  11. Western Gates
  12. South Gate
  13. Eastern Gate
  14.  Balik
  15. Mausoleum Complex
  16. Museum
  17. Lake Rabiga
  18. Tourist jetty
  19. Bath Hall
  20. Gabdrakhman's Well

А при Тохте была установлена свобода торговли и наши стали первенствовать в торговле на Руси и в Кара-Кыпчаке (either Western Kypchak or Kypchak-dependent tribes). Кроме этого, возраставшая потребность Кыпчака и Руси в хлебе позволила нашим вновь сделать процветающими старые земледельческие районы, а Узбек (Khan, 1313–1341) покончил с неверными мурзами (apparently, Tengrians), совершавшими разбои. Все это позволило значительной части страны на некоторое время приобрести благополучный вид, хотя тяжесть неупорядоченной кыпчакской дани стала сказываться уже при Узбеке.

В 1307 году Мохаммед-Алам утонул во время плавания по своим владениям, и на эмирский трон был поднят Касим-Булак. Младший сын Мохаммед-Алама Исмаил-Галим хотел сам подняться на трон, но старший сын Мохаммед-Алама Юсуф не допустил междоусобицы и поддержал Касима. Поэтому Булак (Kasim-Bulak) разрешил Юсуфу остаться в Болгаре и держал его в почете, в качестве сеида. Впрочем, Юсуф большей частью жил в Урнаше, который после смерти его любимой дочери Кюхри переименовали в Кюхри...

Тогда башкаком в Саин Йорты был Акмал, с сочувствием относившийся к Державе, правда, не бескорыстно. Так, он внимательно следил за бесперебойным поступлением джирской, галиджийской и канской (Djir, Novgorod, and Murom) дани в Державу, но выговорил за это часть ее себе. Однажды, когда с данью случилась заминка, Акмал разрешил наказать виновных, и Кукча с тысячью казаков без боя взял Балукту (?), разгромил Куш-Урму (Kostroma) и Джир и этим заставил русских беков возобновить выплату дани Булгару. Однако Касим однажды вконец рассорился с башкаком Акмалом из-за попыток того незначительно увеличить свою часть джирской дани. Сам кыпчакский хан Узбек, по приглашению Касима, выехал в Болгар разбирать этот спор. К его приезду Йсмаил-Галим разобрал уцелевшую булярскую Кук-мунчу (Blue bath house) и вновь построил ее в Болгаре для приятного времяпровождения хана. Касима тогда не было в столице, и когда он прибыл по зову хана (Uzbek), то узнал, что Узбек признал эмиром сына хитрого Исмаил-Галима - Мугаллима Фазыла Булюм-Орду. На это решение повлияла жалоба Черемшанца (Ismail-Galim) на то, что Булак (Kasim-Bulak) совершенно не радеет о благоустройстве Болгара и о строительстве новых мечетей....

Сюда же тогда на суд хана прибыли два русских бека...

Касим было обиделся, но все же отправился вместе с Булюм-Орду провожать хана. Когда подъехали к Хонтурчы (Hondurcha/Kondurcha) и оказались в кыпчакском районе, хан повелел казнить обоих русских беков. Акмал сказал тогда Булаку: “Ты думаешь, что с тобой поступили несправедливо? Но вот эти русские беки казнены за споры с башкаками”. Впрочем, чтобы не заслужить дурной славы ханского доносителя, Акмал добился от Узбека ликвидации башкакства в Болгаре и перевода башкака в даругу (administrative subdivision headed by darughachi). Башкакские владения, считавшиеся владением Кыпчака, остались под непосредственным контролем даруг Болгара...

В 1340 году, после семнадцати лет правления, Булюм-Орду скончался в своем “Казый Йорты”, оплакиваемый сильно разросшимся при нем “Эль-Хум”ом. После смерти Акмала даругой стал сын хана (Uzbek) Джанибек - друг неверных. Когда Мугаллим затеял строительство мечети “Эль-Хум”, то после начала возведения минарета оказалось, что часть здания мечети располагалась на территории Саин Йорты. Несмотря на все уговоры и подарки, Джанибек отказался передать этот участок под мечеть, и был возведен лишь минарет “Эль-Хум” (apparently, No 8 “Lesser minaret” on the map). Говорят, эмир, не выдержав такого унижения, заболел и скончался.

Джанибек после этого добился утверждения в Болгаре сына Касима Мир-Махмуда.

Посол (Khan) Узбека, также сын хана Хызыр, разбиравший это дело, обличил Джанибека и за это был потом убит Джанибеком на Хонтурче. Узбек в это время умер (1313–1341), и преступление не было раскрыто.

После этого Джанибек, став ханом, утвердил главой Ногайской орды Кыпчака своего сына Бердибека, а тот добился утверждения болгарским даругой бека Тагыла. Тагыл, бывший потомком Мергена и никогда не забывавший о булгарстве своего рода, владел в то время частью Сэбэра (aka Deber, connected with r. Deber-su, present r. Sviyaga, area of Murom and Nijni Novgorod, former names Kan and Djun-Kala). Он сочувствовал сыну Мугаллима Чаллы-Мохаммеду, и тот, наняв с его помощью для прикрытия шайку ногайцев, послал ее со своим отрядом на Болгар.
206
207

Во главе отряда был поставлен тюрэ города Башкорта Алай. Башкорт находится западнее Джукетау, в устье Дяу-Шира (present river Yaushirma in the Chistopol region of Tatarstan, 55.4° N 50.6°E). В 1183 году он был аулом Сарсазы, и высадившиеся около него русские разгромили его. Одна часть жителей, ища спасения, утонула в Агидели, а другая попыталась убежать в Тухчи или Джукетау, но была изрублена неверными. После этого Чельбир возвел здесь крепость и поставил во главе ее попавшего в опалу бека Алтыша, разбившего в 1172 году Мышдаулы. Сын Алтыша - вали Чаллов Васыл - основал крепость Яр Чаллы, почему ее стали называть также Васыл-Балик. Сын Васыла Ашан в 1236 году поджег Сарсазы и ушел в Кашан (presently a ghost city on Kama river, identical with the name Kashan for the Inner Asia lying between the Aral Sea, Balkhash, and Pakistan), на потом восстановил крепость. В 1278 году Сарсазы яростно защищали под главенством тюрэ Халика - сына Ашана - башкорты. Они так и не дали татарам Корым-Тимура переправиться здесь на кашанскую сторону Агидели. В память об этом Мохаммед-Алам присвоил крепости имя Башкорт...

Сын Халика Якуб взял во время Туджунской войны русский город Асыл и назвал его именем своего сына. Асыл и Адам разбили в 1346 году отряд галиджийцев из 600 разбойников, плывших под видом охраны русской дани Кыпчаку. При этом Адам получил смертельную рану. .Асыл пощадил пленных и, получив за них выкуп из Галиджа, отпустил. В память об этом Асыл взял имя вожака разбойников - сына бояра Эбрема, а Эбрем - имя предка Асыла Васыла...

Мир-Махмуд разбил отряд Алая и, воспользовавшись тем, что он напал со стороны Хонтурчи, обвинил в нападении потомка Нарыка Чура-Коча и пошел на него...

А Нарык скончался будучи улугбеком Самарского иля Державы. Его сын Мир-Ибрагим получил это имя в память о деде Бачмане, имевшем мусульманское имя Ибрагим. Сыном Мир-Ибрагима был Юсуф, сыном Юсуфа - Ар-Худжа - отец Чура-Коча. Этот Ар-Худжа ходил главой охраны с послом Мугаллима Махмудом ибн Гали в Миср (Egypt) к тамошнему султану - покровителю правоверных. А это посольство было ответным, ибо вначале в Булгаре побывал посол султана Мисра. Но его не пропустили в Болгар, ибо Узбек заявил: “Я хочу, чтобы Миср обменивался послами только со мной”. Послу Мисра позволили лишь под присмотром людей хана (Uzbek) совершить молитву на месте Турчы-Болгара (location?) - во владении Кыпчака. Там он, правда, встретился с богатейшим камышинским купцом Саларом, проходившим с караваном в Болгар, и передал через него послание своего султана эмиру булгар. А Махмуд ибн Гали был внуком Хафиза (Guardian of Koran, who memorized Koran by heart) Тэтэшского и Болгарского и... главой братства “Эль-Хум”. А сын Салара Сайф был главой дома отца в Болгаре, где учился в учрежденном эмиром медресе “Мохаммед-Аламия”. Он получал уроки также у знаменитого шейха Масуда, бывшего мунаджимом (astrologist) в Болгаре...

Шейх Масуд по просьбе купечества ездил определять дневное и ночное время в Нукрат (modern Vyatka) и на реку Бий-су. И он однажды рассказал ученикам, что там, среди пустыни, он нашел один аул...

Возле аула было большое озеро, а на озере - остров с единственным деревом. Вокруг этого дерева Кaхин (كَاهِنٌ‎‎ араб. прорицатель) несколько раз провел обнаженную девушку с горстью земли в руке, с которой по очереди совокуплялись стоявшие тут же мужчины. После этого девушку окунули в воду. Когда я спросил кахина, что это значит, он объяснил мне: “Дерево - это солнце, а девушка, ведомая вокруг него, - это земля. Земля оплодотворяется солнцем. Мы хотим, чтобы Земля рожала и должны сказать об этом Солнцу. Солнце не понимает человеческого языка, и поэтому приходится показывать ему, что мы хотим, чтобы оно оплодотворило Землю, как люди – девушку”. Когда я заметил ему, что это Солнце вращается вокруг Земли по воле Аллаха, он рассмеялся и сказал, что урцы (Finns, phonetic variation Ar <=> Ur) ближе всех к Солнцу и знают дело вернее. А этот рассказ я нашел в тетради одного шакирда (student of madrasah) в архиве отца...

Когда Мир-Махмуд пошел на Чура-Коча, дружного с Ашрафидами, то в ополчение попал и Сайф. Но в походе Сайф сказал ополченцам: “Люди! Мы совершаем преступление, ибо булгарам запрещено проливать кровь булгар! Достаточно, что нашу кровь проливают неверные!” Ополченцы призадумались и повернули назад, несмотря на угрозы казанчиев. Поход был сорван. Мир-Махмуд в ярости приказал повязать Сайфа. Однако Сайф был заранее предупрежден и бежал в Сарай. Матерью его была язычница, кыргызка, и однажды толпа эльхумовцев потребовала от отца Сайфа Салара выдачи неверной им в руки. Опасаясь за жизнь жены, купец вывез ее в Сарай к отцу - знатному беку...

Там она и осталась жить и не была заброшена, ибо сам Салар полжизни провел в Сарае по своим торговым делам...

Когда Сайф подрос, отец определил его на учебу, а затем и работу в Болгар...

Потом к власти пришел Бердибек, и Сайф был возвышен, ибо советник хана Тагыл был родственником матери Сайфа. Но когда Бердибека убили вместе с Тагылом, Сайфу пришлось уехать в Миср (Egypt). А другой сын Салара, Салих, взявший в свои руки дело отца, навещал там брата и помог ему открыть кабак для паломников и купцов из Булгара...

В правление Джанибека (or Janibek, Jani Beg, 1342–1357), когда субаши (peasants) стали группами уходить в Башкорт и за Агидель (r. White), не желая разоряться, от все возраставшей кыпчакской дани, на земли Кыпчака обрушился невиданный мор. Он шел со стороны Бехташа (apparently in the N.Caucasus between Azov Sea and N.Caspian), и испуганные его угрозой субаши (peasants) стали сниматься и уходить уже целыми аулами. Вслед за ними стали уходить из городов Внутреннего (Великого) Булгара в Казань, Чаллы и Кашан (city in context, but may be Inner Asia) купцы и мастера. Чтобы паника не охватила страну, Мир-Махмуд был вынужден разрешить всем желающим эчкебулгарцам (from the Old Bolgar section of the Bolgar city, Echke = Old) общинами и цехами переселиться на отведенные для них земли в других областях Булгара во главе со своими шейхами и тюрэ. Половина селян и горожан покинула тогда Эчке Булгар.
208
209

Bulüm-Orda ca 1323-1340
Mir-Mahmud 1340-
Глава 2. Время Азана (1359-ca 1377)
Mountain War
Bi-Omar ca 1377-1422
Gali-bei (Galimbek) 1422-1445?

В 1359 году Мир-Махмуд умер, и эмиром стал его сын Азан-Хасан. Чаллы-Мохаммед, бек Черемшана, отказался ему повиноваться. Тогда во главе ногайцев стоял Мурза-Тимур, сестра которого была любимой наложницей кыпчакского хана (Berdibek 1357–1359 or Kulpa/Qulpa 1359–1360). Пользуясь своим положением, Мурза-Тимур потребовал от Чаллы-Мохаммеда удвоить ногайскую часть кыпчакской дани с Черемшана. Когда бек отказался, сославшись на уход людей, бий вероломно ворвался в Джукетау и предложил укрывшемуся в Чаллах Чаллы-Мохаммеду выкупить захваченных жителей города. В противном случае Татарин угрожал прикончить всех взятых. Ашрафиду ничего более не оставалось, как согласиться, ибо в числе пленных была и тысяча его воинов, которым сам бек перед бегством за Агидель (r. White) велел сдаться без боя в случае кыпчакского приступа. В момент начала выкупа на город напали галиджийцы Васыла, которых вызвал на помощь - именем хана Хызыра (Uzbek's son Hyzyr was killed ca 1341, who is this Hyzyr?) - сам Мурза-Тимур, ожидавший сопротивления защитников Джукетау. Татары, бывшие в цитадели, тут же бежали в степь, и сам Мурза-Тимур при этом был ранен в ногу и охромел. Его поэтому стали звать Аксак-Тимур. Неверные, не встречая сопротивления, разгромили и разграбили город и перерезали всех, бывших в нем. Говорят, там было убито 25 тысяч булгар, и эта позорная сдача Джукетау надолго подорвала власть и престиж Ашрафидов. Разгневанные бесславной гибелью джукетауских воинов черемшанские казаки объявили о переходе на службу Азановичам, и в Черемшане утвердились наместники (the Emir) Азана...

Казань в эти годы быстро превратилась - за счет переселенцев - в огромный город. Когда в Казань переселилось большинство жителей Болгара, эмир распорядился, чтобы новой столице придали подобающий вид. В два года строители и 30 тысяч кара-чирмышей возвели новые стены на Богылтау и соединили ими прежние укрепления в одну крепость. Расширенный Югары Керман стали называть также “Шахри-Газан”...

При этом для выравнивания холма на него было насыпано немало земли...

Камень же был привезен из Болгара, где он в большом количестве уже не был нужен...

После этого Калган (suburb) превратили в караван-сарай, который стали называть Бухар Йорты (Bukhara House), и только Югары Керман сохранил свое старое название, хотя получил и новое...

В результате этого Казань приобрела внешность прекрасного и мощного города, особенно со стороны Булака (Spring Creek), откуда были видны семь пролетов и восемь башен крепостной стены...

Народ сохранил об этом событии такой бейт:

Мэдех идэек Азанны,
Бина кыйлды Газанны...
210

Правда, когда большинство жителей Казани составили переселенцы из Великого Булгара, то они попросили эмира переименовать Казань в Болгар и сделать ее столицей Державы. Азан исполнил эти просьбы и пожаловал Казани имя “Болгар аль-Джадид” (“Новый Болгар”). При этом Казань называли также и “Болгар”, а Болгар - “Улуг Болгар” (“Великий Болгар”)...

После этого Мурза-Тимур подговорил брата своей жены Тагая совместно напасть на Самар. Чура-Коч еще в мор переселил половину самарских булгар на Симбирскую сторону, но край был еще цветущим. Когда Тагай спросил, что будет с ними, если это дело дойдет до хана (Nawruzbeg 1360–1361), Мурза-Тимур рассмеялся и ответил: “Хан наш - блаженный, а его советники - мои большие друзья. Им тоже перепадет от нас. А нападем мы будто бы за то, что самарцы захватывают выпасы на Хонтурче и не платят пошлины за проход. Если самарцы скажут, что этого не было - никто не поверит, ибо даруга хана Науруза в Болгаре - хан Габдулла - наш человек”.

Два разбойника ночью пробрались к Камыш-Самару и на заре атаковали округ. Однако Чура-Коч имел на этот случай ряд скрытых и обширных убежищ, куда под защиту его джур и казаков сбежались десятки тысяч жителей города и окрестностей. Булгары, покидая селения, из ненависти к татарам поджигали свои дома, а небольшие и подвижные отряды самарских казаков мешали ногайцам вытаскивать из уцелевших жилищ добро...

