Популярные справочные источники изображают Кайи (Kayi) как загадочный народ, который проявлялся в горячих точках во многих местах по всей Евразии, привлекая внимание визитеров. Главным источником информации остается статья В.В.Бартольда К вопросу о происхождении Кайтаков//Этнографическое обозрение, № 1—2, М., 1910, стр. 38—40, которая дала краткий обзор нескольких источников, и является совершенно неадекватной. Несколько подробнее Кайи были рассмотрены в работе С.А. Плетневой Кипчаки, М., "Наука", 1990, в узком диапазоне Кипчакской миграции в Восточную Европу. А на самом деле, информация о Кайи имеется в изобилии, охватывая промежуток почти в 25 веков, и пространство большей части Евразии. Хотя роль Кайи в Евразийской истории совершенно выдающаяся, ее передача поразительно примитивна. Оттоманский путешественник Эвлия Челебе (Evliya Chelebe, 1611 - 1682) остается одним из немногих цитируемых источников которые осветили народ более чем цепь политических событий. В этих условиях исследование популяционной генетики, которое включило нареод Кайи в горах Кавказа, известный как "Горские Кайи" Кайтаги, можно только приветствовать. Оно позволяет заглянуть в их прошлое с новой стороны. Несомненно, исследование подтверждает сообщения многочисленных исторических источников, и противоречит недавним врушливым перепискам истории.

Примечания и объяснения постинга, добавленные к тексту автора и не отмеченные специально, показаны (голубым курсивом)  в круглых скобках, или выделяются голубыми рамками. Номера страниц показаны в конце страницы голубым.

Статья Ивана Насидзе с соавт. [I. Nasidze, D. Quinque, M. Rahmani, S. A. Alemohamad, M. Stoneking, Замена и языка и мтДНК у Южного Каспийского населения Ирана (Отчет)", Curr. Biol. 16, 668-673, 2006, http://www.kavehfarrokh.com/wp-content/uploads/2010/03/nasidze.pdf] включает иллюстрацию (рис. 2B), связывающую Y-ДНК "Гилаков", "Гиланов", "Мазандаранов" с Азерами и другими Тюркскими народами. Она иллюструет очень интересное наблюдение, подтверждающее известный исторический поток событий. Она позволяет заглянуть в генетический состав западных скифов.

Между 1000 г. до н.э. и 500 г. до н.э. Скифы востоку и западу от Каспийского моря  были известны как Ас-гуза, на Иврите Ашкеназ. Они поселились в земле Азербайджана, и Геродот называл их северную ветвь Гелонами, а южная ветвь на южном берегу Каспийского моря звались Гиланами. Теперь они "Гилаки" и "Гилани" Ирана. Они должны бы были быть однои и той же гаплогруппы (Y-hg) с Азерами, и они были Азерами на самом деле. 3000 лет спустя, они все еще несут те же наследственные биологические маркеры.

Часть Гиланов стала супружеским партнером Восточных Хуннов (вероятно, когда в основном Хунны были расположены около Памира и в Такла-Макане, гораздо ближе к Каспийско-Аральской области), и получили Монгольскую кальку Кайи своего названия, оба термина и Гилан и Кайи означает Змею. Когда Хунны отбросили Кайев как своих брачных партнеров в пользу Уйгуров, Кайи разделились, и часть из них под именем Кайи возвратилась назад в район Гилана. В то время как женщины Кайи  выходили замуж за Хуннов, мужчины Кайи должны были найти себе племя брачных партнерш, и они вероятно вернулись со своими женщинами, но принесли назад свои первоначальные маркеры Y-ДНК. Возможно, они вернулся позже, после событий 93 г. до н.э. К 150 г. н.э. Кайи хорошо обосновались между Сакасеной и Гиланией, исочниками они в это время называются и Кайи (Арм. Hai) и Хуннами.Со своими двоюродными братьями Гиланами они были не особо дружелюбными, их политические истории совершенно разные. Но их Y-ДНК занимал территории от Дербента (и 100 км к северу от Дербента), до Гиркании вдоль южного побережья Каспийского моря. Местность там была болотистая, как в Аральских дельтах, откуда по-видимому прибыли их предки Скифы - Ас-гуза - Саки.
1013

Мазандаран - это политическое название, его этническое название было в Греческой форме Гиркания (Hyrcania), по-Тюркски буквально означающая "Кочевникия". Русская форма слова "Кочевник" - это Ыйирк, по-Английски обычно пишется Yiyrk, но в Туркмении и в Турции это слово имеет несколько различных вариантов, теперь они весьма значительные племена, Yürük (Рус. Юрюк) и Yörük. Они занимали более пустынные части побережья, их миграции должны были быть более дальние, и хотя культурно и генетически они были одинаковы с Азерами и Гиланами, их называли отдельным наименованием, которое Греки передавали как Гиркания (фонетически, Иркания, с беззвучным H в Hyrcania). Их Y-ДНК занимало территорию от Гилана до Мангышлака, а затем вдоль Узбоя к Аральскому морю. На схеме И. Насидзе и. др., 2006, мы видим их Y-ДНК  идентичным с Y-ДНК Туркменистана, Y-ДНК соседнего Гилана, и генетически оно настолько же удалено от Азери ДНК как они сами удалены географически.

Рисунок 2. Многомерный масштабированый график. Многомерное масштабирование (MDS) (пакет STATISTICA [StatSoft Inc.]) на основе попарных Fst значений, показывающих отношения между группами Мазандаранов и Гилаков, и Европейскими, Кавказскими, Центрально- и Западноазиатскими группами. Группы Мазандаран и Гилаков показаны звездочками, группы Кавказа кружками, Европейские группы квадратами; Центрально-азиатские группы ромбами, и Западноазиатские группы треугольниками.
(B) По анализу данных СНИПа (SNP) Y хромосомы. Значение нагрузки MDS графика 0,142.

1014

Более пристальный взгляд на близжайшее окружение Гилян и Ыйирков дает красноречивую картину.

Abk, Абхазы, Ar, Армяне; Az, Азеры; Cz-Sl, Чехи и Словаки; Fr, Французы; Ge, Грузины; Гиляны (Гиланы, Гилаки); Gre, Греки; Ku_G, Курды из Грузии; Ku_I, Курды из Ирана ; Ku_K, Курды Курманджи; Ku_ Turkm, Курды Туркменистана; Ku_Z, Курды За-Заки; Leb, Ливанцы; Лез Lezginians; Yiyrk; Os_A, Осетины из Ардона; Os_D, Дигоры "Осетины", S_Os, мтДНК Иронов "Осетин"; Syr, Сирийцы; Tur, турки

Хотя этническая картина искажена из-за объединения политических названий смешанных с этническими названиями, тем не менее анализ подтверждает многочисленные исторические данные. Наиболее видным из них является тесная связь между Ыйирками провинции Мазандаран и Азерами Азербайджана, что неизбежно включает некоторые искажения привнесенные отличными этническими группами. На уровне популяционной генетики, тесная близость этих двух групп указывает на их общее происхождение. Большинство Ыйирков эмигрировали с Сельджуками, Оттоманоми, и последуюими передвиженими, осев в конечном итоге в Анатолии, выборка Ыйирков в Мазандаране состоит из несколько смашанных остатков населения существовавшего на рубеже эпох.

Трио Азеров, Ыйирков и Гилянов (с местными именами Гилани и Гилаки) указывает на бывший этнических континуум Ас-гуза Скифов, отмеченных в полосе простирающейся от Сакасены до Аральского моря, племена Асов известных в Сакасене как Ас- гузы и Саки, и около Аральского моря как племена Ас-Тохарской Конфедерации после их изгнания из области Чача и перед их походом в Бактрию; Ыйирки как Гирканы (Hyrcans) из Гиркании вдоль побережья Каспийского моря, и Гиляны между Сакасеной и Гирканией.