Черемшанские полевые казаки, увидев дым, быстро собрались под началом внука Лаиша, сына Юсуфа Кашанского Сабана и в числе двух тысяч врезались в пятнадцатитысячную кыпчакскую толпу. Благодаря этой поддержке, Чура-Коч смог перевезти многих кинельцев на Симбирскую сторону, прикрытую с юга старыми, но еще внушительными защитными валами. Потеряв три тысячи татар, оба разбойника не получили ничего и с рычанием устремились на Болгар (i.e. Kazan).

Кермекцы сына Адама Гарафа, узрев разбойников, послали гонца в Великий Болгар и, не раздумывая, по-казацки, преградили дорогу татарам. Залпы стрелков-пехотинцев, прикрытых возами, повалили самых горячих кыпчаков. Задние стали обтекать препятствие, но встретились с конными казаками, почитавшими смерть в бою за высшее счастье. Тогда Мурза-Тимур, оставив Тагая с двумя тысячами разбойников связывать кермекскую тысячу, устремился дальше - по другой дороге. У Кюхри он наткнулся на высланный навстречу отряд Азана. Казанчии с ополченцами - ”тимер укчылар” (Türk. “iron ?…….?”) - числом до полутора тысяч - приступили к делу также хладнокровно как и кермекцы...
211

Мурза-Тимур, визжа от ярости, отступил к Нукрату (modern Vyatka). Туда к нему прибежал и Тагай, которому едва удалось спастись от кермекцев с половиной своих. У обоих оставалось 10 тысяч бойцов, но уверенность покинула их. Внезапно кыпчакский разъезд захватил Габдуллу (Bolgar daruga), бежавшего из Болгара при приближении биев. Он отказался говорить с разбойниками, но бывшие с ним рассказали об отъезде из города последних жителей. Ободренные кыпчаки бросились к Болгару и обнаружили в нем лишь 500 эльхумовцев, преподавателей медресе и добровольцев из горожан и шакирдов (pupils), горевших желанием отправить в ад проклятых татар и заслужить прощение и милость Всевышнего за смерть при защите оплота ислама. Кыпчаки полдня овладевали стеной, пока, наконец, последний защитник ее не был сражен. Вломившись в город, разбойники ничего в нем не обнаружили и в ярости изрубили на куски всех уцелевших, в том числе 36 наставников медресе. С ними ушел в прошлое обычай включать в надписи на намогильных памятниках хонские (Hunnic) слова, ибо уцелевшие шейхи еще ранее отдали предпочтение “тюрки” (Türkic literary language active from 13th to 19th cc.). Последний защитник Великого Болгара - израненный дервиш Шила со словами “пусть все татары утонут в дерьме” плюнул в бороду Мурза-Тимура, после чего его душа преспокойно отлетела в мир вечности. Потом его тело погребли в Казани у Кавэсской башни, и ее стали называть также башней Шила. Раздосадованные ногайцы решили разгромить Великий Болгар. Но в это время в город ворвался сын Тагыла Булат, нанятый со своими кыргызами, оймеками и кара-калпаками на службу Азану и тут же направленный против татар. Новые ногайцы, побаивавшиеся кыргызов и старых ногайцев, бежали в свою Кипчакскую степь, а бек Булат был назначен улугбеком Великоболгарской провинции. В знак своей победы над Мурза-Тимуром Булат стал называть себя Булат-Тимуром. Габдулла (Bolgar daruga) был вырван беком (Bulat) из рук татар и, по его желанию, был с почестями отпущен в Кыпчак. После этого Азан открыто провозгласил Булгар свободным от влияния Кыпчака (1361), отколовшегося от Кук (Blue)-Орды, и союзником кук-ордынских кыргызских (Kazakh in modern lingo) ханов. Кыпчакская дань была отменена, а четверть ее стала направляться на оплату службы Булат-Тимура и подарки кыргызским ханам...

Бек Чура-Коч вскоре расквитался с Тагаем. Когда тот захватил Мухшу (aka Moksha, city in the Moksha land between  rivers Seim and Sura, a Mordvinian people of the Volgaic branch of the Ugric Finnic group), кисанцы (Ryazan) попросили его помочь им. Вместе они перерезали шайку Тагая, после чего Чура-Коч ворвался с горячими симбирцами в Мухшу и дочиста ограбил ее, с лихвой вознаградив себя за потери. Его провинция после переселения из Камыш-Самара стала называться Симбирской, и Азан утвердил его в звании Симбирского улугбека...

Тагай же вскоре набрал новую шайку, с которой обосновался на реке Турсук (Türk. tursuk = goatskin float). В 1367 году через эти места стал проходить Булат-Тимур, направляясь в набег на Джун (Djun-kala, then Kan, and then Nijni Novgorod) за отказ тамошних беков платить дань эмиру за владение булгарскими землями. Тагай сообщил о Булат-Тимуре джунцам, и когда те атаковали улугбека после роспуска им отряда для грабежа, ударил улугбеку в спину. Несчастный Булат-Тимур попался Тагаю в плен, был отвезен разбойником в Сарай и казнен там за службу Булгару. Казнил улугбека уже не кыпчакский (Abdullah Khan 1367-1368), а лишь сарайский хан (Aziz Sheikh 1365-1367), ибо тогда Кыпчак распался на несколько враждовавших между собой орд. Сарайский хан был рассержен на булгар за то, что они не пропустили в Великий Болгар его даругу и заявили устами Адама об отказе Булгара платить дань Кыпчаку...

Сын Булата - отчаянный Енейтек - собрал рассеявшихся после гибели отца кыргызов и вновь пришел на службу к Азану. Эмир, уже взявший себе титул кана, присвоил ему звание хана и дал в удел север Горной Булгарии (“Таулы Булгар”, “Джебельстан”). Дабы Енейтек не обижался, что его не поставили улугбеком Великого Болгара, Азан велел переименовать кара-идельский город Ташлы в Болгар. Кроме этого, охране хана был вверен Тау-Керман, переименованный после присвоения Казани имени Нового Болгара в Казан-Керман. Оставленный же Болгар стали называть пожалованным именем “Полистан”. Впрочем, люди все эти города часто называли и прежними именами...

В 1369 году глава Ширской (Don) орды улубий Мамай велел подчинившимся ему русским бекам заставить Булгар возобновить выплату дани Кыпчаку и утвердить там своего даругу - хана Мамед-Султана. Джунские (modern Nijni Novgorod) беки вместе с послом Мамая двинулись к Казани и осадили ее, а замешкавшийся со сбором войска московский бек двинулся следом. У Кара-Идели (Western Itil/Volga) Енейтек внезапно атаковал москвичей с тыла и уложил половину неверных. Другая половина в полном расстройстве добежала до Казани и своим видом вызвала невообразимую панику в лагере джунцев. Бек джунцев стал со всеми русскими поспешно отступать по старой Галиджийской дороге через Кукджак (Mari land. also the modern river Kokshaga in Mari El, a left-bank tributary of Itil/Volga) и потерял на этом пути все войско. Говорят, тогда на Новый Болгар (Kazan, 1361 to 1431) ходило 80 тысяч неверных, и только черные ары убили 60 тысяч из них. Когда первая часть их явилась к эмиру с воткнутыми на пики головами урусов, Азан тут же перевел их в разряд ак-чирмышей (or just “chirmyshes”, general populace bound to military service) и освободил от джизьи (aka jizya or jizyah). Услышав об этом, остальные ары (Mari) разделили головы неверных по одному на мужчину с целью получения привилегий большинством их народа и явились с ними в Казань. Эмир всех причислил к ак-чирмышам. И так 60 тысяч аров (Mari) сделали ак-чирмышами и стали весь свой народ называть “чирмышами” (in modern Russian lingo “Cheremis”, and their Mari language “Cheremis language”).
212

213

Брат (apparently, brother-in-law commander Bobrok of Volyn, Dmitry M. ?-1399) московского бека (Dmitri  I Donskoi, 1359–1389) и 10 тысяч джунцев попали в этом деле в плен. Потрясенные случившимся московский-и джунский беки согласились (ca 1370) платить Булгару дань и приняли булгарских даруг в обмен на пленных. Мамед-Султан (Ulubiy Mamai's appoitee as daruga in Bulgar) сам сбежал во время сумятицы в Казань и был охотно принят на службу эмиром. Нрав у хана (Mamed-Sultan) был мирный, и он радовался своей тихой жизни в казанском балике Джукетау - вдали от страшившей его орды Мамая...

В 1374 году джунский (modern Nijni Novgorod) бек, поощряемый Мамаем, вновь отказался платить дань Булгару, и Азан послал на изменников бека Марджана. Марджан был потомком Якуба-Елаура. Его прадед Аю казаковал у реки Аю-су, почему и был прозван Аю. В 1311 году он получил смертельные раны возле своей крепости Аксубай (Ak-Suba, Baryn, Bakhta, Djulut, and Tuk-Suba were Savir/Subar clans), отбивая попытку кытайского племени монгытов захватить Черемшан. Тогда кытаи (Kytan/Kidan/Kytai/Ци-дань/Qìdan 契丹, tamga ), пришедшие от границ Чина (China), сбили с Джаика старых ногайцев - кара-калпаков (Black Klobuks = Чёрные клобуки of the Slavic annals), и многие из них переселились в Черемшан и Башкорт, приняли ислам и стали булгарами. Поэтому кыргызы (Kazakhs), запомнив это, называют булгар ногайцами. Другая часть каракалпаков бежала в кыргызские (Kazakhs) земли, где постепенно обосновалась на Туранском море (Aral Sea). Кыпчакские кытаи, захватив часть Джаика, сели на шею оставшимся и прозвали себя ногайцами, ибо боялись, что их лишат этой земли. Будучи темными и ненасытными, монгыты вознамерились нанести ущерб Исламской Державе и захватить ее владения, но были наголову разбиты Аю-беком. К сожалению, доблестный бек (Aü-bek), спаситель кара-калпаков, скончался в Аксубае от полученных ран. Его сын Хусаин также погиб при хане Узбеке, уничтожая кытайских биев, отказавшихся принять ислам. Отец Марджана, сын Хусаина Алмыш во время переселения вместе с людьми своего джиена (district) получил землю на реке Ашыт (?). Он вместе со своим старшим сыном - братом Марджана получил тяжкие раны в одном сражении казанчиев с арскими субашами (peasants). Видя, что казанчии одолевают и угрожают субашам резней, Алмыш с сыном выехал на поле боя и попытался остановить казанчиев. Разъяренные казанчии набросились на них и в жестокой схватке изранили обоих. Многим субашам удалось, благодаря этой поддержке, сохранить жизнь, а благородный Алмыш с сыном простились с ней...

Марджан унаследовал от своих предков невероятную богатырскую силу, благородство и нелюбовь к напрасно проливаемой крови. Став богатейшим казанчием, он сохранил в отношениях со своими казаками дух подлинного товарищества, почему те готовы были очертя голову выполнять любой его приказ...

С ходу ворвавшись в Джун-Калу, Марджан захватил такую большую добычу, что пришлось посылать для вывоза ее эмирский флот. А в 1376 году уж джунцы и почему-то зимой двинулись на Казань, выполняя приказание Мамая. К ним пристали и москвичи, взявшие с собой низвергнутого эмирского даругу Гусмана. Гусман был сыном купца и суварбашы (Head of the Suvars) Салиха и легко управлялся в Москве с обязанностями даруги и торговлей бобрами и меховыми одеждами...

Москвичи (мэскэуле) с ходу бросились к казанским стенам, но наши ударили из неизвестных русским пушек, и неверные обратились в паничес кое бегство. Марджан стремительно вылетел из города со своими казаками и рубил москвичей до Ягодного леса. Джунцы, бывшие в лесу, с полным безразличием наблюдали за происходящим и только по приказу своего горячего бека схватились с приблизившими Марджаном. Видя, что выманить джунцев из леса не удастся, бей отошел в город. Следом за ним джунцы и остатки москвичей нехотно вновь приблизились к Казани. Однако очень скоро позади русских появились всадники Енейтека. Улугбек пошел было на Аю-су пожечь зимники тамошних беспокойных татар, но его успели повер нуть с дороги к столице. Семь тысяч урусских пехотинцев были окружены нашими и укрылись за своими возами, конница же неверных отошла к Биш-Балте и не давала Енейтеку раздавить осажденных. Конница была наполовину московской и отличалась неплохим боевыми качествами. Ее создал московский бек по образцу булгарской сразу после гибели русского войска в 1369 году...

Тем не менее, быть долго в таком положении русские не могли, и их воеводь вступили в торг с нашими, тоже не расположенными нести ненужные потери. Наши предложили, что русские заплатят за каждой пехотинца по ермаку (1/3 of a coin, probably 1/3 of a silver dirhem/dirham), а неверные, соглашаясь на выкуп, отнимали от суммы две тысячи ермаков - по одному за каждого своегс погибшего. Наконец, наши приняли условия русских, и те привезли требуемую сумму из Джун-Калы. Енейтек открыл дорогу, и неверные стали отходить под прикрытием своей конницы. Жена Гусмана Сююмбика ехала на санях за своим сыном, бывшим среди москвичей. А они после вылазки Марджана хотели убить Гусмана, но воевода Джим-Тюряй не допустил убийства. Когда русские подошли к крепости Лачык-Уба, они отпустили Гусмана и Сатылмыша - нашего даругу в Джун-Кале и одновременно главного эмирского таможенника на Руси. Наши же отпустили взятых Марджаном русских воевод Аслана и Уджика. Сююмбика была так довольна спасением сына, что подарила Джим-Тюряю бобровую шубу. Из-за нее завидовавшие воеводе русские бояры прозвали его “Бобриным” (Russ. “Bober” - “beaver”).
214
215

Но едва наши ушли за Сура-су, как русская конница обрушилась на черных аров, мща за гибель своих в 1369 году. Она сожгла несколько арских аулов, но и сама несколько раз увязала в снегу и попадала в засады. Азан был оскорблен вероломством урусов и попросил кук-ордыиского хана Уруса -- союзника эмира - помочь Булгару проучить неверных. Урус прислал своего младшего брата хана Арабшаха с 4 тысячами кыргызов, многие из которых были каракалпаками-минцами (apparently reference to the Min/Men, one of the unions of the Oguz clans) и рвались свести счеты также с кытайскими ногайцами. Придя в Великий Болгар, Арабшах совершил вместе с эмиром молитву в мечети “Исмаилдан” об успехе джихада, а потом уже приступил к самой войне с неверными. Первым делом он выжег самовольно устроенные стойбища монгытов по Самаре, а затем перешел в Буртас (Mordva land, right bank of Itil/Volga) и очистил от татар эту область Державы. Чура-Коч с радостью помог хану (Arabshah Khan) обустроиться и, когда эмир приказал сформировать союзное войско, соединил с корпусом кыргызов отряд из полутора тысяч горячих симбирских джигитов во главе со своим сыном беком Аром (“Мордвином”). Марджан, которого после разгрома Джим-Тюряя стали звать Джим-Марджаном или “Шаймар-даном”, также не удержался и примкнул к булгаро-кыргызскому войску с 500 своих казаков и джур. Сам эмир дал союзному войску две тысячи черемшанцев, которые решились кровью джихада отмыться от позора своих родителей, без боя сдавших Джукетау татарам, и этим заслужить право на новый переход из сословия кара-чирмышей (bondsmen with military corvee) в разряд ак-чирмышей (yeomen with military corvee). Кроме этого, Азан присоединил к войску тысячу казаков Енейтека во главе с сыном хана Сэбэрче, который восстановил под своим именем и возглавил крепость на левом берегу Сура-су. Все это 9-тысячное войско народ стал называть войском мюридов, ибо многие его бойцы называли себя мюридами. Мюриды (disciple, a higher rank of talib = student), собравшись, изгнали вон с булгарской земли джунцев, проникших за Сура-су (modern r. Sura in Chuvashia), а когда джунские и московские беки двинулись с 70 тысячами воинов к рубежам Державы, растоптали неверных на реке Исрек-су. Только одному русскому из десяти удалось тогда спастись. Вслед за этим мюриды разгромили джунские крепости между Саин-Иделыо (Oka) и Сура-су (apparently, the modern Sura, which had aliases Sura-su and Sura Idel) и заставили джунских беков вновь уплачивать дань Булгару..