Генетическая близость Азери-Ыйирков, Армян и Гилянов отражает ранний вклад Тюркских кочевых племен в Армянский генофонд на Кавказе. Кавказская Агвания (также Албания) включала раннее Армянское население и племена Хуннов и Масгутов (Греч. Массагеты, позже Аланы), и также Хуннов конкретно названых как племена Кайев, известных по многочисленным близким фонетическим вариантам: Хайдак, Кайтак, Хайдан т.п. Будучи восточным отделением Гилянов, мужчины Кайи разделяли Y-ДНК с Гилянскими мужчинами, их вторжение в Таримский бассейн и содружество с Хуннами не должны были повлиять на мужской маркер Y-ДНК. Супер-этноним Масгут вернее всего относится к тем же кочевым племенам Ыйирков как к их составляющему компоненту, и, вероятно, они также произошли от тех-же Скифских племен Ас-гуза которые произвели Ближневосточных Ас-гузов. До появления Ас-гузов на Ближнем Востоке, бассейн Аральского моря был заново заселен конными кочевниками, одним из компонентов которых были кочевники с востока, курганые захоронения которых положительно прослеживаются и датируются по пути из Южной Сибири в Европу. По времени, экспансия Армян на Кавказ попадает в промежуток между раннескифской миграцией и последующей миграцией Хуннских в тот же район.

Fst диаграмма тY-ДНК акже показывает примерно равные вклад крови Ыйирков-Азеров Грузинам и курдам Туркменистана.

Турецкие, Ливанские, и Сирийские образцы отражают составной характер этих стран. Турецкие тесты отражают значительную часть населения произошедшего от Ыйирков и Кайев, что и показано на Турецкой этнической карте. Более точная выборка по этническим линиям может сделать параллели более четкими.

Йёрюки (Yörük) и Кайи (Kayı) в Анатолийской Турции
http://www.anadoluasiretleri.com/Page.php?pid=10

Йёрюки (Yörük)
Иырк, Иыкае, Хыркае, Яанкай (Iyrk, Iurcae, Hyrcae, Yancai)

Кайи (Kayı)
Кайи, Кай, Кайиг, Киат, Хайландур, Уран, Урянхай, (Kayı, Kay, Kaiyg, Kiat, Hailandur, Uran, Uryankhai),
Гелон, Гилан, Джилан, Джилян, Илан, Хуян 呼衍、呼延, Киян  (Gelon, Gilan, Djilan, Djilyan, Yilan, Huyan 呼衍、呼延, Qian, Kian),
Кянг 羌族,  Жянг 姜/羌, Хи 霫, Си/Хи 奚, Ху Джие, Счары.Сары (Qiang 羌族, Jiang 姜/羌, Hi 霫, Si/Xi 奚, Hu Jie, Shary/Sary)

Относительная близость Тюркских Скифов с Греками и Французами внешне казалась бы непредсказуемой, но при близском рассмотрении она обнаруживает ясные исторические объяснения. Геродот отмечал очень специфично Греческую связь с Гелонами, он называл население города Гелон наполовину Греками, наполовину Скифами, отражая очевидное состояние, что многочисленные Греки населяли Сев. Понтик еще до 5 в. до н. э. Другой существенный вклад кочевых генов был более прямым, при миграции Скифов в Грецию, а также Скифских наемников в Греческих армиях на протяжении веков эпохи классицизма. И интенсивные кочевые миграции и интенсивные Греческие передвижения вокруг Северного Понтика способствовали бы высокой степени генетического обмена.

Франция пережила две отдельные и значительные волны кочевых примесей, когда кочевники основывали государства политии со временем влившимися во Французский народ. Первая волна была Амориканских Аланов в Бретань. Название "Алан" является общим именем, похожим на этноним Ыйирк (Yiyrk) "кочевник", Хуннское "кин" ("родич"), или Тюрк "Тюркский народ", имя Алан означает "степняк" или "житель равнин". Племена Асов были частью Аланской конфедерации, что и произвело смешение терминов "Алан" и "Ас". Вторая волна была миграция Бургундов на юг-восток современной Франции, которая также была длительный, с достаточно многочисленным симбиозом чтобы оставить генетический отпечаток отмеченный в анализе методами популяционной генетики.