Кисанский (Ryazan) бек вздумал было поддержать джунцев (modern Nijni Novgorod) - и был после них также наказан. Мюриды погромили Кисан (Ryazan) и заставили кисанцев возобновить выплату дани Симбиру. Но вскоре после этого Арабшах повстречался с купцами из Джалды, которую стали называть и Крымом. Те поведали хану о благоприятности их края для кочевья и выгодности службы алтынбашцам (lit. Golden-headed), и он решил уйти в Джалду. Напрасно Азай отговаривал его от этого шага, предлагая взамен совместный поход на Сарай и Дон. Арабшах проявил свойственное кыпчакам самомнение и двинулся со своими тремя тысячами кыргызов к Сакланскому морю (Black Sea) через владения Мамая. Для прохода через Шир (Don) хан предварительно связался с улубием (Mamai? Eneitek?), но тот использовал переговоры для сговора с некоторыми кыргызскими биями...

Когда стали переправляться через реку, заговорщики (Kyrgyz Biys?) плотно окружили  (Arabshah)хана и убили его несколькими кинжальными ударами. Один бий Шонкар, не пожелавший примкнуть к заговору, видел все это, но сдержал свое возмущение. Зато когда убийцы объявили кыргызам о нечаянной гибели хана в водах Шира (Don) и предложили перейти на службу Мамаю, этот бий выступил против. Народ раскололся: две тысячи ушли с Шонкаром, а всего тысяча последовала за заговорщиками.

Мамай тогда готовился к походу на выступившую против его власти Москву и был рад даже этой тысяче. Он тут же отправил кыргызских биев к Азану, и они передали ему следующую ложь: “Арабшах присоединился со всей ордой к Мамаю и посоветовал тебе прислать кыпчакскому улубию (Mamai) дань и отряд с туфангами (cannons) для наказания московских бунтовщиков. В противном случае он пообещал напасть на тебя со всей ордой Мамая”. Эмира (Azan) как молнией поразило это известие. Он тут же вызвал бека Сабана (Sardar, the Commander in Chief) и велел ему идти на Шир (Don) для соединения .с Мамаем с двумя тысячами черемшанцев Чаллы-Мохаммеда, тысячью башкортов, буртасской тысячей Гарафа и тысячью кашанцев, а также с двумя туфангами Аса - ученика пушечного мастера Тауфика. Прощаясь с сардаром (Bek Saban), эмир откровенно сказал ему: “Пусть лучше погибнете “вы, чем все государство”. Увидеть возвращение войска Азану не довелось, так как вскоре после ухода (Sardar) Сабана он умер (ca 1377). Эмиром (ca 1377-1422) стал его сын Би-Омар (Bey/Biy Omar, or  Omar Bek). А Сабан направился в Кыпчак и соединился с 80-тысячной ордой (army) Мамая на развалинах старой крепости Хэлэк. Перед битвой наши захватили в поле русского воина, одетого в рясу (soutane, a long cassock with buttons in front, worn by Roman Catholic priests) папаза (Catholic). Сабан хотел допросить его и отпустить, так как наши никогда не трогали никаких священников, но тут подъехал Мурза-Тимур и убил пленного копьем. Наши узнали этого разбойника, и Гараф тут же отправил его в ад таким же копейным ударом. Тут улубий (Ulugbiy Mamai), взяв в заложники Чаллы-Мохаммеда, велел атаковать 60 тысяч русских и 10 тысяч примкнувших к ним артанских (Baltic, apparent reference to the army of Lithuanian kingdom) всадников в неудобном для этого месте...

==============  Missing Page =============

Наши, наступая на правом крыле, быстро расстроили стрельбой из кара джея (crossbow?), а затем и растоптали 10 тысяч стоявших перед болотом русских пехотинцев. Дело было очень жарким. Под Гарафом убили лошадь, и он, уже пеший, взял у убитого кара джея и поразил стрелой балынского бека. Потом оказалось, что это один из московских бояров оделся в одежду своего бека и стал впереди войска, дабы того не убили. А Сабан при этом все удивлялся тому, что не видит хорошей русской конницы. А она, оказывается, была поставлена в поскын (засаду) в лесу за болотом, и деревья в нем были подрублены для быстрого устройства завала в случае вражеского прорыва. И когда балынский бек увидел 'гибель своего левого крыла, то в ужасе бросился скакать прочь со своими ближайшими боярами. А бывшие в засаде приняли его за татарина и свалили на него подрубленное дерево, но бек все же остался жив.
217

А наши, покончив с левым крылом русских, уперлись в болото и остановились. Мамай, наблюдавший за битвой с высокого холма позади войска, воспринял эту заминку за проявление трусости и велел своему лучшему монгытскому алаю (garrison?) подогнать наших ударом в спину. Сабан едва успел развернуться и встретить кытаев стрелами, а затем мечами, иначе бы его с ходу растоптали 20 тысяч степняков (кырагай).

В это время левое крыло мамаева войска, состоявшего из 10 тысяч крымцев и 7 тысяч анчийских (Türk. form for Ants, the South Slavic people, apparently a reference to the Pruth-S.Buh interfluvial in Ukraine) казаков, рассекло правое крыло русских и боковым ударом расстроило балынский центр. Бий Бар-мак - единственный из ногайских биев, с которым наши ладили - был со своими против московского центра и тут же поднажал и погнал его. Когда он, преследуя неверных, оказался левее леса, воевода балынцев Адам-Тюряй вывел свою 20-тысячную конницу из засады и опрокинул его сокрушительным боковым ударом.

Увидев мгновенную и напрасную гибель большинства своих, Бармак развернул уцелевших и бросился прочь мимо остервенело бьющихся друг с другом булгар и монгытов Джинтель-бия. Крымцы и анчиицы бросились бежать в другую сторону... Пролетая мимо дерущихся, Бармак крикнул во всю мочь о полном разгроме  и только это заставило всех позаботиться о спасении. Оставив Гарафа с его буртасцами сдерживать напор русских, Сабан стремительно повел остальных домой. Во время отступления, однако, многие наши опять сцепились с новыми ногайцами Джинтель-бия и отчаянно резались друг с другом на ходу... Гараф же удерживал напор балынцев столько, сколько это было возможно. Адам-Тюряй, увидев, что бьется против булгар, выдвинул против них свежих артанских (Baltic, apparently Lithuanian) всадников, а сам отправился с балынцами к холму. Мамай, завидев его, бежал...

Ас с двумя пушками, так и не выстрелившими ни разу, был брошен у холма. Русские хотели его прикончить, но Адам-Тюряй не дал и взял мастера с его туфангами в Москву. Ас научил балынцев делать пушки, которые они вначале называли по-нашему - “туфангами”... А вообще-то в этом сражении балынцы и артанцы (Baltic, apparently Lithuanian) бились необычайно жестоко и не брали никого в плен. Когда Гараф расстрелял все свои стрелы и потерял уже шестого по счету коня, артанские балынцы бека Астея окружили его и изрубили на куски. Потом тот же Астей настиг у Шира (Don) Чаллы-Мохаммеда и, когда бек нечаянно упал с лошади, растоптал его... Бек Сабан говорил, что потерял в этом несчастном побоище всего треть воинов, но это он, скорее всего, говорил о своих джурах. Потомки Гарафа рассказывали, что Сабан не потерял, а привел домой всего треть своего отряда. В пользу этого свидетельствует клятва Сабана: либо ему, либо его детям смыть эту обиду. А один из воинов Гарафа рассказал, что беку во сне накануне битвы явился святой Габдель-Халик, некогда убитый на этом месте кисанцами (Ryazanians), и сказал ему: «Завтра войско булгар ждет большое несчастье - встань и уведи людей». На это Гараф ответил, что в его роду Амиров никто и никогда не отступал, и он не нарушит этого обычая. Тогда Габдель-Халик сказал, что в таком случае он будет убит, и так и случилось. А этот воин видел, как убили Гарафа, спокойно шагнувшего с мечом навстречу артанской (Balts, apparently Lithuanian) лаве. Его самого ранили, но он, очнувшись ночью и уже без доспехов, смог все же уйти...

Вскоре после Мамаевой войны разнеслась весть о прибытии в Кыпчак из Кук-Орды хана Тахтамыша (aka Tokhtamysh, 1378–1406). Хан Габдулла, которого улубий (Ulugbiy Mamai, the head of the Right Wing or Blue Horde, which the Ruses dubbed Golden Horde) угрозами заставил служить себе и насильно удерживал в Сарае, бежал в Булгар и поступил на службу (the Emir) Би-Омару. Эмир(Bi-Omar) назначил его улугбеком Великого Болгара. Вслед за этим прибыли послы Тахтамыша с предложением эмиру заключить союз с ханом, которое Би-Омар с радостью принял. Тахтамыш стал титуловаться ханом Кыпчакского и Булгарского союза (ханлыка), перестал вмешиваться в дела Булгара и брать с Державы дань. Мамай попытался было помешать Тахтамышу переправиться через Идель, но Бармак перешел на сторону хана (Tahtamysh) и улубий (Ulugbiy Mamai) бежал в Джалду (Crimea) со своими биями-убийцами. Но в Крыму злодеев ожидала западня Шонкара, в которой они все лишились своих нечестивых голов. За это Тахтамыш дал Крыму, бывшему раньше лишь улусом Кыпчака, право удельного бейлика и назначил Шонкара первым крымским беком. Шонкар построил себе дворец в городе Багча-Болгар, склонил на службу к себе казаков и вместе с ними остановил продвижение артанцев (Balts, apparently Lithuanian) и раздвинул пределы Джалды (Crimea) от Сулы (Arkhangelsk/Komi land) до Шира (Don)...
218
219

В 1382 году московские беки (Dmitry Donskoi, 1359–1389) потребовали от хана (Tahtamysh) превращения Балына в союзника Кыпчака и уравнения его в правах с Булгаром, на что хан ответил отказом, ибо Москва не была исламским владением. Тогда балынцы подняли мятеж, и хан отправился подавлять его. Эмир дал в помощь хану - по его просьбе - трехтысячный отряд сына Гарафа бека Буртаса с тремя пушками мастера Раиля. Вначале Тахтамыш хотел взять Москву сам, но потерпел неудачу и стал отступать. В это время Буртас, узнав от пленных о бегстве балынского бека (Dmitry Donskoi, Grand Prince of Vladimir from 1363 to 1389) из Москвы и об оставлении им вместо себя своего родственника Астея, подъехал с тремя сотнями казаков к одной из башен города и стал осыпать Артанца (Astei) оскорблениями. Большая часть его отряда расположилась в это время в засаде у города. Астей, видевший уход хана, решил лично расправиться с дерзким беком и выехал из Москвы с тысячью своих (Lithuanian) джур (heavily armed knights) и казаков (unarmored cavalry) и 4 тысячами балынцев (subjects of Vladimir-Suzdal Principality, i.e. a kind of N. Ruses). (Astei) Выехал коварно, с двух других ворот, чтобы отрезать Буртасу путь к отступлению. Буртас один чудом вырвался и погнал коня к месту засады. Астей и две тысячи неверных помчались за ним и в засаде были расстреляны пушками Раиля и поражены саблями и стрелами бахадиров. После этого наши казаки бросились к воротам, где две тысячи других неверных бились с тремя сотнями наших, и погнали врага в город. Раиль, подтащив пушки прямо ко рву, несколько раз выстрелил из них по бегущим в Москву обезумевшим толпам и по башне над воротами. После этого Буртас ворвался в ворота и захватил их. Посланный им гонец догнал уходившего в Сарай хана (Tahtamysh) в одном из пригородных сел и новостью о захвате ворот заставил (Khan Tahtamysh) повернуть назад. Буртасу, однако, несколько часов пришлось жарко, ибо русские со всего города попытались отбить у него башню, и только пушки Раиля спасли его. Тахтамыш подоспел в тот момент, когда неверные прорвались уже к самой башне и в ярости били по пушкам саблями (not the swords?). Кук-ордынские кыргызы с ходу и с отчаянными криками ворвались в город через ворота Буртаса и, убив всех бывших на улицах, взяли его. Хан (Tahtamysh), однако, не позволил громить Москву за ее сопротивление Мамаю и, взыскав с балынских бояров лишь неуплаченную Кыпчаку и Булгару дань, покинул Русь.

Раиль все искал в Москве отца, пока не получил достоверное известие, что Аса вывезли из города вместе с самим былынским беком - настолько тот дорожил мастером. А русские не могли получать пригодный металл, и Ас принужден был в большинстве случаев делать русским пушки из дерева. Несколько таких были взяты в городе. Четыре из них достались Буртасу для Эмира, а остальные взял себе хан (Tahtamysh). Напрасно Раиль предлагал Тахтамышу заменить деревянные пушки железными туфангами - хан (Tahtamysh) предпочел деревянные.е.

Все эти пушки попали в руки Тимур-Шаху - эмиру Хорезма, когда он в 1395 году разбил Тахтамыша. Власть в Кыпчаке тогда перешла в руки Идегея, вероломно убившего Бармака и силой взявшего его жену. Говорят, его мать была женой незнатного бия, но Идегея она зачала от Мурза-Тимура, когда тот гостил у этого бия и получил ее от него на ночь - по кытайскому обычаю. И все ногайские бии знали об этом и не прерывали Идегея, когда он хвастливо причислял себя к кытайскому племени Мурза-Тимура ак-монгыт. А у него, если говорить о примечательном в нем, был маленький рост, коротенькие кривые ножки и рваное левое ухо, испорченное булгарской стрелой во время Мамаевой войны.

Тахтамыш не обратил внимания на это злодеяние, ибо купался в лучах своего могущества после усмирения Москвы. В благодарность за помощь в этом деле он выдал за Би-Омара свою дочь - прекрасную Гайшу, которая была образцом благочестия. Сам же хан (Tahtamysh) был вначале очень самонадеян и полагался целиком на свои силы. Только потом, когда хан (Tahtamysh) потерял Ногайскую орду, он понял всю тщету человеческих усилий, не поддерживаемых Всевышним, и совершил хадж в Великий Болгар и обошел положенное количество раз минарет «Эль-Хум»; у мавзолея кана Шамгуна он вдруг попросил зятя: «Если я буду призван к себе Всемогущим, то пусть здесь в память обо мне будет поставлен камень с надписью «Тюркмен Мохаммед» - ведь так звал меня отец. И пусть тот камень считается моей могилой даже в том случае, если тела моего под ним не будет. Что тело - оно лишь временно облекает бессмертную душу, а она после моей земной смерти пойдет на суд Всевышнего отсюда. Я имею на это посмертное право - ведь я при жизни был ханом Кыпчака и Булгара». Би-Омар вздрогнул, и доспехи на нем - а все были в них по случаю тревожной обстановки - зазвенели. Тахтамыш заметил это и пояснил: «Прошлой ночью мне явился убитый Бармак, за смерть которого я своевременно не наказал собаку-Идегея и этим оттолкнул от себя верных мне черных ногайцев. И вот он мне сказал о том, что и я буду убит также вероломно и что остаток жизни я должен посвятить джихаду против татар и всех прочих неверных».....

Потерпев поражение от Тимур-Шаха, Тахтамыш бежал со всей семьей в Казань, но пробыл здесь недолго и в 1395 году ушел в Крым со своими кыргызами и отрядом булгарских казаков. По пути он взял кисанский (Ryazan) город Ильяс, где останавливался некогда Джил-ки во время перехода в Булгар у своего тестя - башкортского бека Ильяса... Тогда же к Би-Омару прибежал джунский бек с жалобой на Москву, отобравшую у него его город. Так как джунец (Djun's Bek ~ Nijni Novgorod Bek) исправно выплачивал дань Булгару, а Москва с падением Тахтамыша вновь прекратила исполнять свои обязательства, эмир (Bi-Omar?) велел Енейтеку помочь обиженному. Хан (Eneitek), кряхтя, отправился отбирать Джун-Калу у балынцев. Он выполнил это без труда, но после взятия Джуна, по своему обыкновению, очистил город до нитки...
220
221

В 1396 году в Москву прибыли послы Идегея, передавшие приказ улубия (Idegei) вторгнуться в пределы Державы вместе с татарами для уничтожения родственников Тахтамыша, сокрушения столицы независимого Булгара (“Bolgar al-Djadid” = Kazan) и помощи ногайцам на агидельских переправах. Балынский бек (Vasiliy I, 1389–1425), раздраженный набегом Енейтека, послал на «Болгар» свой флот с 8 тысячами воинов, 30 тысяч пехотинцев и прекрасную 12-тысячную конницу. Русские направились к своей цели - Казани, но Енейтек внезапным нападением на неверных у Буратской переправы заставил их изменить направление. Во время этого нападения на утренней заре хан (Eneitek), потеряв всего 60 всадников, вырубил 6 тысяч захваченных врасплох, во время сна, балынских пехотинцев. Балынский бек, узнав об этом, пришел в сильнейшее неистовство и велел своим выжечь всю Горную сторону (lands along the high right bank of Itil/Volga, the  Simbir province). Русская конница вместе с уцелевшими пехотинцами развернулась и прямо от переправы двинулась в глубь Горной Булгарии. Вначале неверные, оттесняя своей конницей всадников хана (Eneitek), взяли и разорили форт Чирмыш-Керман (hapax; i.e. Cheremis-Kerman, i.e. Mari fortress), где у Енейтека был пожалованный ему (the Emir) Азаном (1359-ca 1377) монетный двор. Затем русские разгромили славный Дэбэр-Казан (hapax; Deber is synonymous with Seber/Suvar/Subar, Deber-su is the modern r. Sviyaga, probably, on the place of the present village Deushevo on the modern r. Sviyaga) и вторую ставку хана (Eneitek) Ташлы-Болгар (hapax). Одновременно балынский флот атаковал Казань и, не решаясь штурмовать сам город, разорил его пригород Джукетау. В этом балике русские, потерявшие под его валом и частоколом две тысячи своих, изрубили на куски проживавшего в нем доброго и незлобивого хана Мохаммед-Султана со всеми его женами и детьми. Эмир не дал тогда разрешения на вылазку - он ожидал натиска на Казань основного русского войска и Ногайской орды. Его, однако, не последовало.

In all historical instances, the idea of mounting a peasantry army on the horses and sending them into battle has never worked, and all sedentary agricultural states incorporated the Türkic (in early China, also the Mongol) nomads to be in charge of the horse husbandry and serve as a cavalry. At the early stages of the Rus principality (860-ca 1200), the cavalry was that of the allied Türkic nomadic horsemen and of the Türkic boyars incorporated into the ruling strata, and later, when the boyars lost their position as the heads of the Türkic tribes, of the Türkic mercenaries. In this case, the army of the Vasiliy I contained a tumen of the Türkic mercenary cavalry, where the tumen was a nominal 10,000-strong force, but the actual number could be far less, form 3 to 6 thousand cavalrymen plus the supply train of 3-6 horses per a cavalryman. At any rate, while the assault was politically Rus-Bulgarian, the cavalry war was Türkic-Türkic, a fratricidal war. Unfortunately, no annals disclose the source of the Rus cavalry. The overseeing cavalry commanders can be expected to be appointed from the Rus ruling structure, but the mercenary cavalry army, when given idiotic tasks like storming bastions, would rather melt away than be slaughtered, so actual casualties may have been much lower than what would be reported to the supreme commander.

В своем ослеплении от ярости русские воеводы не заметили, что силы их быстро растаяли. Под Чирмыш-Керманом легли 2 тысячи всадников и 3 тысячи пехотинцев неверных, под Дэбэром - 4 тысячи всадников и 7 тысяч пехотинцев, под Ташлы-Болгаром, где Еней-теку стал уже помогать симбирский улугбек Ар-Худжа - сын Чура-Коча, - б тысяч всадников и 10 тысяч пехотинцев. После Ташлы-Болгарского побоища русские воеводы обнаружили, что их лучшая конница перестала существовать, и в ужасе поспешили к дожидавшимся их на Идели судам. Когда корабли перевезли к Великому Болгару 10 тысяч оставшихся пехотинцев, московский бек (Vasiliy I), бывший на одном из судов, осведомился, почему не перевозят конницу. В ответ воеводы, потупившись, сообщили о гибели всей конницы. Балынский бек (Vasiliy I) не поверил своим ушам, ибо эта конница считалась основой русского могущества, а когда убедился в достоверности печальных сведений, завыл от ужаса и велел повесить уцелевших конных воевод...

Идегея уже со своими татарами ворвался в Булгар со стороны Джаика. Несколько сот наших казаков полегли, защищая балики Аксубай, Бахта, Булюмар, Нукрат с небольшими таможнями и караван-сараями. Израсходовав стрелы, уцелевшие казаки отходили к Джукетау и Великому Болгару. На этот раз целью проклятого улубия был Великий Болгар. Он осадил старую столицу, но смог ее взять только через месяц при помощи русских пехотинцев и салчиев (sailors)... Трупы врагов в местах приступов лежали вровень со стенами... Рассказывают, что когда Идегей предложил захваченному в городе хану Габдулле сохранить жизнь ценой признания его власти, хан гордо ответил: «По крови я - Чингизид, а по службе - булгарский улугбек. Ни те, ни другие никогда не признавали над собой ничьей власти. Я видел, как две тысячи булгар хладнокровно отправили в ад впятеро больше балынцев и вшестеро - твоих табунщиков и с радостью умерли за веру. Это - великий народ. Того, кто становится на его пути, Аллах обращает в Каменную Голову. И сейчас я желаю умереть вместе с последними защитниками этого святого города, дабы обрести настоящую славу - остаться в его памяти». Идегей в бешенстве велел обложить раненых булгарских воинов вместе с ханом Габдуллой бревнами и сжечь. Место этого сож- i / жения получило в народе название «Роща мусульманских мучеников». После этого улубий основательно разрушил Великий Болгар, где еще оставались караван-сарай «Мэн Буляр», мечеть «Исмаил-дан» и тридцать пять других мечетей, Алтын-мунчу, дворец эмиров «Казый Йорты» и десятки кабаков. Поистине, Всякому, кто приходит в Болгар, Трудно удержать слез ручей....

У балынского бека оставались еще флот с 6 тысячами салчиев (sailors) и 2 тысячи пехотинцев, а у Идегея - 80 тысяч татар из 100 тысяч, которые он повел на Болгар. Поэтому улубий подумывал еще о походе на Казань, но тут пришла весть о захвате Крыма союзным войском Тахтамыша и артанцев (Balts, apparently Lithuanian), и Идегей бросился туда. Наш флот, карауливший переправы на Чулман-Идели, т (Upper Kama, fr. Chulman = Arctic; Idel = Itil = river)ут же загородил дорогу назад русскому флоту. Сквозь наши суда сумели прорваться лишь две тысячи неверных, которые с потерей отличной конницы и лучшего флота надолго лишились своей мощи. Так закончилась эта Горная война...

Идегей, однако, разбил Тахтамыша, и хан (Tahtamysh) бежал в Артан (Balts, apparently Lithuanian). Побыв здесь некоторое время, он вновь отправился в Кыпчак, где был убит людьми улубия. Наши же казаки, сопровождавшие его, перешли на службу артанским (Lithuanian) бекам и остались там. Узнав о печальном исходе похода Тахтамыша,  (the Emir)Би-Омар принужден был возобновить выплату дани Кыпчаку. В наказание за сопротивление улубий (Idegei) отнял у Булгара значительную часть Черемшана (rivers Cheremshan and Kichi-Cheremshan = Small Cheremshan, left tributary of the river Itil/Volga, from “cherem - djerem” = meadow; Cheremshan = meadow side) и заселил ее всяким степным сбродом. Так, на притоке Дяу-Шира Аскуле он поселил Джинтельбия, на самом Дяу-Шире, который в память о воинской доблести и гибели заставы Вахты стали называть Вахтой - какого-то ханзадэ (khanzade = Khan's son? with Persian zade = son?) Кулхана (= Kul Khan?)... А ведь вся эта мразь убивала во время нашествия наших паломников, казаков и купцов.в.
222
223

Правда, хан Шадибек, бывший вначале безвольной игрушкой в руках Идегея, попытался ограничить бесчинства новых ногайцев. Так, с его разрешения Держава вновь восстановила некоторые балики с караулами, таможнями и караван-сараями между Иделью и Агиделью (r. White)ю. Опять поднялись частоколы Кермека, Кюхри, Нукрата, Булюмара, Вахты, Нур-Сувара, Буляра. В 1401 году хан (Shadibek) не позволил Идегею напасть на Улуг Болгар после того, как болгарцы отбили набег бия (apparently, Ulubiy Idegei) на город и убили его брата Хан-Тимура. Но в 1407 году Идегей убил Шадибека, зарезав его спящим в ханской ставке Сары-куй (aparently “Saraichik” of Rus annals) на Джаике. Эмир (Bi-Omar) тогда, надеясь на помощь кук~ордынцев, вновь порвал всякую связь с Кыпчаком. Кук-ордынцы подвели, а вот улубий (Idegei) не замедлил явиться из Сарыкуя с 70 тысячами кыпча-ков и 50 тысячами ширских куманов. Куманов он заставлял лезть на ограду булгарских баликов, и когда они ложились вровень с частоколом по обеим его сторонам, пускал в балики своих монгыт-ских головорезов. Наши казаки дрались в баликах насмерть и погибли вместе со своими караулами в числе 6 тысяч. Зато они отправили в ад 30 тысяч куманов и 10 тысяч татар, и Идегей не решился штурмовать Джукетау и направился на Горную сторону (Simbir province). По пути он поглумился над Болгаром, который был по приказу эмира (Bi-Omar) оставлен казаками во избежание разгрома. Вырубив священную рощу, он обложил восстановленный Казый Йорты деревом и сжег в нем всех эльхумовцев за их отказ впустить его во дворец. Все захваченные булгарские купцы лишились голов, а паломники - языков за отказ славить Идегея. Алай (garrison) Великого Болгара во главе с Хамид-Батыром, сыном симбирского улугбека Галикая, был вывезен в Горную Булгарию нашим флотом под носом у татар. Заметив корабли, Идегей переправился ниже - у устья Черемшана и попытался прорваться в глубь Симбира, но у Симбирского ура только напрасно потерял еще 5 тысяч куманов. Тогда улубий (Idegei) обошел Симбир с запада и ворвался в округ Енейтека. Для старого хана (Eneitek) это было совершеннейшей неожиданностью, и бедняга был схвачен в одном из своих аулов верным псом улубия (Idegei) Кулханом. По приказу Идегея этот же бий зарубил Енейтека, как лжехана, лишив верного служаку булгарских эмиров вначале обеих рук и ног, а потом уже головы. Разгромив несколько горных баликов, Идегей стал продвигаться к (the balik) Бурату. Тогда (the Emir) Би-Омар, скрепя сердце, послал навстречу улубию (Idegei) посла с подтверждением своего согласия возобновить выплату дани Кыпчаку, и при этом сказал бекам: «Не бросать же в пасть этих псов всю страну!»

Балынцы и тогда показали свой злобный нрав - неожиданно взяли и разгромили крепость Сэбэрче.  (on modern r. Sura in Chuvashia)Тюрэ города - сын Енейтека бек Талкыш - едва пробился сквозь кольцо московских воинов и поклялся припомнить балынцам это вероломство. В 1409 году он, с разрешения эмира (Bi-Omar), примкнул к набегу Идегея на Москву и пытался изловить урусского бека... Новый случай отомстить представился после второго нашествия Идегея, когда Москва опять перестала платить дань Булгару и эмир (Bi-Omar) велел начать с Балы-ном войну за Джун-Калу. В 1411 году беки Марджан, Талкыш и сын Чаллы-Мохаммеда Хусаин Ашраф совместно разгромили у Лачык-Убы московское войско, причем в сражении пал вместе с 20 тысячами своих воинов и балынский бек Даниль (?). Имя убитого Талкыш дал своему сыну Данилю. К сожалению, в битве нечаянно погиб и Раиль: уже после того, как его пушки в самый напряженный момент побоища обратили густую толпу русских в паническое бегство, из ближайшего леса выскочили бывшие в засаде балынцы и зарубили мастера. Неверных тут же перебили, но Раиля это вернуть не могло. С той поры было запрещено брать в походы пушечных мастеров...

После этой битвы, получившей в народе название «Пушечной», Талкыш был направлен Марджаном дальше и ранним утром с ходу взял и разграбил Булымер (Vladimir). Однако все наши тут же были отозваны эмиром (Bi-Omar) назад, ибо черемшанские кыпчаки внезапно напали на наши заставы и осадили Джукетау. Город спасти не удалось. Несмотря на мужество защитников, 30 тысяч татар ворвались в Джукетау и подвергли его полному разгрому. В нем погибли 700 наших казаков и 4 тысячи горожан... Это преступление переполнило чашу терпения народа, и эмир (Bi-Omar) велел сардарам (army heads) изготовиться и в назначенный срок покончить с вконец обнаглевшими татарскими псами. Талкыш проследовал в свой степной удел и возглавил в Яр Чаллах 8 тысяч своих, черемшанских и башкортских казаков и джур. Внук Сабана, сын Салмана Мумин и сын Марджана Малмыш изготовились в своем Лаише с 7 тысячами булгарских ак-чирмышей и джур, Хамид-Батыр - в Симбире с 10 тысячами казаков. В условленный день, перед рассветом, булгарские бахадиры выступили одновременно. Хамид-Батыр и Талкыш отрезали новым ногайцам путь к отступлению в степь, а беки Мумин и Малмыш врезались в самую гущу объятых паникой татар. Сардары полагали, что у Мумина и Малмы-ша будет меньше всего работы, так как монгыты в случае тревоги всегда устремляются в степь, но тут ужас помутил рассудок кыпча-ков, и они бросились в обратную сторону. В страшной тесноте произошло настолько жестокое побоище, что Мумин чудом не был убит. Когда он очнулся, то увидел, что весь в крови, а вокруг громоздятся целыми холмами только бездыханные тела булгар и татар. Бек еле поднялся и двинулся к дому, дав зарок Всевышнему, что в случае своего спасения назовет сына Мусафиром. Ему удалось благополучно добраться через пустыню, заваленную трупами, до Чулмана (Arctic Kama = Upper Kama) и, действительно, он назвал своего сына Мусафиром.
224
225

Остальные бахадиры хладнокровно положили 20 тысяч захваченных врасплох новых ногайцев, дабы никогда больше на булгарской земле не вздумали поселиться проклятые татары. Кулхану, вырезавшему в первое нашествие отряд защитников Вахты, отрубили руки и ноги и бросили так умирать на земле. С той поры аул, возле которого это произошло, стали называть Кулханом. Джинтель-бия, хваставшегося, что он первым тогда ворвался в Великий Болгар и самолично зарезал 50 раненых казаков Галикая и Буртаса, Хамид-Батыр поймал арканом и волочил собаку на полном скаку до полного издыхания. Теперь некому было поддержать разбойников - власть Идегея в Кыпчаке пала...