Слегка в стороне, но все же в непосредственной близости находятся Дигоры, в настоящее время прозванные "Северными Осетинами" в соответствии с политической принадлежностью и административным делением. Не-Дигорские Осетины называют Дигорских соседей-Карачаевцев Харасы, т.е. местный фонетической формой имени Кара-Асы, что означает "Черные Асы". Термин "Черный" все еще несет оттенок "низший", как и "Черная кость" в России, что указывает на неблагородие, противоположность "Голубой крови". В Тюркском обществе, это был термин для подчиненных народов и племен, данников, и члены этих категорий. В Ас-Тохарской конфедерации, Тохары были "Черным людом" племени субординированного династическим Асам, или Кара-Асы, где Ас служит в качестве супер-этнонима. Тохары были достаточно близки к Асам (не Кавказским Асам, а Каспийско-Аральским Асам) в течение более чем тысячи лет, вполне достаточно времени для включения статистически значимой доли их мужской ДНК. На другой стороне Каспийского моря их тезки называются Дюгерами (Dügers), они являются одним из Туркменских племен, и в литературе они отождествляются с формами Тохары и Тухси. Генетическая связь Дигоров с Асами-Гилянами/Гилаками является логическим следствием их долговременного брачного союза. Генетический анализ подтверждает историческую связь между Асами Внутренней Азии и Тохарами.

Наверное, самый важный вклад статистического анализа является то, что он указывает на направления будущих исследований. Благодаря мощным следам, оставленным Каями в исторический период, ДНК-генеалогия сможет проследить продвижение носителей Y-ДНК во времени и пространстве. Лингвисты могут раскрыть причины различий между языками "Гилаков", "Гиланов" и "Мазандаранов" и персидским языком современного Ирана.

В настоящей статье воспроизводится, в значительно дополненном виде, доклад, сделанный автором на заседании подсекции этнографии XII съезда русских естествоиспытателей и врачей в Москве 1909-1910 гг. (См. также наст, изд., т. III, стр. 411- 413

К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ КАЙТАКОВ

Несмотря на успехи, сделанные в последние десятилетия (1880s-1900s) кавказоведением, лингвистические и этнографические вопросы, связанные с изучением Кавказа, еще далеко не достаточно выяснены и материал, которым располагают ученые, остается крайне скудным. Особенный интерес возбудили в научном мире попытки сблизить кавказские языки с языками древних неарийских и несемитических культурных народов Передней Азии, между прочим — с языком так называемой второй системы ахеменидских клинообразных надписей. К сожалению, ученые в этом случае вынуждены сближать формы современных языков с языком памятников, из которых наиболее поздние относятся к IV в. до н. э.; между тем мы знаем из слов арабских географов, что этот язык, на котором говорило древнее население Хузистана, в качестве живого языка сохранялся в той же области еще в X в. н. э. (Ср. слова географа Истахри (91): “Что касается языка их (жителей Хузистана), то простой народ их говорит по-персидски и по-арабски, но у них есть другой язык, хузийский, не тожественный ни с еврейским, ни с сирийским, ни с персидским”). Тем же отсутствием лингвистических записей затрудняется выяснение другого вопроса по исторической этнографии Кавказа: насколько представители трех обширных лингвистических групп, подходившие к Кавказу в историческое время как с севера, так и с юга,— иранцы, турки и монголы — оказали влияние на кавказские языки или сами подчинились влиянию последних. В настоящее время, как известно, один из турецких языков, азербайджанский, все более и более приобретает значение lingua franca для значительного числа кавказских народностей; вполне возможно, что в прежние века были также примеры обратного явления, именно, что пришлые элементы, затерянные среди кавказских народностей, подчинялись лингвистическому влиянию своих соседей. К сожалению, до начала европейских научных экспедиций, т. е. до второй половины XVIII в., путешественники, посещавшие Кавказ, не сообщают нам, за самыми ничтожными исключениями, никаких сведений о лексическом составе [370] кавказских языков. Одним из таких редких исключений является османский путешественник XVII в. Эвлия Челеби (Çelebi), включавший в описание своих путешествий по Малой Азии и Кавказу довольно значительные списки слов на нескольких наречиях и таким образом дающий нам драгоценный лингвистический материал, еще недостаточно использованный учеными (Труд Эвлия Челеби носит название Сийахат-наме (букв. “Описание путешествия”). Сведения о судьбе этого труда и о характере единственного существующего издания (константинопольского) приведены в предисловии к хрестоматии В. Д. Смирнова (Образцовые произведения, стр. VII и сл.).