Глава 3. Война четырех бахадиров

Kama basin

А теперь расскажу о прекращении разбоев другой шайки - галиджийцев (city Ladoga, later also Novgorod) или ушкуйников... В 1278 году хан Манкай (of Kypchak Khanate) велел галиджийцам захватить северные земли Булгара в обмен на утроение ими кыпчакской дани. Тогда галиджийцы, пользуясь тяжкими бедствиями, обрушившимися на Державу нашу, а также переселением в Галидж с других русских земель 500 тысяч ульчийцев (Russ. Ulichi/Уличи, Turk. Ulchilar, from the name Ugol/Onglos/Oglos/Ulich, a name for Bessarabia, aka Budjak, aka Atilkuzu, modern Moldova, see box below), захватили западную часть провинции Бийсу и воздвигли там свои остроги. Опираясь на эти разбойничьи гнезда, галиджийцы стали врываться и в другие области Булгарского Севера. Для лучшего противодействия вражеским захватам эмиру Галимбеку (1422-1445?) пришлось образовать новую провинцию из южных земель Бийсу- Нукрат с центром в Колын-Кале. Улугбекскую власть в ее западной части - с самим Колыном - эмир (Galimbek) передал в руки потомков Садыка и его булгарских ульчийцев, иначе бы (Kypchak Khan) Манкай силой заставил Державу передать Нукрат русским. Галиджийцы пожаловались (Kypchak)хану на это, утверждая, что эмир (Galimbek) надул его. Однако, когда ханский посол-христианин проехал в Колын, то город встретил его колокольным звоном и хлебом-солью сына Садыка Ар-Буги - почтенного белобородого старца с крестом на шее, храбро совравшего прямо в лицо Татарину о его полной независимости от Булгара. Галиджийские доносители были обвинены во лжи и казнены к удовольствию Ар-Буги, ибо они были его личными врагами и в 1278 году отбили у него Джукетун (Djuketau), присоединенный к Державе в 1237 году. Правда, посол возложил на Колын дань, как будто на отдельное владение, но она не была очень уж велика и обременительна для нукратцев, ибо эмир уменьшил на ее размер дань Колына Булгару. На самом деле тюрэ Колына продолжали подчиняться булгарскому улугбеку Нукрата, сидевшему в Ар-Балике, но назначались самими эмирами...
226

In all sources, the definition of the Slavic land called in Greek Ογλος, Onglos, and Oglos, and in Slavic Ugol and Ulich is ambiguous, but generally accepted as the territory of the modern Moldova complete with its southern part annexed by Khrushchev to the Ukraine in 1950s. The Greek etymology ascends to Ογλος “angle or corner” or agul “enclosure”, although both can be later folk etymologies; the Slavic Ugol and Ulich are somewhat distorted forms of the Greek Ογλος “angle or corner”. The Bulgarian form Ulchians is a copy of the Slavic form Ulichies (Уличи), and ethnically is equivalent with Slavs. For the sea-faring Greeks the use of the notion agul “enclosure” seems to be natural, since Moldova is enclosed by the rivers Pruth and Dniester, which both originate in the Galicia area in the Carpathian Mountains north of Moldova. The synonymous names for that territory were Bessarabia, and Türkic Budjak for the southern steppe part, and Atilkuzu for expanded area bordering on the river Buh in the east.

Обиженные галиджийцы не прекращали своих разбоев, но в случае поимки их людей всегда отрицали свою причастность к ним. А после смерти (Kypchak Khan) Узбека они стали объединяться для разбоев уже в большие ватаги, ибо очень стала цениться франтами (Francs ~ Germans) и альманцами (Alemans ~ Germans) их добыча - меха, и после ряда бедствий много стало разоренного и готового на все люда. Эти ватаги называли ушкуями. Одни говорили, что это слово образовалось от слов (Türkic) «уч каек» («три лодки»), ибо они атаковали на кораблях, вмещающих людей трех булгарских лодок (Fasmer's etymology fr. Finnic wiskо = boat and Est. huisk - ferry is obvious nonsense, which makes plausible the “triple kayak” = “uch kaek”). Нукратские ульчийцы, которые называли себя также «будишлар» (вятчане) (Vyatkans/Вятчане, with stem Budish- and Türkic pl. affix -lar), превратили «уч каек» в более удобное для себя «ушкуй», и все наши, в конце концов, стали называть разбойников по-нукратски. Другие же утверждали, что это слово происходит либо от названия первой добычи галиджийцев - трех овец (uch koilar), либо от названия округа «Уч Куй>| на Верхнем Чулмане (Arctic Kama = Upper Kama) - недалеко от места его поворота на юг. Этот округ захватили галиджийцы в 1359 году, после чего укрепили его десятью острогами и превратили в главное разбойничье гнездо. Здесь они строили свои корабли, на которых потом пускались в свои разбойничьи набеги. Говорят, что жило там постоянно около 50 тысяч галиджийцев, и число это не уменьшалось, ибо туда бежали из Галиджа все новые люди. У них были свои вожаки, которых они сообща избирали на своих сходах, и эти вожаки не подчинялись Галиджу и связывались с ним лишь в случае обмена добычи на хлеб, соль, одежду, железо, оружие и украшения... Выбить разбойников с этой округи не удавалось. В лучшем случае наши, с невероятным трудом добравшись туда, жгли оставленные ушкуйниками остроги и потом возвращались, ибо Державе невозможно было разместить и снабжать в столь отдаленной местности большие алаи (garrison). Небольшие же легко уничтожались разбойниками, выходившими из дремучих чащ после ухода большого войска.

Руководил ушкуйниками тот самый Абрам Васыл, который в молодости при Коране поклялся Асылу больше не разбойничать. Но вскоре Асыл погиб вместе со своим старшим сыном при отражении набега новых ногайцев Мурза-Тимура на Джукетау, и разбойник почувствовал себя свободным от своего обещания. Потом дело возглавил его сын - тоже Васыл, который в своих набегах имел слабость не нападать на город своего имени - Васыл-Балик. Сын Васыла Анбал был последним знаменитым вожаком ушкуйников...
227

Набеги разбойников были столь чувствительны, что эмиры (which and how many?) поручили борьбу с ними казакам беков Гарафа и его сына Буртаса, а также салчиям (sailors) флота Кудаша и его сына Субаша. Поэтому эта война получила название «Войны четырех бахадиров». Центром этой войны стал Великий Болгар, который казаки называли просто «Йорт». После того, как жители выселились из него, здесь остались под охраной городского алая (garrison) лишь представители нескольких торговых домов, члены братства «Эль-Хум», владельцы- здешних кабаков и караван-сараев, а в Саиновом Дворе - кыпчакские (Khanate) тамгачии (customs officials who were issuing license certificates and payment certificates carrying the state tamga, hence Türk. tamgachi = one who grants tamgas). А народу в городе все равно было много, ибо в нем останавливались наши на пути в Черемшан или из Черемшина в Симбир, конеторговцы по пути в Казань и Чаллы через Лаиш и купцы-работорговцы. Война давала последним обильный товар. Джабраил и наследники бахадиров поведали мне кое-что о некоторых событиях ее, и я передам их рассказ. Что же касается истины - то ее доподлинно знает лишь один Аллах...

После памятного разгрома Джукетау Абрамом бек Алып - сын Асыла - сходил зимой в Уч Куй и сжег разбойничьи остроги, но когда он покинул этот округ, ушкуйники вернулись на пепелище и возродили свои жилища. Правда, тысяч с 15 их перемерло от холода и голода во время вынужденной отсидки в чащобах, но к лету их было еще более прежнего...

В 1366 году ушкуйники на 200 кораблях прошли на Агидель (r. White), но кудашевцы перекрыли реку у Кашана (at the confluence of Kama and Vyatka rivers, 56°N 51°E) и заставили разбойников отплыть к Таш-Керману (“Hill Fortress”, at the confluence of modern Kama and White, 56°N 54°E). Отсюда на них напал уже сам Кудаш. Часть ушкуйников, прижатая к берегу, высадилась на него и была перебита Гарафом. Потеряв 500 кораблей, ушкуйники ушли вверх по Кара-Идели...

В 1369 году разбойники подплыли к Великому Болгару на 10 кораблях. Кудаш потопил три корабля, а ушкуйники остальных высадились на берег с намерением переждать опасность. Однако Гараф вновь был начеку и отправил их в ад вместе с их вожаком Абрамом.

Раздраженные галиджийцы на следующий год (1370) дважды подходили к Великому Болгару на 20 и 30 кораблях, но оба раза были отбиты и потеряли 25 кораблей и тысячу людей...

В 1374 году один отряд галиджийцев на 70 кораблях ограбил несколько русских городов и продал пленных в Казани, а другой ограбил Колын и на 20 взятых там кораблях прошел к Великому Болгару. Кудаш был тогда у Казани, опасаясь нападения на город, но после окончания мирной торговли получил приказ эмира (Azan, 1359-ca 1377) пропустить разбойников по их просьбе к Сараю. Гарафа также не было в Великом Болгаре - получив известие о движении галиджийцев из Нукрата, он стал в Кашане на защиту города, но разбойники незаметно проскочили мимо него ночью к Йорту (Great Bolgar). Здесь сошлись оба отряда разбойников и решили штурмовать святой город. Алай (garrison) из 300 казаков приготовился защищаться, но оробевшие татарские, тюркменские и персидские купцы предпочли собрать деньги и откупиться от галиджийцев.

Между тем Кудаш, не доверявший разбойникам и двигавшийся на всякий случай за ними, также подплыл к Великому Болгару. Узнав, в чем дело, он решил атаковать галиджийцев, хотя у него было всего 35 кораблей с 700 судовых чирмышей (Mari)-салчиев (sailors)... Вожаком разбойников был некто по кличке Джилки (Türk. Horse), который в 1360 году с половиной ушкуйников направился от Джукетау попытать нового счастья в Колын и был там разбит и пленен потомком Ар-Буги тюрэ Джилки. Джилки (Türe) помиловал разбойника, и тот в благодарность взял имя тюрэ и сводил Алыпа в Уч Куй. После этого ушкуйнику Джилки путь в логово разбойников на Чулмане (Arctic Kama = Upper Kama) был заказан, и он отправился в Галидж и набрал там свою собственную шайку...

Разгадав намерение Кудаша, Джилки оставил 40 кораблей прикрывать свой отход, а с остальными направился к Сараю. По пути он ограбил, убил и захватил немало наших купцов, а в Сарае стал выменивать захваченное на вино и драгоценности. После выгодной для себя торговли галиджийцы, по обыкновению, напились и заснули на одном из идельских островов, а черные ногайцы незаметно подкрались к ним и легко перебили всех до единого...

Разбойники, оставшиеся у Великого Болгара, стали отчаянно биться с Кудашем, и 20 их кораблям удалось прорваться и уйти вверх по Кара-Идели (Kama). Остальные корабли были либо потоплены, либо пристали к берегу, где местный алай (garrison) при помощи подоспевшего Гарафа без большого боя пленил высадившихся. Наши обменяли захваченных на своих купцов, проданных галиджийцами татарам...

В 1378 году ушкуйники напали на Колын, но были наголову разбиты сыном Джилки Анбалом. Попавший в плен сын Абрама Васыл в случае сохранения ему жизни обещал выплачивать дань Державе через Колын и назвать своего сына именем тюрэ. Анбал пожалел разбойника и отпустил его, но когда в 1379 году подошел к Уч Кую за данью, то был вероломно убит ушкуйниками. Тогда же галиджийцы с джукетунцами в числе 10 тысяч человек напали на лишенный лучших защитников Колын. Им удалось захватить здесь 120 кораблей, приготовленных для набега флота Кудаша на Сарай и прорваться на них и на вновь сбитых плотах на Агидель (r. White). Здесь они разделились на два отряда, один из которых атаковал Джукетау, а другой - Кашан. Большинство черемшанских казаков было тогда с Гарафом, которого направили для наказания ушкуйников, и 220 джукетунских и 180 кашанских казаков не смогли удержать разбойликов. Галиджийцы ворвались в оба города и подвергли их разгрому. В разгар его разбойники подожгли урамы (city quarter), чтобы выкурить мешавшие им алаи (garrison) из эчке-кальга (central part of the city, i.e. citadel, fortress; echke = old). Казаки, чтобы не сгореть принуждены были покинуть Джукетау и Кашан. В этот момент подплыл из Таш-Кермана Кудаш с 30 кораблями и, разделив свои корабли на два отряда, храбро атаковал разбойников. В этом бою салчии (sailors) потеряли Кудаша и 22 корабля, но разгромили корабли галиджийцев. Только 500 разбойников удалось бежать, остальные же, оставшись без кораблей, были перебиты подоспевшими к Джукетау башкортами и ярчаллынцами сына Чаллы-Мохаммеда Хусаина и кашанскими ак-чирмышами и субашами. Гараф же сжег учкуйские остроги и вернулся. Эта победа прославила Хусаина и вполне заслуженно. Покончив с разбойниками в Джукетау, бек (Husain?) бросился к Кашану и помог быстро закончить дело и там. С этого времени стало высоко подниматься солнце судьбы Ашрафидов...
228
229

Лучшие силы разбойников погибли, но оставалась еще большая толпа желавших легкой наживы. В 1391 году галиджийцы и ушкуйники вновь напали на Колын во главе с Васылом. Сын Анбала тюрэ Арджан бился за балик отчаянно и сразил убийцу своего отца Васыла, но принужден был, в конце концов, отступить. Сын Махмуд-Султана хан Бек-Дауд, получивший вместе с отцом город и округ Джури, отправился с 3 тысячами арских ак-чирмышей и казаков в Нукрат и вышвырнул разбойников вон. При этом пало до 5 тысяч галиджийцев и ушкуйников. Он остался здесь улугбеком с тысячью казаков, но через два года сын Васыла Анбал с галиджийцами вновь напал на Колын и пленил Бек-Дауда с 200 казаков. Махмуд-Султан отправился выручать сына и после ожесточенной стычки у города, в которой наши положили 1200 неверных, принудил Анбала к переговорам. Они закончились тем, что добрый хан позволил разбойникам беспрепятственно уйти прочь в обмен на сына и его казаков...

В 1409 году Анбал с 8 тысячами ушкуйников вплыл в Агидель (r. White) с востока, а сговорившиеся с ним 5 тысяч галиджийцев - со стороны Джун-Калы. Когда Анбал завидел 80 кораблей сына Кудаша Субаша, то велел своим выйти на берег у Яр Чаллов, а затем, под видом вылазки, выбрался из разбойничьего лагеря и сдался внуку Алая, сыну Гали-Джуры Еникею и Субашу. Ушкуйники пришли в сильнейшее замешательство, а когда Субаш вытащил из кораблей пушки и сделал по разбойничьему стану несколько залпов, в ужасе сдались. Сдав пленных подоспевшему Буртасу, Субаш стремительно поплыл навстречу галиджийцам. Те успели сжечь Сэбэрче (on modern r. Sura in Chuvashia), зато у Чыбык-сар (Cheboksary? 56°N 47.2°E) и Биш-Балты (Kazan's suburb) не поживились ничем и подплыли к месту слияния Кара-Идели с Агидель (r. White)ю одновременно с Субашем. Салчибашы (Head sailor, here: Subash) отправил на дно с треть галиджийцев, а остальные в панике поплыли на Русь. У Сэбэрче (on modern r. Sura in Chuvashia) они попали в засаду сына Марджана Малмыша и всей толпой отправились в ад.

Анбал принял ислам и поступил на службу Державе. Буртас зимой сходил с ним к Уч Кую и сжег все тамошние остроги. Людей там оставалось тысяч тридцать, и они все бежали из своих домов и перемерли в лесных чащобах. На следующий год сардар вновь сходил к Уч Кую, но увидел безжизненное пепелище. С разбойничьим гнездом было покончено, и галиджийцы, потеряв лучших своих воинов, также присмирели...

Глава 4. Падение власти Азановичей

В 1422 году эмир Би-Омар скончался, и на булгарский трон был поднят его сын от Гайша-хатын Гали-бей по прозвищу Казанчы. Новый эмир не заметил, что большинство влиятельных беков стало склоняться к уходу из-под влияния ненавистного народу Кыпчака (Khanate), зато это хорошо поняли Ашрафиды. Они и сами, натерпевшись от кыпчаков, стремились избавить Булгар от ордынской (Khanate) дани. Сын бека Хусаина Ябык-Мохаммед не позволял в своем присутствии даже произносить слово «татарин»... На волне такого недовольства старик Хусаин в 1427 году сел на коня и уничтожил на Черемшане отряд новых ногайцев, пытавшийся без уплаты пошлины тамгачу балика Варма проследовать на пастбища Кичи-Черемшана. Белые ногайцы пожаловались Кыпчаку (Khanate), и сарайский хан (Barak/Baraq, 1421-1428) повелел эмиру (Gali-bei) наказать чаллынского бека. Гали-бей подчинился и навлек на свою голову позор и большие несчастья. Когда он повелел своим наместникам арестовать уже смертельно заболевшего Хусаина, тот в свою очередь изгнал их из Черемшана. Мумин - владелец Кашанской округи, которую стали называть Лаишевской, поддержал Хусаина и его сына Ябык-Мохаммеда. Когда эмир послал на Чаллы отряд сына Бек-Дауда Султана, Мумин у аула Тахта преградил ему дорогу. В ожесточенном бою Мумин был убит, но и Султан, получивший рану, счел за благо повернуть назад. Он поклялся, что если выживет, то назовет своего сына Тахтой, и когда поправился, выполнил обещание. А аул Тахта стали называть Султаном, ибо его жители гордились поражением ханаn (Sultan)...