Одним из народов, обративших на себя внимание османского путешественника, были кайтаки, которых он видел в 1647 г. на пути из города Шекки (ныне Нуха) (Sheki, Saki, Shaki, Nukha, Nuha, Nuha Sumgait, Sumqayit in Azerbaijan, 40.6°N 49.7°E) в Шемаху (Şamaxı, Schemacha, Shamakhy, Shamakhi and Shemakha in Azerbaijan, 40.6°N 48.7°E) и о которых сообщает следующие сведения (См.: Эвлия Челеби, Сиййахат-наме, II, 291 и сл.; Смирнов, Образцовые произведения, стр. 95 и сл).

“Описание племени кайтаков.— В этой области есть племя, называемое кайтаками; число их доходит до 20 000. Их страну составляют пределы Дагестана; от времени до времени они приходят для торговли в города Арас (Описывается у Эвлия Челеби несколько выше, при описании пути из Эривани в Шекки (Нуху), причем говорится (Сийахат-наме, II, 288), что “имя города произносится Арас, но персидские туркмены и дагестанские туркмены говорят Араш”. (Отсюда, конечно, название нынешнего Арешского уезда, Елисаветпольской губернии, ныне — Агдашский район Азербайджанской ССР) (Agdash, also Ağdaş, Agdasch, Aghdash, Akdash, Arash Mahal in Free Azerbaijan, 40.6°N 47.5°E) и Шекки.

По наружности они крайне удивительные люди; голова у них большая, как котел, волосы как мешок, брови широкие в два пальца; плечи настолько широкие, что на них может поместиться человек; грудь широкая, стан тонкий, лядвеи жирные, подошвы широкие, глаза круглые, цвет лица красный, лицо круглое. В религиозном отношении они считаются шафиитами (schools of jurisprudence within Sunni branch of Islam). Они — грузные люди; когда они приходят на базар в Арас или Шекки, они спускаются на равнину пешком и в Шекки садятся на арбы (carts), так как ни лошади, ни мулы не могут нести их слоноподобные тела. [Иногда] они садятся верхом на буйволов, нарочно приученных к арбам (carts). На голове у них чалмы. Усы они бреют, подобно казиям (judges), со своими длинными бородами они [при встречах] с важностью кланяются на обе стороны. Это — удивительный по наружности, варварский (Букв, “огузский”., Огузы — название турецкой народности, из среды которой вышли туркмены и османы; слово огуз, наравне со словом тюрк, употреблялось у османов в качестве символа отдаленной древности и героической эпохи турецкого народа. Ср. Китаб-и Деде Коркут (aka Kurkut), изд. Бартольда, I, 203 и сл.) род людей; для жителей Гиляна, Ширвана и Шемахи они служат предметом насмешки”.

Вслед за тем автор приводит список “слов и терминов кайтаков, составляющих ветвь монгольского народа”, и оканчивает главу о кайтаках следующим замечанием:

“Есть еще у них много терминов, но этим числом мы довольствовались; для знающего достаточно намека (Арабская поговорка). По [371] происхождению они — монголы, пришедшие из области Махан (?); сами они — турки, говорят по-монгольски; языки монгольский и турецкий — одно и то же (!). Мы видели это племя в округе Махмудабад”.