Узнав о Султановском побоище, бек Малмыш пришел в неистовство и хотел идти войной на Гали-бея. Но сын Мумина Мусафир написал ему, что это только усугубит раскол Державы и посоветовал излить гнев на неверных, которые вновь перестали платить дань. Малмыш, подивившись уму юноши, отправил на Джир сына Хаджи Баба-бека. Хаджи Баба-бек заставил округу Мир-Галиджа уплатить дань и привез ее эмиру (Gali-bei). Гали-бей же пришел в ярость и закричал на него: «Мы не можем взыскивать дань с Руси - (Kypchak) ханского владения, а ты вторгся в пределы Кыпчака (Khanate)! За это я отправлю тебя в оковах в Сарай!» Джуры эмира едва сумели схватить бека и заковать его в железо. Султан повез Хаджи Баба-бека в Сарай. Старик Малмыш нашел в себе еще силы сесть на коня и, помолившись в Болгаре, отправился наперерез хану. У реки Байраш он напал на Султана и в ожесточенной стычке выхватил из его рук юного сына. В память об этом сын Хаджи Баба-бека получил имя Байраш. А тот назвал своего сына Ураком - именем ногайского бия, которого сразил в 1411 году его прадед...
230
231

Когда Султан сообщил эмиру о преступлении Малмыша, Гали-бей созвал казанчиев и порешил с ними покончить с давно мешавшим им родом Исмаилдана. Зловеще улыбаясь - в предвкушении раздела богатых владений Исмаилданов - Арслан, Кабан и другие беки-казанчии вскочили в седла и прямо из дворца эмира отправились на Ашыт. Они не застали Малмыша врасплох, но оказались сильнее своей многочисленностью.  В кровавой схватке Малмыш был сбит с лошади и при этом сильно расшибся. Сын вывез его в округ Кукмор, где старик успел основать город (ca 1428) и вскоре умер. Этот город на Нукрат-су Хаджи Баба-бек назвал именем отца - Малмыш. Затем он расширил свои владения до Урджума и основал еще город Шем-Мардан, названный так в честь своего деда Марджана. Потом, когда построили новый Шем-Мардан, старый стали называть Иске Йортом. А земли эти были казенными и налоги местные ары платили эмиру.  Старики рассказывали мне, как Хаджи Баба-бек собрал их прадедов в Шем-Мардане и объявил им: «Я - ваш новый господин. Тех, кто примет ислам, объявлю своими казаками и обложу налогами за неслужебное время не выше ак-чирмышских, а тех, кто будет упорствовать в язычестве - обращу в курмышей (tenement peasants)». Большинство, конечно же, приняло ислам, а четверть игенчеев (state peasants) отказалась и превратилась в курмышей (tenement peasants). Они, конечно, стали возмущаться в надежде на помощь эмира, но Исмаилданы были суровыми казанчиями и быстро скрутили бунтующих. Эмир (Gali-bei) также попробовал достать зарвавшегося бека, и его казанчиям удалось спалить Шем-Мардан и двинуться за отступающим к Малмышу мятежником. Но тот устроил всей своре лесную засаду у аула Байлянгар и перебил многих. Уцелевшие в панике скакали без отдыха до Арчи (Archa-Kala) и отказались вновь ходить на Исмаилданов... А старики добавляли еще, что все ары, принявшие ислам, уже во втором поколении забыли свой язык и стали булгарами, ибо бек дал деньги и в каждом ауле построили по две-три мечети со школами для обучения вере и языку булгар. А потом и язычники, живя среди правоверных, забыли арские е (Komi, Mari, Udmurt Finno-Ugran) наречия.....
232

В 1430 году бек урусов (Vasily IV, 1425-1434) совершил набег на Казань, но заблудился в Кукджакской округе и бежал от своего истомленного войска вместе с немногими боярами на последних лошадях. Неверные - а было их 27 тысяч - совершенно обессилели за время блуждания в лесах. Арские чирмыши (yeomen with military corvee), когда находили их, убивали врагов сотнями и без всякой жалости, дабы те перестали проходить через их чащобы. И действительно, балынцы панически боялись с той поры ходить через эти края. Лишь три тысячи неверных избежали гибели и вышли к булгарским аулам, где их пожалели и переправили в Казань. Эмир (Gali-bei) продал их дану (Danes?), и вместо благодарности послал в субашские аулы по Алату (district?) чиновников для розыска остальных неверных. Те (officials) силой и плетями заставили субашей выдать укрытых урусов, которые пожелали принять ислам, и эмир продал и их. Субашские аулы, которые были замешаны в этом деле,  (The Emir)Гали-бей повелел перевести в разряд курмышских (tenement peasants) и раздать казанчиям. Субаши взялись за оружие и в схватках с казанчиями одна половина их отстояла свободу и земли, а другая вынужденно покинула свои аулы и ушла вверх по реке...

Чрезмерно одаривая своих казанчиев, эмир забыл, что только сила, а не угодничество, заставляет служить. Уланы, видя, что эмир не очень умен и целиком стал зависим от них, перестали его ценить и считаться с ним. Ашрафиды же, почувствовав свою силу, решили взять власть в Державе под знаменем борьбы с неверными Кыпчаком (Khanate) и Балыном во имя восстановления единого и свободного от чьих-либо влияний Булгара. В 1431 году Ябык-Мохаммед провозгласил себя газием и эмиром Болгара, и тогда Гали-бей распорядился официально вернуть Казани ее прежнее имя Газан...

В 1436 году, воспользовавшись расколом Кыпчака (Khanate) и ногайцев на стороны хана Улуг-Мохаммеда, Кичи-Ахмеда и Саид-Ахмеда, эмир Ябык-Мохаммед отправил своих послов к Улуг-Мохаммеду и получил от него грамоту с признанием независимости Булгара в обмен на выплаты дани ногайцам и тюркским ханам и содержание тюркских ханов с их мурзами на время их службы Булгару для высокой связи эмиров Булгара с добрыми тюркскими землями. Общая сумма дани не превышала прежние постоянные выплаты татарам, весьма сносные, и Ябык-Мохаммед с радостью согласился на эти условия выхода Булгара из-под влияния Кыпчака. А грамота эта была очень дорога. Ведь, по татарскому обычаю, то, что указал один хан, не мог отменить другой, а, значит, указ Улуг-Мохаммеда, даже если бы он был ханом полдня, оставался действительным на все времена и для всех прочих татарских ханов. Вследствие важности ее она хранилась в Корым-Чаллах... Еще рассказывают, что в честь послов, привезших ханскую грамоту, Ябык-Мохаммед устроил такой роскошный пир, что получил прозвище «Байрам Гази». А отец говорил мне-«Улуг-Мохаммед согласился дать эту грамоту потому, что нуждался в помощи Булгара»... Потом такую же грамоту дал Булгару и хан Саид-Ахмед, и он получил нашу помощь..
233

Scattered information on some Chally locations:

Chally-Cheremshan - also called "Cheremshan" and " Jukotin Princedom", 55.5°N 50.6°E Across present Chistopol on the right bank of Kama. Likely under water.
Chally-Kala  - present city Belgorod (“White Citadel”), 50°46′N 37°27′E
Korym Chally (Yana Cheremshan). Chally was frequently called Korym-Chally.
Yar Chally 1172  - present city of Naberezhnye Chelny 1626. Brejnev 1982-1988

Некоторые ногайские беки и ханы были настроены враждебно к Державе, но поделать ничего не могли: Булгар усилился, а Кыпчак (Khanate) раскололся на орды и ослабел. Улуг-Мохаммед, пытавшийся отбить сарайский престол у Кичи-Ахмеда и враждовавший с ним, внезапно вышел из степей к Джун-Кале в 1437 году. (The Seid-Emir) Ябык-Мохаммед тут же признал его главой (ханом) Кыпчако-Эчкебулгарского союза (ханлык), желая покончить с его помощью с Гали-беем и подчинить Кыпчак Булгару. Но кыргызский бек Кураиш - потомок Шонкар-бия, который пользовался неограниченным доверием Улуг-Мохаммеда, уговорил сеид-эмира (Yabyk-Mohammed) не устраивать войны с правоверными, а покончить с Гали-беем с помощью иных средств.

В 1437 году Улуг-Мохаммед, по просьбе Кураиша, потребовал от Гали-бея воинов для похода на взбунтовавшуюся против него Москву. (The Emir) Гали-бей не смог прислать никого, ибо его казанчии отказались идти на войну, а вот (the Seid-Emir) Ябык-Мохаммед прислал своего сына Габдель-Мумина с казаками сына Буртаса Шали... Бедняга Буртас вместе с Хамид-Батыром осмелился возражать против расправы с Малмышем, а когда эмир (Gali-bei) пригласил их обоих к себе, неосторожно отправился к нему и был схвачен им и казнен. После этого Шали отъехал от Хамид-Батыра к (the Seid-Emir) Ябык-Мохаммеду, и с той поры представители его рода Амиров служили Ашрафидам. Эмир (Yabyk-Mohammed) назначил его сардаром казаческого округа, который располагался между реками Миша и Агидель (r. White) и был назван Шали Ашнякским - ведь основатель его рода Амир-Субаш был вождем сабанского (Saban - the colloquial form of the major Türkic tribe Suvar/Savar/Savir/Sibir) племени Ашняк или Азнак (the subtribe As of the Suvar tribe, their link with the As-guzai Scythians)). И главный балик округа был назван Ашняком. Вскоре старик Шали уступил пост сардара своему сыну Кичи-Амиру, а сам удалился на покой и построил для себя в округе балик Шали.. А в курмышах (tenement peasants) у деда Шали Гарафа было с 500 пленных, взятых им в главном остроге ушкуйников (that makes the main peasant populace of the Shali Ashnyak district the Novgorod Slavs and Danes). При Шали дети их приняли ислам и стали считать себя булгарами. Сардар перевел их в субаши, и они обосновались на выделенной им в округе земле - у балика Балыклы...

Когда у эмира Ябык-Мохаммеда возникла необходимость сноситься с Улуг-Мохаммедом, то он решил принять титул сеид-эмира..., который выше всех прочих земных титулов... А титулом «сеид» владели в Болгаре потомки святого Мохаммед-Гали бинэ Мирхуджа: его сын Мир-Гали, почивший в Казани, сын Мир-Гали Ядкар, выбежавший во время разгрома Казани из города в свой аул и в знак осуждения этого (ravaging) больше не въезжавший в него, сын Ядкаpa Раджап, сохранявший развалины Нур-Сувара и почивший возле них, сын Раджапа Исбель-Худжа, ездивший с посольством Махмуда ибн Гали в Миср (Egypt) и также почивший в Казани, сыновья Исбель-Худжи Хаммад и Хусаин. Хаммад едва успел убежать в Черемшан из Великого Болгара, когда туда ворвались неверные Идегея, а его сыновья погибли там газиями с мечами в руках. Хусаин же, после смерти своей жены Чэкэр-би - дочери купца Салиха, ушел в Башкорт и умер там в уединении бездетным... Хаммад возвел над его могилой мавзолей, который народ ошибочно стал называть «Тюрбэ Кул Гали». Он, как рассказывал мне дядя, не имел сыновей, а дочь его, благочестивая Эмряч-би - мать Хусаина Ашрафа - была замужем за Чаллы-Мохаммедом. Поэтому сеид Хаммад, когда почувствовал близость конца отведенного ему Всевышним срока, решил благословить на принятие титула сеида Хусаина. Но Хусаин отказался в пользу своего новорожденного сына Ябык-Мохаммеда, и святой Хаммад нарек младенца сеидом Булгара.....

Называться сеидом открыто Ябык-Мохаммед некоторое время не решался, но вот пришел срок - и он указал себя этим титулом в письме к  (Kypchak Khanate pretender Khan)Улуг-Мохаммеду...

За эту поддержку (Kypchak Khanate pretender Khan) Улуг-Мохаммед направил Ябык-Мохаммеду письмо, в котором признавал сеида правителем всего Эчке Булгара при условии кормления в Казани хана (Ulug-Mohammed) и его потомков. Письмо это хранилось в Эчке-Казане... Кураиш сообщил о решении хана в Казань, и казанчии предпочли своими руками свергнуть Гали-бея и признать власть сеид-эмира (Yabyk-Mohammed)...

Юный сын Ябык-Мохаммеда Габдель-Мумин, названный так в память о сыне Салмана Мумине, оправдал возложенные на него обязанности. Когда в битве с балынцами на Нэрлэ-су ("Beautiful River" - left tributary of the river Klyazma, Russian form "Nerl") даже кыргызы дрогнули и побежали, он остался в рядах казаков Шали и этим подвигнул их на стойкость в борьбе с неверными. Казаки удержались до возвращения Кураишем кыргызов на поле боя и затем совместно с ними разгромили москвичей и пленили их бека. Дядя рассказывал мне, что Габдель-Мумин первым схватил повод коня бека неверных, но затем передал его подскакавшему Кураишу со словами: «Бек! Ты заслужил эту победу!» [...]
234
235

Но затем жадный до денег брат хана Кара-Якуб вместе с сыновьями хана Якубом и Касимом поднял восстание против (the Seid-Emir) Улуг-Мохаммеда. Мятежник взял Казань и убил прибывшего сюда - по распоряжению сеид-эмира (Ulug-Mohammed) - Улуг-Мохаммеда. Затем Кара-Якуб, освободив томившегося здесь пленного урусского улубия, двинулся с ним к Курмышу. Кураиш и третий сын Улуг-Мохаммеда Махмудтек были потрясены этим вероломством и изменой. В Курмыше между ними и злодеем произошел бой. В разгар сражения Кара-Якуб бросился на Махмудтека с ножом, но тот опередил дядю смертельными ударами собственного кинжала и ускакал в Симбир к Хамид-Батыру с Кураишем и верной тысячей кыргызов. Сюда немедля прибыл Габдель-Мумин, и все они сговорились о поступлении хана Махмудтека с его людьми на службу сеид-эмиру (Ulug-Mohammed)... Вначале Ябык-Мохаммед  поручил  хану  взять  Казань,  так  как  Гали-бей  был освобожден Кара-Якубом и вновь претендовал на власть. Сын Хамид-Батыра Юсуф и сын Даниля Аули немедля двинулись вместе с Махмудтеком и Кураишем к Казани. Пушечным мастером в городе был тогда сын Раиля Урум-Мохаммед, а пушкарей возглавлял сын Урум-Мохаммеда  Мамли.  Когда  Юсуф  подошел  к  городу,  они заколотили пушки и залили водой порох, чтобы по их вине не пролилась кровь булгар. Об этом рассказал мне Байгара - сын Биктимера, внук Мамли. Он же рассказал мне, что у Биктимера долгое время не было сыновей и он, отчаявшись, взял в жены будишку (?) Марьям и усыновил ее сыновей Будиша и Пана. За это доброе дело Всевышний вознаградил его, и его первая жена родила ему через год сына Байгару. Биктимер обучил Байгару, Будиша и Пана своему ремеслу, и втроем они сделали три огромные пушки с ядрами в пояс человеку.  Когда они начинали стрелять, неверные в ужасе бросались прочь от стен Казани...