Что касается списка слов, то пользование им значительно затрудняется свойствами арабского алфавита, тем более что константинопольское издание в корректурном отношении отнюдь не является надежным, не говоря уже о каком-либо соблюдении требований филологической критики. Всего в списке 41 слово, из них 36 названий животных. До 16 названий оказываются чисто монгольскими (Не зная монгольского языка, я мог разобраться в этом списке слов только благодаря любезному содействию моего бывшего слушателя Б. Я. Владимирцова), именно следующие:

Среди остальных слов есть турецкие (джиран — антилопа, сыкырча — сверчок, алачин — сокол), есть и совершенно необъяснимые; очень вероятно, что значительная часть этих слов искажена переписчиками (Монгольские названия животных приводит, также в арабской транскрипции, персидский автор XIV в. Хамдаллах Казвини в своем географическом труде. Сравнение правописания Хамдаллаха Казвини и Эвлия Челеби показывает, что, кроме перечисленных животных, еще “паук” и “крокодил” обозначались у кайтаков теми же словами, как у персидских монголов XIV в.; но установить произношение этих слов, по арабской транскрипции, едва ли возможно). Кроме названий животных, приводятся следующие слова: джакджай (или чакчай) — широкая степь (?), сурхан — имя царя (м. б., монгольское сюрхен — устрашающий), шенб — кладбище, шенбтай — кладбищенские сторожа, джад — враг. Особенно любопытно слово шенб, теперь в монгольском языке совершенно неизвестное, но в средние века несомненно существовавшее; Шенб-и Газан-хан называлось селение [372] в Азербайджане (Об этом селении см. Бартольд, Историко-географический обзор Ирана, стр. 146), где находилась гробница знаменитого монгольского владетеля Персии Газан-хана (1295-1304).

Сведения Эвлия Челеби о языке кайтаков представляли бы еще больший интерес, если бы он и в данном случае, как в некоторых других (Таковы приведенные в том же томе списки слов грузинских и мингрельских (Эвлия Челеби, Сийахат-наме, II, 319, 359)), включил в свой список слов хотя бы местоимения и числительные; но и то число монгольских слов, которое мы находим в этом списке, представляет довольно веский довод в пользу монгольского происхождения кайтаков, тем более что эти слова не могли быть придуманы автором, не знавшим монгольского языка и даже не отличавшим его от турецкого. Эти монголы были мусульманами, следовательно не могли выйти из среды калмыков, которых в половине XVII в. к тому же еще не было в местности, прилегающей к главному хребту Кавказа. Дагестанские монголы, очевидно, могли быть потомками только выходцев из Золотой Орды или из государства персидских ильханов. Какая местность имеется в виду в нашем тексте под названием “Махан” (Очевидно, здесь не может быть речи об известном Махане в Южной Персии, в области Керман), для меня непонятно. Дербент в монгольскую эпоху, по-видимому, чаще принадлежал золотоордынским ханам, чем ильханам Персии; вследствие этого более правдоподобно, что монгольские предки кайтаков пришли в Дагестан с севера, тем более что первое историческое известие о кайтаках называет их сторонниками золотоордынского хана.

Впервые, насколько мне известно, кайтаки упоминаются в рассказе о борьбе между Тимуром (Тамерланом) и Тохтамышем в 1395 г. (Об этом эпизоде упоминается как в первой редакции официальной истории, принадлежащей Низам ад-дину Шами и составленной при жизни самого Тимура (рук. Брит. муз. Ad. 23980, л. 1136), так и в более известном труде Шереф ад-дина Йезди (I, 742). Пройдя через Дербент, Тимур у подошвы гор Эльбурз (т. е. Кавказского хребта) (В таком же значении слово Эльбурз употребляется и у Эвлия Челеби (Сийахат-наме, II, 293). У Низам ад-дина Шами прибавлено еще: “на расстоянии 5 фарсахов (т. е; 30—40 верст) от берега моря”) встретил кайтаков, сторонников Тохтамыша. По приказанию Тимура его воины произвели неожиданное нападение на этих людей “без веры” и подвергли их поголовному избиению; спасся один из тысячи; все кайтацкие деревни были сожжены.