А из  Чаллов двинулся  во  владения  Гали-бея сам  сеид-эмир Ябык-Мохаммед с казаками Шали. Они дошли до владения соседа Хаджи Баба-бека казанчия Тимершаха, которого одного терпели возле себя Исмаилданы за его неучастие в междоусобицах. Пользовавшийся уважением всех казанчиев, Тимершах велел им собраться в Новой Арче - центре казанчиевского округа. Когда это было сделано, сеид объявил о своем стремлении объединить Булгар под своей властью и избавить Державу от кыпчакского влияния. На это Хаджи Баба-бек, Мусафир и Тимершах ответили, что позволят это в случае, если сеид-эмир гарантирует незыблемость их прав. Ябык-Мохаммед тут же написал грамоту о том, что будет уважать права казанчиев, и те отправились к Казани вместе с Шали через Эчке-Казан, кальгу (citadel) которого называли Ар-Калой (Арча-Балик). У крепости  Биектау  их  уже  ожидали  Габдель-Мумин  с  Махмудтеком, прошедшие сюда с Горной стороны через Болгар и Лаиш. Они сообща приблизились к Казани и Габдель-Мумин предложил казанцам утром следующего дня сдать город и пригрозил в противном случае страшным  приступом.  В  Казани  тогда  находились  Якуб  с  500 кыргызов  и  ногайский  бий  Кильдибек  с  2500  всадников.  Но тазикбашцы, увидев, что Гали-бея не поддерживает в Державе никто, связались с Габдель-Мумином и впустили его людей в город. Якуб заперся вместе с Гали-беем в Югары Кермане, а Кильдибек в Бухарском Дворе. Но когда трусоватый Якуб сдался Габдель-Мумину и выдал ему Гали-бея в обмен на свободный выход из города, Кильдибек в ужасе бросился бежать. Наши бросились вдогонку, беспощадно избивая татар и сбрасывая их с кручи. Только с 300 их вместе с бием спаслось благодаря заступничеству Юсуфа, только что подъехавшего к Ногайским воротам. Когда наши отвлеклись на это дело, Гали-бей вздумал было в суматохе убежать, но Шали нагнал его и повел его коня за повод. Внезапно эмир ударил его кинжалом, и сардар, уже истекая кровью, ответил ему тем же и убил. Сын Шали Амир повез отца в крепость Шали. Когда на обратном пути сеид-эмир (Yabyk-Mohammed) заехал в нее справиться о здоровье своего сардара, то получил от Амира следующий ответ: «Отец, слава Аллаху, спокойно распростился с бренной жизнью, ибо отомстил за своего отца»...
236

Глава 5. Булгар в правление Ябык-Мохаммеда и Габдель-Мумина

Овладев городом, Габдель-Мумин отпустил из него Якуба с сыном Гали-бея Айдаром в Серкач к Касиму и пригласил отца прибыть к нему. Ябык-Мохаммед въехал в Казань и произвел назначение хана Махмудтека улугбеком Казанского иля. Мирским властям всех стран объявили о восстановлении единства Булгарской Державы под высокой властью сеид-эмиров Ашрафидов и велели официально сноситься  с  сеидами  через  их  мирских  слуг -  казанских  и черемшанских улугбеков. Сеидовы дворы были устроены в Казани, Эчке-Казане, Корым-Чаллах и Уфе, а Казань получила право управляться собственным Магистратом. Этот Магистрат получил название «Тюмэн», ибо в баликах Казани было тогда 10 тысяч дворов. Вся Держава была поделена на восемь губерний (илей, вилаетов), из которых только Казанская управлялась улугбеками из наемных ханов, а остальные -- улугбеками из местных беков. Но как раз у казанского улугбек-хана прав было меньше, чем у других улугбеков. В Казани ему выделялся на время его службы лишь маленький двор в Югары Кермане, который позднее был немного расширен, а в иле - - несколько аулов Ханской части Казанского вилаета. Хан мог “судить лишь в Ханской части Казанского иля.

Прочая часть Казанского иля называлась Тарханной и управлялась иналами округов -- Казанского, Джурийского, Алатского, Лаишевского и Субашского или Джебельстанского - из тарханов. Во главе Джурийского округа, центром которого был вначале балик Старые Джури, а потом - Новые Джури, ставились потомки тархана Султан-Мамета, во главе Казанского - потомки тархана Кураиш-бия, во главе Алатского - потомки тархана Арслана, во главе Джебельстанского - потомки Талкыша начиная с его сына - тархана Даниля, во главе Лаишевского - потомки Алтынбека...
237

Кроме Казанского иля в Державе было еще семь следующих губерний: Арский иль, Нукратский иль, Чаллы-Черемшанский или Чулманский иль, Симбирский иль, Иштякский иль, Агидельский (r. White) иль и Башкортский иль.

Улугбеками Арского иля были потомки Абдаллаха ибн Башту. Вначале их владения располагались в верховьях Хонтурчи и на Большом Черемшане, и сын Абдаллаха - Буляр и его сын Салман уже владели этим округом с центром в Кюль-Балике... Потомок Буляра - сын Махдума Салман - участвовал в нападении на суда Сыб-Булата и потом дал приют беку Якубу-Елауру, сдавшемуся ему. С той поры оба рода были всегда весьма дружны... Сын Салмана Нур-Даулет женился на дочери шемахинского купца Самеда, бежавшего от татар, почему его сын получил имя Самед. Мохаммед ибн Гали был внуком .этого Самеда... Сын Мохаммеда ибн Гали бек Саман руководил исчислением и переселением населения Эчке Булгара при эмире Азане и тогда же получил владения в Арском округе. При этом он, как и другие, сохранил свои бывшие владения, пользовался ими для скотоводства и охранял их своими казаками... Внук Самана, сын Хусаина бек Нур-Даулет держал стражу и в Hyp-Суваре и сам, выезжая летом в Кюль-Балик, всегда посещал и Улуг Болгар, и Нур-Сувар. В 1471 году он выехал провожать своего сына Бахадира на Сарайскую войну и почил здесь. С него потомки Башту стали арскими улугбеками. Могущество их было столь велико, что даже казанчии рода Арслана искали с ними дружбы, и сын Арслана Уразмет назвал своего. сына именем сына Бахадира Садир и написал ему: «Я делаю это из уважения к тебе»...

Улугбеками Иштякского иля, центром которого был Кунгур, назначались потомки Билемшаха - сына иштякского бия Мулдана от сестры бека Масгута - отца тархана Иштяка... Первым из них на должность улугбека назначили Абалака, сидевшего с 1430 года по 1445 год в зиндане эмира Гали-бея по подозрению в сочувствии Ябык-Мохаммеду. После Абалака улугбеком Иштякского иля был его сын Даули, отбивший попытку балынцев захватить центр Нукратского иля Нукрат-Тубу. В память об этом он назвал своего сына Туба. Внук Шали, сын Амира, Хамид помог ему при этом и женил своего сына Гали на дочери Тубы. Внук Гали, сын Аль-Ахмеда Туба был назван в честь улугбека Тубы. Сын Тубы Аман-Бак ходил с Аль-Ахмедом на Джун-Калу, но напрасно перелез через ограду острога Лачык-Уба и был схвачен неверными... Сын Аман-Бака Сайд в горести назвал себя Джун-Саидом, чтобы не забывать места, где пропал его отец. А у него у самого был тогда уже сын - Ермак...

Улугбеками Агидельского (r. White) иля назначались потомки тархана Иштяка. Сын Иштяка Алтын-би отличился доблестью при разгроме татар Бату в битве у балика, который в честь нее получил название Бугульма. Сын Алтын-би Альмат пал в 1278 году при защите переправы у балика Башкорт... Сын Альмата Шегер погиб при отражении нападения ногайских биев, восставших против кыпчакского хана Узбека... Сын Шегера Гали перенес свою ставку из Уфы в балик Сафар, построенный Алтын-би, почему его стали звать Сафарлы Гали. А балик этот получил название от мечети Сафар, выстроенной еще Белебеем. В 1346 году Сафарлы Гали отбил от Булярского балика новых ногайцев, а его сын Кадыр был убит кытаями, вернувшимися с Мамаевской войны... Внук Кадыра, сын Масгута Надир участвовал в разгроме белых ногайцев, а в 1428 году был вероломно выдан эмиром Гали-беем хану Кичи-Мохаммеду и у него зарезан татарами... Сын Надира Беркет с помощью черных ногайцев - потомков Бармака - изгнал белых ногайцев из Башкорта и стал первым улугбеком провинции Агидель (r. White). Беркета убили русские, когда в 1468 году сожгли Сафар-Балик. Потом улугбеками Агидельской (r. White) губернии были сын Беркета Мустафа, разбивший неверных у Кунгура в том же 1468 году, сын Мустафы Сафарлы Альмат, сын Сафарлы Альмата... Сын Еней-бека Ильче-Беркет сейчас служит проводником караванов и гонцов на Субашской дороге из Казани в Корым-Чаллы и Ногайской дороге из Корым-Чаллов в Ногайскую орду...

Улугбеками Башкортского иля, который расположен между Димом и верховьями Джаика, а центром своим имеет балик Мамли-Тюбу, служили потомки бия Бармака... А балик этот основал на Диме сосланный сюда за участие в «Грачином бунте» мастер Мамли. А сын пушечного мастера Урум-Мохаммеда Булат приезжал сюда за железом и взял в память об этом имя Мамли... Первым из потомков Бармака на должность улугбека провинции Башкорт был назначен бий черных ногайцев Кусюм-Бирде, помогавший Беркету изгонять из Башкортстана белых ногайцев. Кусюм-Бирде попал в руки русских в 1468 году, когда пытался отомстить за смерть Беркета. Он устроил засаду на пути Урусов на Агидели, но стража А его заснула и неверные сами неожиданно напали на него и взяли его спящим... Сын Кусюм-Бирде Мал-Бирде был убит в 1480 году белыми монгытами, пытавшимися захватить Башкортский иль. Сын Мал-Бирде Саид-Ахмед был убит в Казани в 1521 году, пытаясь подавить мятеж казанчиев. Имя - Саид-Ахмеда ему было дано в честь хана Саид-Ахмеда - грозы белых ногайцев, и он действительно наводил ужас на татар... После Саид-Ахмеда улугбеком Башкортского иля был его сын Бегшп, а сейчас - сын Бенина Альзям-Бирде...
238
239

Нести губернаторские обязанности в Симбирском иле, центром которого был город Симбир, было поручено роду Нарыка. Первым симбирским улугбеком стал Юсуф Парык - сын Хамид-Батыра и внук Галикая... Чура-Коч нарочно сделал Симбир в дне пути от городской пристани Симбир Кабак на Идели, и это всегда сбивало с толку всевозможных разбойников, принимавших Кабак за сам город. Пока они разбирались, на валах возле Симбира изготовлялась стража, после чего город становился просто неприступным... А владения губернии располагались на пространстве от Булы и Буре Почмагы до заставы Саратау и Сарычина, куда высылали буртасских казаков бека Азака - потомка сына Аблас-Хина бека Арадыша. А потомка другого сына Бадри - Буртас-Камала, попавшего в плен к татарам и выкупленного кашанскими купцами, я встретил в Тебризе... К числу благочестивых деяний Нарыков следует отнести охрану своими казаками Улуг Болгара, благодаря чему святой город был способен принимать купеческие караваны и паломников...

В Нукрате пришлось ставить улугбеками потомков Султан-Мамета и его сына Бек-Дауда, ибо местные тарханы - потомки Садыка, Анбала и Мер-Чуры не желали подчиняться друг другу. А первым улугбеком был сын Бек-Дауда Даиш-Султан, затем - его сын Тахта, и последним - сын Тахты Кул-Мамет... Ногайская орда должна была сноситься с сеид-эмирами через вали Яр Чаллов, чем вали очень гордились и нередко называли себя улугбеками, а Черемшан - Яр иле...
240

Весь порядок Булгара Ашрафидов был установлен Габдель-Мумином, которого вдохновил на это Всевышний. Он вначале, как и все дети сеидов, носил титул эмира, но именно ему, как подлинному правителю Державы со времени взятия Казани, прислал свои дружеские поздравления благочестивый хан Кыпчака Саид-Ахмед. Хан пытался восстановить Кыпчакскую Орду и признавал лишь независимость Булгара. Оба правителя были весьма дружны и вначале сообща сдавили своеволие белых ногайцев, а потом обратили свои взоры на Запад, где Москва подчинилась Крыму, стала направлять туда ордынскую дань и прекратила выплачивать джирскую дань. Наши осадили несколько русских городов, и испуганный, балынский бек принужден был возобновить выплату джирской дани. Потом Габдель-Мумин, которому отец еще в детстве дал прозвище Саф-Теке, велел мастеру Мамли-Булату и сыну Надира Беркету помочь хану и сходить к Москве вместе с его сардаром Музаффар-Шахом. На Беркете, как и других улугбеках Агидели, лежала обязанность доставлять железо в Казань. За чрезвычайное рвение в этом деле он получил кличку Тимер-Беркет, а его брат - Бакыр-Куштан. Оба они во время похода без устали собирали железо в специально взятые с собой арбы. А вышли они из Сафар-Балика и в Кюль-Балике соединились с Мамли-Булатом, взявшим с собой одну пушку...

Переправившись через Идель у устья Черемшана, Тимер-Беркет остановился на Сура-су в Буре Почмагы, возле Буртаса, и выслал Куштана в разведку. На реке Купер-су на него внезапно напали куманскис татары и убили. Беркет пришел сюда, чтобы наказать разбойников, но не нашел уже тех, зато соединился здесь с Музаффар-Шахом и пошел с ним на Балын. Когда они переправились через реку Стерле, навстречу им выступил сам московский бек. Но тогда же улугбек Юсуф H ары к самолично прошел через Алатюрэ-Балик и устремился к Джун-Кале. Эмир не просил его об этом, но Юсуф сделал это во имя отмщения за гибель Куштана. Это движение вызвало настоящую панику в Балыне - ведь московский бек подумал, что если Нарыка с юга перебросили к устью Саин-Идели, то, значит, эмир готовит удар по Джиру. Он спешно направил к Джун-Кале конницу бека Касима, перешедшего к нему на службу, а сам устремился к Джиру. На пути сардара Саид-Ахмеда он оставил половину своего 80-тысячного войска, но его воевода - при известии о присутствии в рати хана булгар с пушками - в ужасе бросился прочь. Кыргызы и наши подошли к Москве, и здесь Мамли-Булат несколькими выстрелами поджег город. От этого сгорел весь город, и осталось лишь взять каменную цитадель русской столицы, где заперлись без всяких припасов захваченные врасплох и подавленные пожаром московские воеводы. Но внезапно Музаф-фар-Шаху пришла весть о заговоре против Саид-Ахмеда, и он тут же бросился в свою орду на выручку хана... Наши, оставшись одни, тоже должны были спешно уйти восвояси, ибо после ухода кыргызов москвичи пришли в себя от испуга и вознамерились захватить нашу пушку. При этом Тимер-Беркет со слезами на глазах бросил свой обоз, набитый собранным железом, ибо защищать его 800 агидельских казаков против 20 тысяч осмелевших балынцев было рискованно...

В Московском пожаре сгорело 20 тысяч лучших балынских воинов, и целых десять лет после этого неверные собирались с силами и вели себя тихо. Они возобновили выплату дани и отряды Саид-Ахмеда, воевавшие с крымским ханом, лишь попугивали русских своими шумными проходами близ балынских рубежей. Но в 1461 году союзник Булгара Саид-Ахмед скончался, и московский бек стал подумывать о мести Булгару. Положение в Тюркистане этому благоприятствовало. Новый кыргызский хан Ахмад вознамерился восстановить Кыпчак и русские, опасаясь нашествия Татар на Москву, согласились платить ему дань и ездить за назначениями.
241

Махмудтек, минуя эмира, вознамерился было также признать свою зависимость от Ахмада, что Габдель-Мумин расценил как мятеж, и сместил хана с поста казанского улугбека. Новым улугбеком Казанского иля стал сын Махмудтека Халиль, а сам Махмудтек, которого в народе звали Мамадышем, был отправлен в ссылку в балик Нукрат-Кама или Керменчук-Кабак и скончался там. После этого в память о нем эту пристань переименовали в Мамадыш. Халиль, по приказу эмира, не только ответил Ахмаду решительным отказом, но и на глазах остолбеневшего ханского посла разорвал и растоптал ногами ханское послание. При этом присутствовал посланник крымского хана, всегда избегавшего столкновений с Булгаром и теперь решившего заключить союз с Державой против татар. Когда все казанские улугбеки, начиная .с Халиля, в знак своего пренебрежения к Ахмаду по очереди оплевали обрывки ахмадовского послания, то и крымский посол присоединился к ним,..

Ахмад-хан, узнав об этом, пришел в полное неистовство и послал на Булгар ногайцев Улакчина. Те осадили симбирский балик Ширдаг, названный так в память об убийстве здесь кермекцами сардара Бату Ширдага, но были наголову разбиты ширдагцами, симбирцами и пришедшими на помощь кюльбаликцами. Во время боя и последующей погони наши положили на пространстве в 300 верст пять татарских биев и три тысячи новых ногайцев. Тогда же балынский бек, поощряемый Ахмадом, вознамерился двинуться на Казань, но, получив известие о поражении ак-монгытов и расположении крымского хана к Булгару от прибывшего из Казани в Джун-Калу крымского посла, трусливо повернул назад.

Крымским послом тогда был мурза Даулитек. Его сын - тюрэ Азака мурза Азан - бежал со своим отрядом в 400 всадников в Булгар во время нашествия Ахмада на Крым и нанялся на службу к Юсуфу. Улугбек дал им во владение участок земли возле Саратау, где они основали острог Даулитек. Одна половина их несла казаческую службу по охране границы и проводке послов и караванов от Даулитека до Крыма, а другая была удостоена чести охранять Улуг Болгар в балике, который они построили в свободной от построек части города и назвали Азакским баликом, а также проводить караваны от Улуг Болгара до Даулитека... Это рассказал мне потомок Азана мурза Кучак, отец которого отъехал в Крым, а он вернулся в Булгар...
242

В 1466 году разразился скандал из-за пропуска кораблей русских купцов через Казань в Иран. Эмир обвинил Халиля в самовольном нарушении им закона Талиба о запрете проезда иноземных торговцев через Державу и посадил его в зиндан. Халиль сохранил голову только благодаря заступничеству Ябык-Мохаммеда. Нового улугбека эмир не объявил, а пригласил на эту службу Касима. Это он сделал во второй раз. О первом приглашении эмира, желавшего привлечением хана на свою службу вернуть Державе Мишарский округ, прознал балынский бек и богатыми дарами склонил его к отказу от отъезда. Во второй раз эмир хотел заманить Касима в засаду и покончить с ним, ибо Ахмад-хан желал посадить его в Казани правителем и даже называл Булгарское государство «Казанской ордой»... Касим принял предложение эмира за признак слабости Державы и двинулся в Казань с 40-тысячным русским войском и сыном Гали-бея Айдаром, которого хотел сделать сеидом после овладения Булгаром.

У Бурата хана ждала засада, но наши поторопились выйти из нее. Касим не успел еще переправиться через Кара-Идель и в ужасе убежал в Кан, но половина балынцев, переехавшая на левый берег, оказалась окруженной и сдалась по призыву Айдара. Габдель-Мумин отнесся к сыну эмира милостиво, дал ему поместье возле Казани и титул эмира. А казанским улугбеком эмир поставил сына Махмудтека Ибрагима...

Московский бек был уязвлен этим и с одобрения Ахмад-хана начал войну с Булгаром. Один его воевода заблудился в Кукджаке и бежал от своего войска, после чего оно погибло. Другой же московский воевода Ибан, как бур- • лак, прокрался ночью к Казани, поджег ее посады и трусливо отплыл в Агидель (r. White). В этом пожаре задохнулся от дыма сеид Ябык-Мохаммед. Габдель-Мумин, не бравший до этого титул сеида из жалости к отцу, теперь назвался и сеид-эмиром, и каном... В ответ на это вероломное нападение сардар салчиев Ике-Имэн потопил русские корабли, плывшие по Агидели для соединения с Ибаном, а сын Нур-Даулета Бахадир сжег город Гусманкатау и разбил балынский отряд у Колыма. Ибан же, воспользовавшись отплытием нашего флота к Колыму, внезапно прорвался к Сафар-Балику и сжег его, после чего отплыл в Чулман. Сын Шали Амир погнался за Ибаном вместе с судами Ике-Имэна. Воевода, видя, что уйти ему с войском не удастся, ночью, во время привала оставил его и бежал с двумя слугами в Джукетун. Ике-Имэн утром настиг русские корабли и заставил неверных сойти на берег и двинуться через леса к тому же Джукетуну. На пути от Чулмана к Джукетуну Амир преградил трем тысячам воинов Ибана дорогу. У него было всего 500 казаков, но он продержался до подхода к нему на помощь Бахадира. Вдвоем они покончили с разбойниками, из которых только 200 удалось спастись в лесных дебрях. В память об этом Амир взял себе имя Бахадира.
243

В 1469 году уже 70-тысячное московское войско вторглось в Булгар. Укрепления сгоревшего посада Акбикюль еще не были полностью восстановлены, и русским удалось вломиться в него и осадить Югары Керман и Бухарский Двор на холме Богылтау. К счастью, оба укрепления были тогда соединены стенами и устояли, благодаря доблести тысячного чаллынского алая, до подхода Амир-Бахадира. Двести пятьдесят казаков бека отвлекли урусов от Шахри Газана, а когда неверные увидели малочисленность кашанцев, то всей силой набросились на них и окружили в балике Урман-Елга. Защищать этот слабо укрепленный балик за «Арча кыры» сколько-нибудь продолжительное время не было никакой возможности, но тут подоспели около пяти тысяч воинов Бахадира и сына Хаджи-Баба - бека Байраша, тысяча казаков сына Кураиша Кадыша и флот Ике-Имэна.  Русские  корабли, завидев булгарские, бросили свое войско на произвол судьбы и в ужасе поплыли к Джун-Кале, а все балынское войско было отогнано от балика и окружено в дважды разгромленном им Акбикюле. Однако наши не могли - ввиду своей малочисленности - полностью подавить окруженных врагов и желали лишь удержать их в кольце до подхода чаллынского и симбирского войск. Между тем чаллынцы и симбирцы сражались в Черемшане с татарами...

Ахмад-хан, горя жаждой мщения, велел ногайцам атаковать черемшанские балики, но те на этот раз выпросили помощи и предпочитали держаться позади ханских татар Суп-дыка-бия. Бий осадил Кюль-Балик с 10 тысячами своих узбеков и 35 тысячами белых ногайцев и рассчитывал быстро пробить себе дорогу на Казань.  Однако после первого приступа, когда узбеки потеряли 300 человек, но ничего не добились, ибо ногайцы их не поддержали,  начался  раздор  между  биями,  и  дело  затянулось. Благодаря этому на помощь алаю балика успели подойти сын Тимур-Беркета Мустафа с двумя тысячами агидельцев, сын Кусюм-Бирде Мал-Бирде с тремя тысячами башкортцев, сын Юсуфа Бак Арслан с двумя тысячами симбирцев, сын Даниля Аули с двумя тысячами казаков своего Субашского округа. Получилось так, что они по очереди подходили к балику, и когда первые вступали в бой с татарами и начинали уставать, поспевали следующие и сменяли их...

В этих непрерывных стычках узбеки потеряли 5 тысяч, ногайцы - 15 тысяч, а наши - 3 тысячи бойцов. Наконец, ногайцы, видя, что дело плохо, обратились в бегство. За ними пришлось побежать и узбекам. Булгарские беки были удовлетворены этим и стали разъезжаться. Аули поспешил к Казани, Мал-Бирде и Мустафа - в свои провинции, и только Бак-Арслан с 1500 воинов устремился за узбеками и непрерывно стрелял им в спину. У Кинеля Сундыку это надоело, и он, остановив своих, ринулся на бека. В яростной схватке наши-, потеряв 500 казаков, покончили с татарами и. повязали Сундыка, но Бак-Арслан получил смертельную рану...

Сын Бак-Арслана улугбек Алиш хотел было сгоряча прикончить Сундыка, но когда тот сказал, что смерть ему будет облегчением ввиду потери им в бою всех братьев и сыновей, передумал и бросил его в зиндан...
244

Аули с тысячью всадников подъехал к Казани одновременно с сыном казанчия Арслана алатским тюрэ Уразметом и сыном казанчия Кабана беком Якушем, у которых также было по тысяче отчаянных казанчиевских джур, а у Уразмета, кроме этого, еще и 4 тысячи арских чирмышей. Надо сказать, что род Арслана шел от Балуса, а род Кабана - от Джакына, и беки этих знатных родов никогда и никому не уступали дороги, кроме сеидов... Джуры казанчиев набирались из курмышских мальчиков, из которых делали совершенно безжалостных, преданных хозяину и любивших более всего войну слуг. Они были отлично подготовлены к войне, имели лучшие доспехи и получали все, что желали, но их жизни целиком зависели от воли их казанчия...

Казанчий не обязан был лично выступать на войну и мог откупиться от нее рабами, число которых равнялось числу выставляемых им воинов. Обычно казанчии обязаны были давать от 10 до 100 воинов; иналы, тюрэ или тарханы, бывшие во время войны сардарами - от 500 до 1000 бойцов, но если казанчии могли откупиться, то от тюрэ требовались настоящие воины и никого не интересовало, где он их будет брать. Поэтому любой инал заводил в своем округе несколько казаческих поселений и из них набирал бойцов...

В русского воеводу вид казанчиевской конницы вселил ужас, но он еще надеялся на то, что флот выручит его... Наши орудия не беспокоили его, ибо Мамли-Булат берег ядра и порох для русского приступа. Но когда под Казань прибыл с 500 всадников сын Мусафира Гали-Гази и с ходу атаковал неверных, мастер велел бить из половины всех пушек по лагерю неверных. Тогда в дело ввязались и все остальные... Сражение продолжалось весь день и стоило неверным 10 тысяч воинов, а нашим - 600 всадников. У русского воеводы оставалось еще 55 тысяч воинов, но это были, в основном, курмыши балынских бояров - - храбрые, но плохо вооруженные и обученные. Поэтому, когда утром к балынскому лагерю подплыл Ике-Имэн и показал неверным голову разбитого сардара русского флота Халиба, московский воевода в полном отчаянии вступил в переговоры с беком Гали-Гази. Сардар разрешил воеводе и четырем другим русским бекам отплыть в Джун-Калу в обмен на сдачу ими всего войска...
245

Когда от них из Джун-Калы в лагерь прибыл бояр с известием об этом, все войско сдалось. А такого огромного количества пленных Держава никогда не захватывала... Гали-Гази был пожалован Каном титулом эмира, но пожалованные титулы не могли передаваться потомкам... Русские выкупили пять тысяч пленных, а остальные 50 были либо проданы татарам и крымцам, либо приобретены казанчиями и арскими чирмышами. Особенно много приобрел Гали-Гази - три тысячи! Из них 150 пленных он отправил в дар своему тестю - сэбэрскому хану Тубе, а остальных поселил в своем Лаишевском округе и дал им права курмышей. Но потом, когда они стали принимать ислам, он перевел их в субаши и женил на выкупленных им арских рабынях. А арские чирмыши использовали пленных на самых тяжелых общинных работах, ибо земледелие, рубка и заготовка леса, строительство домов и укреплений, ремонт дорог и мостов, изготовление кораблей и лодок были им в тягость. Естественно, от такой жизни сами чирмыши быстро умирали, к тому же не успев оставить никакого потомства, а русские с этим справлялись легко, иногда же чирмыши обменивали пленников на пленниц или рабынь, ибо женщин арам и самим не хватало. Наши приучили их к легкой жизни за счет продажи чего-то, и они охотно торговали своими девочками, девушками и женщинами. А уж отдачу своих жен за деньги в распоряжение гостей на время их пребывания - они и в грош не ставили...

В 1470 году кан решил разгромом Сарая рассчитаться с Ахмад-ханом за его набеги на Булгар. Пользуясь тем, что ногайцы были обозлены на узбеков по причине усиления их господства над ними, Габдель-Мумин направил на столицу Кыпчака Аул и и Алиша с 3 тысячами ярчаллынских казаков прямо через ногайские кочевья. Быть их проводником вызвался Сундык-бий, который за этот труд получил в Симбире освобождение и небольшой надел. Кроме этого, кан велел своему нукратскому улугбеку Тахте направить на Сарай по воде колынский флот с хорошими нукратскими стрелками, флот, в котором была тысяча кольпщев и две тысячи стрелков, возглавили потомок Садыка Битька и потомок Анбала Ганикей, а стрелков - потомок Мер-Чуры Бака-Даиш... Они двигались к Сараю рядом, причем до Бел-Имэна конница скакала по правому берегу Идели, а потом переправилась на левый. Салчии первыми ворвались в Сарай, отвлекли на себя главные силы татар и позволили коннице войти в город с другой стороны и занять его. Не ожидавших ничего подобного татар обуяла страшная паника, и они бежали в степь. При этом наши потеряли 200 салчиев, 500 стрелков и 300 всадников, но зато положили 5 тысяч врагов и захватили невиданное количество товара. Все это было погружено в корабли, и так как их не хватало, то людей с них пересадили на захваченных татарских лошадей... На обратном пути узбеки и ногайцы сообща попытались у Камыша преградить булгарам путь, но наши пробились. При этом погибло еще 500 наших всадников, 100 салчиев и 400 стрелков, но зато ни один корабль с захваченными товарами не достался татарам... Когда кану сообщили величину добычи, он не поверил и сам вышел к кораблям в Биш-Балте... Большая часть ее пошла на восстановление казанских баликов, строительство мечетей и новой казанской стены. Раньше она подходила к самому берегу Казан-су, почему ее смогли поджечь в 1468 году русские. Теперь же ее отодвинули от берега, а развалины приречной части стены и башни народ стал называть Иске-Шахаром... Сарай же после этого не возрождался. Его ярмарку пытались возродить в новой столице Ахмад-хана, но безуспешно, и все купцы должны были теперь ездить в Казань...

Положение Москвы было весьма затруднительным, ибо в Горной войне она лишилась своей хорошей конницы и флота. Когда кану доложили о разгроме джунцев, он тут же велел готовиться к походу на Балын в следующем году для присоединения этой беспокойной для Державы области к Булгару. Узнав об этом, московский бек со страху признал над собой власть Ахмад-хана, и тот за это велел защитить Балын и дать ему отличных лошадей и мастеров по конному бою и снаряжению для организации новой хорошей русской конницы. В 1473 году 40-тысячная толпа ак-монгытов по приказу Ахмад-хана напала на Булгар. Им удалось взять балик Бак-Арслан, но у Бугульмы они встретились с войском трех булгарских улугбе-ков - Мал-Бирде, Мустафы и Мамли и были разгромлены. Наши потеряли 2 тысячи всадников, кытаи же - 13 тысяч. Пленные рассказали, что обезумевший Ахмад-хан силой отобрал у кыргызов лучших мастеров и 120 тысяч прекрасных лошадей и отправил их балынскому беку. Тогда кан велел колынцам и Ике-Нмэну разгромить ставку Ахмад-хана, и они это сделали. Тот готовился со своими узбеками к походу на Булгар, но после набега Ике-Имэна не решился оставлять свои владения...

Благодаря ханской помощи московский бек через несколько лет возродил 60-тысячную конницу и флот, напал на Колын и осадил город. В случае успеха Нукратской войны Балынец хотел освободиться от джирской дани.

Весть об этом доставили очень быстро - гонцы скакали день и ночь, и кан сумел своевременно направить в Нукрат хана Ибрагима с сыном бека Хаджи-Баба Байрашем. Сардары появились у Колына неожиданно для осаждавших, готовившихся к обеду. Увидев полумесяцы на древках зеленых и красных знамен булгар, балынцы в ужасе бросились бежать. Их котлы с готовой пищей остались на месте, и наши воины, уставшие от почти непрерывной скачки, с удовольствием перекусили... Но оставлять это нападение безнаказанным было нельзя, и Байраш сходил еще к Джукетуну и погромил его округу...
246
247

Балынцы же, узнав об уходе хана Ибрагима к Нукрату, организовали нападение джунцев на Казань, но они были отбиты. Салчии Ике-Имэна окружили русские корабли и заставили 8 тысяч джунцев выйти на берег, где уже батликские ары покончили с ними.

Потерпев неудачу в Булгаре, Балынец решил свергнуть узбекское иго и предпочел признать зависимость от Булгара и возобновить выплату джирской дани... Когда хан узбеков пошел на Москву, Габдель-Мумин самолично пошел к границе и стоял возле нее, дабы Ахмад или ногайцы не вздумали потревожить Державу. Аули же кан отпустил в Кыпчакское поле, и там он, встретившись с русскими, погромил вместе с ними несколько ханских обозов... Когда Аули вернулся в лагерь кана, то узнал, что в его отсутствие Габдель-Мумин почувствовал себя плохо и пошатнулся в седле. Когда подскакавшие казаки подхватили его, он был уже мертв...

 
<=Предыдущая Содржание Next =>
Djagfar Tarihi Contents · Djagfar Tarihi Preface · Volume 1 · Volume 1 Appendix · Volume 2 · Volume 3
Home
Back
In English
Scythians
Alans
Kipchaks
Sources
Roots
Tamgas
Alphabet
Writing
Language
Genetics
Geography
Archeology
Religion
Coins
Wikipedia
Overview of Sarmatian chronology
Saltovo-Mayak Culture
Ogur and Oguz
M.Bashtu "Shan Kyzy Dastany"
Kul Gali Biography
Kul Gali "Book of Huns"
Kul Gali "Tale of Joseph"
Kul Ashraf "Letter to Türksh Sultan"
Alan Dateline
Avar Dateline
Besenyo Dateline
Bulgar Dateline
Huns Dateline
Karluk Dateline
Khazar Dateline
Kimak Dateline
Kipchak Dateline
Kyrgyz Dateline
Sabir Dateline
Seyanto Dateline
11/02/2003
Рейтинг@Mail.ru