Из слов историка, называющего кайтаков людьми “без веры” (би дин) или “с дурной верой” (бад киш), можно заключить, что кайтаки в то время еще не считались мусульманами. Еще во второй половине XV в. венецианец Барбаро писал о кайтаках, что среди них много христиан греческого, армянского и католического вероисповедания (Ramusio, Viaggi, II, 109а. Известие Барбаро приводится также в книге Е. Вейденбаума Путеводитель по Кавказу; стр. 113). Однако из [373] рассказа современника Барбаро, русского купца Афанасия Никитина (Приводится в книге Е. И. Козубского (История Дербента, стр. 51)), видно, что по крайней мере глава кайтаков (Халиль-бек) носил мусульманское имя и был шурином ширваншаха. Когда русское судно на пути из Астрахани в Дербент около Тарков (Mahachkala) было выброшено на берег, то экипаж был захвачен в плен кайтаками, но потом Халиль-бек, по просьбе ширваншаха, добровольно отпустил всех пленных в Дербент.

У самих кайтаков не сохранилось древних преданий о происхождении кайтацкого народа.

Рассказ о принятии кайтаками ислама еще при Абу Муслиме (VIII в. н. э.), о происхождении кайтацких владетелей — уцмиев — от арабского эмира Хамзы, поставленного Абу Муслимом (Все это рассказывается уже в Дербенд-наме Мухаммеда Аваби (91). Время составления этого труда в той редакции, которая дошла до нас, не установлено, но, во всяком случае, он составлен не позже XVII в., так как рукопись Имп. Публ. б-ки Dorn 541 датирована 1099/1687-88 г), и о происхождении титула уцмиев от арабского слова исми 'именитый' (исм “имя” (Об этом, например, Дагестани, Китаб-и Асар-и Дагистан, 34 (см. след. прим))) носит на себе все признаки очень позднего книжного вымысла.

Первым уцмием, о котором говорят исторические известия (Мы пользуемся книгой Асар-и Дагистан (“Следы прошлого в Дагестане”), составленной кюринцем Мирзой Хасаном-эфенди на азербайджанском наречии и напечатанной в Петербурге в 1312/1894-95 г. на средства бакинского миллионера Тагиева (однако цензурное разрешение имеет дату 5 августа 1902 г.). Главным источником Хасана-эфенди была книга Гулистан-и ирам (“Райский цветник”) чиновника русской службы Аббас-кули Бакинского, составленная в 1841 г. на персидском языке и переведенная в 1844 г. на русский язык. Экземпляров персидского подлинника я не встречал; русский перевод сохранился в одной рукописи Тифлисской публичной библиотеки (Русский перевод издан в 1926 г.; см. Бакиханов, Гюлистан-Ирам. О Китаб-и Асар-и Дагистан и ее авторе см. наст, изд., т. III, стр. 418), должен быть признан, по-видимому, Султан-Ахмед, умерший в 996/1587- 88 г. Ему приписывается основание селения Маджалис (арабское множ. число от слова маджлис “заседание”, “собрание”), куда приходили жители окрестных деревень для совещания о своих делах; им же был составлен и предложен к руководству казиям (judges) свод постановлений местного обычного права, в чем дагестанский историк видит “большую дерзость” (Дагестани, Китаб-и Асар-и Дагистан, 64-66. В русских источниках составление такого свода приписывается уцмию Рустему, который относится к XII в. х.; ср. Вейденбаум, Путеводитель по Кавказу, стр. 110). Султан-Ахмеду наследовал его сын Мухаммед; в начале XVII в. уцмием был уже сын Мухаммеда Рустем; в рассказе о военных действиях между персами и турками уцмий Рустем упоминается как ревностный союзник шаха Аббаса, щедро вознагражденный шахом за помощь, оказанную при взятии персами Дербента (Дагестани, Китаб-и Асар-и Дагистан, 75. О роли уцмия говорит и современник события, персидский историк Искендер Мунши, однако не упоминающий имени Рустема, но называющий кайтацкого владетеля только Уцмий-ханом. Рассказом Искендера Мунши явно пользовался дагестанский историк. См. этот рассказ у Дорна Beitrage, Bd II, S. 50) (1606 г.). Рустем правил долго; в 1638 г., [374] уже при шахе Сефи, он изменил шаху и вступил в сношения с султаном; шах тогда выдвинул против него шамхала Сурхай-Мирзу. Тогда же (по словам историка, в половине XI в. х., т. е. около 1640 г.) произошли смуты среди самих кайтаков; одному из представителей побежденной стороны, Хусейн-хану, удалось бежать в Сальяны и сделаться ханом Сальян и Кубы; он подчинился персидскому правительству и принял шиитство. В 1688 г. он начал войну с уцмием Али-Султаном и овладел кайтацкой областью, но потом Али-Султану с помощью шамхала удалось возвратить себе свои владения. Хусейн бежал в Кубу, где и умер (Дагестани, Китаб-и Асар-и Дагистан, 81-83).

Эти исторические известия, кажется, дают возможность удовлетворительно объяснить факт, что Эвлия Челеби встретил кайтаков значительно южнее той области, где они живут теперь и где они жили в XIV и XV вв. Но даже если предположить, что Эвлия Челеби описывает под названием кайтаков представителей какой-то другой народности, то и тогда остается любопытный факт, что в половине XVII в. в одной из местностей Закавказья среди мусульманского населения был народ, в языке которого сохранялись чисто монгольские слова для обозначения домашних животных (собака, лошадь, мул, бык, верблюд, свинья, курица) и животных, бывших предметом охоты (волк, заяц, белка, соболь, куропатка, перепел). В настоящее время таких следов монгольского языка среди кавказских наречий, насколько известно, уже нет.

В связи с этим фактом хотелось бы обратить внимание представителей этнографической науки на необходимость скорейшего изучения последних остатков тех монголов, которые в эпоху монгольских завоеваний отделились от главной массы народа и остались вне влияния буддизма, наложившего свой отпечаток на весь уклад жизни обитателей Монголии. Обширные завоевания Чингиз-хана и его преемников не привели, как известно, к расширению территории, где монголы получили этнографическое господство; вне пределов собственно Монголии, где большинство населения, по всем признакам, говорило на монгольском языке еще до Чингиз-хана, монголы довольно быстро подчинились лингвистическому и этнографическому влиянию более культурных народов.

Из потомков монголов, завоевавших в XIII в. Переднюю Азию и в конце того же столетия принявших ислам, в настоящее время говорит по-монгольски только небольшое племя в Афганистане (Монгольский характер этого языка доказал в 1866 г. Г. Габеленц (Ueber die Sprache der Hazaras) на основании словаря, составленного еще в 1838 г. лейтенантом Личем), представителей которого в 1903 г. видел в Кушке финляндский ученый Г. Рамстедт, успевший записать [375] только отдельные слова их языка (Рамстедт, Отчет. Из статьи не видно, сопоставил ли Г. Рамстедт свои записи с данными словаря Лича. <См. выше, стр. 211, прим. 1>). Посещение этих мусульманских монголов на их родине пока еще невозможно по политическим условиям; но в Кушке, наверное, и теперь можно было бы получить более подробные сведения о их языке и быте. В Восточной Азии, именно в Кукунорской области, сохранился, по-видимому, тоже небольшой народец (толмукгун), исповедующий ислам и говорящий по-монгольски. Об этом более двадцати лет тому назад писал по слухам американский исследователь Рокхилл; и тогда этот народец, как рассказывали Рокхиллу, заключал в себе всего от 300 до 400 семейств (Rockhill, The Land of the Lamas, p. 44). Кукунорская область и в других отношениях, как известно, представляет большой научный интерес; было бы крайне желательно, чтобы при будущих научных экспедициях в эту область было обращено внимание и на толмукгунов.